Шырав

Шырав ĕçĕ:

пач сăмах пирĕн базăра пур.

пач (тĕпĕ: пач) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

«Паян юриех каймастӑн, — чӑрсӑррӑн, анчах хевтесӗррӗн шутларӗ вӑл. — Ҫынсене кашни кун йӑлӑхтарма май ҫук, ҫитменнине… мана унта пач та хавас мар пулмалла».
«Сегодня нарочно не пойду, — упрямо, но бессильно подумал он. — Невозможно каждый день надоедать людям, да и… вовсе мне там, кажется, не рады».

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Тупа сӑмахӗсене православнӑйсене — священник, католиксене — ксендз, еврейсене — раввин, пастор ҫуккине пула, протестантсене — Диц штабс-капитан та магометансене — Бек-Агамалов вуласа панӑ иккен те, шап ҫавӑн чухне Гайнанпа пач уйрӑм истори пулса иртнӗ.
В то время когда формулу присяги читал православным — священник, католикам — ксендз, евреям — раввин, протестантам, за неимением пастора — штабс-капитан Диц, а магометанам — поручик Бек-Агамалов, — с Гайнаном была совсем особая история.

«Ниепле те ҫук, сирӗн благороди, юлашки вуниккӗшне ӗнер ӗҫсе яма кӑмӑл тусаттӑр», — пач шӳтсӗр, чӑн-чӑннипех тавӑратчӗ Бузескул ҫакна хирӗҫ.
Бузескул отвечал на это совершенно серьезно: «Никак нет, ваше благородие, вчера изволили выпить последнюю дюжину».

Лере ӗнтӗ, вӗсен хыҫӗнче, аякри сӑртсем патӗнче, ҫаврӑнӑҫ кайнӑ, халлӗхе вӑйне пач чакарман колоннӑн штыкӗсем ҫап-ҫуттӑн ялтӑраҫҫӗ.
А сзади их, далеко за холмами, уже блестят штыки свежей, обходной колонны.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пӗччен, пач пӗччен, кӗсьере нимӗҫ паспорчӗ те ҫурӑм хыҫӗнче шарманка.
Один, совсем один, с немецким паспортом в кармане, с шарманкой за плечами.

Тӗсне ҫухатнӑ, ватӑлла тӗксӗм, хаяр куҫӗсем унӑн шӑтарасла тӳп-тӳррӗн тӑрӑнни, гипноз тӑвать тейӗн, салтаксене вырӑнтах хытара-хытара лартнӑ, лешсем вара, хӑранӑран, ун ҫине пӗтӗм кӗлеткипе туртӑнса, аран ҫех сывласа, пач мӑчлатмасӑр пӑхнӑ.
Солдат точно гипнотизировал пристальный, упорный взгляд его старчески бледных, выцветших, строгих глаз, и они смотрели на него, не моргая, едва дыша, вытягиваясь в ужасе всем телом.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Тепӗр чух, тӗрес-ха, эрменсем хӑйсене черккессемпе лезгинсем вырӑнне хума хӑтланкалаҫҫӗ, анчах Бек, ман шутпа, пач та суякан йышши мар.
Иногда действительно армяшки выдают себя за черкесов и за лезгин, но Бек вообще, кажется, не врет.

Хӑйне вӑл пач чирлӗ мар пек туйрӗ: ури вӑйӗсем ҫукрах та мӑйӗ таврашӗнче кӑштах халсӑрлӑх сисӗнет, ҫавсемсӗр пуҫне ӗнерхи чиртен урӑх нимӗн те юлман пек.
Самочувствие у него было прекрасное; от вчерашней болезни осталась одна только небольшая слабость в ногах и в шее.

VIII // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Хутора кайса килнӗ юланутлӑ ҫын та, малти лав патӗнче ҫара пуҫӑн тӑраканскер, чӗлпӗрне лӑнчӑ янӑ та пач шарламасть, ахӑртнех, хӑйшӗн кун ҫапла ӑнӑҫсӑр пуҫланнине унӑн ниепле те ӗненес килмест пулӗ.
Верховой, обескураженный гневом сильного человека, без шапки, опустив поводья, стоял у переднего воза, молчал и как будто не верил, что для него так худо начался день.

VI // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Апла та пулма пултарать, капла та пултарать, анчах пӗр япаларан тӗлӗнмелле: халь ӗнтӗ вӑл ҫул тӑршшӗпех ытларах пуҫран шухӑшласа кӑларнӑ ӗҫсем ҫинчен кала-кала пачӗ, чӑн пулса иртнисем ҫинчен пач шарламарӗ.
Всё может быть, но странно одно, что теперь и во всю дорогу он, когда приходилось рассказывать, отдавал явное предпочтение вымыслам и никогда не говорил о том, что было пережито.

— Укҫи пач сахал пулнӑ тет хӑйсен, ҫапла калаҫҫӗ ҫынсем.
— Сказывают, денег потом нашли мало.

Хытхура купине чӗртсе янӑ тӗле Кирюхӑпа Вася таҫтан тип ҫырмаран шыв ӑсса килчӗҫ; вӗсем тӗттӗмре куҫран пач ҫухалчӗҫ, анчах вӗсен витрисем чӑнкӑртатнипе калаҫни тӑршшӗпех илтӗнсе тӑчӗ; апла пулсан, тип ҫырми инҫех мар ӗнтӗ.
Пока разгорался бурьян, Кирюха и Вася ходили за водой куда-то в балочку; они исчезли в потемках, но всё время слышно было, как они звякали ведрами и разговаривали; значит, балочка была недалеко.

Пантелей мӑкӑртатрӗ-мӑкӑртатрӗ, Егорушка итлени-итлеменни ӑна пач пӑлхантармарӗ.
Пантелей бормотал и, по-видимому, не заботился о том, слышит его Егорушка или нет.

IV // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Вӑл салтак евӗр е сывлама чарӑннӑ ҫын пек тӳрӗ тӑрса утать, аллисем те унӑн патак евӗр усӑнса аннӑ, утти темле чӗрӗ мар, вылямалли тетте салтаксен утти евӗр туйӑнать — чӗркуҫҫийӗсем пач хуҫланмаҫҫӗ, вӑл вӑрӑммӑн яра-яра пусма тӑрӑшать; губка пек мӑкӑллӗ лавҫӑпа мучи икшер утӑм тунӑ ҫӗрте вӑл пӗр утӑм ҫеҫ тума ӗлкӗрет, ҫавна май пуринчен те хулленрех тата ыттисенчен юлса утнӑ пек туйӑнать.
Он держался прямо, как будто маршировал или проглотил аршин, руки у него не болтались, а отвисали, как прямые палки, и шагал он как-то деревянно, на манер игрушечных солдатиков, почти не сгибая колен и стараясь сделать шаг возможно пошире; когда старик или обладатель губчатой шишки делали по два шага, он успевал делать только один и потому казалось, что он идет медленнее всех и отстает.

Ҫул вара, ӗнерхипе танлаштарсан, пач урӑхла.
Но ничто не походило так мало на вчерашнее, как дорога.

Пач этем майлӑ мар…
На человека не похож…

III // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Философипе риторикӑран хӑш-пӗрисене астӑватӑп, ют чӗлхесемпе математикӑна вара пач маннӑ.
Из философии и риторики кое-что еще помню, а языки и математику совсем забыл.

II // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Ҫӗтӗк-ҫатӑк тумланнӑ кӗтӳҫ, ҫарранскер, ӑшӑ ҫӗлӗк тӑхӑннӑскер тата пилӗкӗ ҫумне вараланчӑк мишук ҫакса янӑскер, — пач тахҫанхи авалхи этем тейӗн ӑна — йыттисене лӑплантарчӗ те, ҫӗлӗкне хывса, ҫекӗллӗ вӑрӑм патакне йӑтса, кӳме патне пычӗ.
Старик-чебан, оборванный и босой, в теплой шапке, с грязным мешком у бедра и с крючком на длинной палке — совсем ветхозаветная фигура — унял собак и, снявши шапку, подошел к бричке.

I // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Ман йӑмӑк — ӑна-кӑна ним те чухламан хӗрарӑм, ялан пӗлӳллӗ ҫынсем пек пулассишӗн айкашса сӗмленет, Егоркӑна та нумай вӗреннӗ ҫын тӑвасшӑн, хӑй вара ҫав вӑхӑтрах эпӗ Егоркӑна хам тӗллӗн вӗрентнипех те, ӗмӗр-ӗмӗр телейлӗ ҫын туса хӑварма пултарнине пач ӑнланасшӑн мар.
Сестра — женщина непонимающая, норовит всё по-благородному и хочет, чтоб из Егорки ученый вышел, а того не понимает, что я и при своих занятиях мог бы Егорку на век осчастливить.

Унӑн амӑшӗ, Ольга Ивановна, коллежски секретарӗн тӑлӑха юлнӑ арӑмӗ тата Кузьмичовӑн тӑван йӑмӑкӗ, вӗреннӗ ҫынсемпе ӑслӑ ҫынсен обществине юратаканскер, ҫӑм сутма каякан пиччӗшне йӑлӑна-йӑлӑнах Егорушкӑна хӑйпе пӗрле илсе гимназие вырнаҫтарса хӑварма ӳкӗте кӗртрӗ; халӗ ӗнтӗ ача акӑ, хӑй ӑҫта тата мӗн тума кайнине пач ӑнланмасӑр, ларкӑч ҫине Денискӑпа юнашар ларнӑ та, ӳксе юлас мар тесе, унӑн хулӗнчен тытса пырать, вӗреме кӗнӗ чейник хуппи пек сиккеле-сиккеле илет.
Его мамаша, Ольга Ивановна, вдова коллежского секретаря и родная сестра Кузьмичова, любившая образованных людей и благородное общество, умолила своего брата, ехавшего продавать шерсть, взять с собою Егорушку и отдать его в гимназию; и теперь мальчик, не понимая, куда и зачем он едет, сидел на облучке рядом с Дениской, держался за его локоть, чтоб не свалиться, и подпрыгивал, как чайник на конфорке.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика