Шырав

Шырав ĕçĕ:

кӗнӗ (тĕпĕ: кӗр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Туй — йӑлана кӗнӗ япала: илтетӗр-и?
Свадьба — обыкновенное дело: слышите?

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Авланасси — йӑлана кӗнӗ япала.
— Дело обыкновенное — свадьба!

— Ах, мӗншӗн вилӗм ҫук-ши! — хӑрӑлтатрӗ Захар, пӳлӗме кӗнӗ май.
— Ах, смерть нейдет! — прохрипел Захар, влезая в комнату.

Мӗскер пулса иртнӗ вара капла? — пӑшӑлтатрӑм эпӗ, хытса ларнӑ чӗрепе пӑлтӑра кӗнӗ май.
Что же такое случилось? — прошептал я, входя с замиранием сердца в сени.

XIV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Мӗнпе айӑпа кӗнӗ вара эсӗ кунта?
Чем же ты виноват здесь?

XIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Эп кӗнӗ чух ман пӳлӗмре кӳршӗ именири кантурҫӑ — Никита Назарыч Мищенко ларатчӗ.
В моей комнате я застал конторщика соседнего имения — Никиту Назарыча Мищенку.

XII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Театр мӗнтелӗпе (темипе) тӗпчевсем тума пуҫланӑ хыҫҫӑн Н.М.Кириллова вӑхӑтсӑр ҫӗре кӗнӗ упӑшкин Кирилл Кирилловӑн «Чун кирлӗ, чун» кӗнекине пухса кӑларчӗ, «Щепкин шкулӗ» хроникине пичетлерӗ, вӗсен хӑтлавӗсене йӗркелерӗ.
Куҫарса пулӑш

«Ыр шухӑш яланах ҫӗнтерӗ йывӑрлӑха пӑхмасӑрах...» // Виталий Станьял. https://chuvash.org/content/4896-%C2%AB% ... C2%BB.html

Ӑна чун кӗнӗ пек пулчӗ, ҫак йывӑрлӑха Ольга ҫӑмӑллӑнах ирттерсе янӑшӑн савӑнчӗ вӑл.
Он ободрился и рад был, что Ольга так легко снимала с него бремя ответственности.

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ах! — тет вӑл, тӑнсӑр выртнӑ хыҫҫӑн ӑс пырса кӗнӗ пек пулса.
— Ах! — произнес он, как будто приходя в себя от обморока.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Канцеляринче хутсем ҫырса ларнӑ вӑхӑтра сӳнме пуҫланӑ; унтан кӗнекесем ҫинче пурнӑҫра мӗн тума кирлине пӗлмен чӑнлӑхсене вуланипе сӳнсе пытӑм; пӗлӗшсемпе чухне сӑмах-юмахсем, элексем, йӗкӗлтенисене, усал та сивӗ шапӑлтатӑва, ниме тӑман калаҫусене итленипе, ним тӗллевсӗр, кӑмӑл туртӑмӗсӗр пурӑннипе ҫыхӑнса тӑракан туслӑха курнипе сӳнсе пытӑм; Мина пирки сӳнсе пытӑм тата вӑя пӗтертӗм: хам илекен тупӑшӑн ҫуррине ытла ӑна тӳлесе пытӑм, ӑна юрататӑп, тесе вӗҫкӗнлентӗм; Невски проспекчӗ тӑрӑх, енот тирӗнчен ҫӗлетнӗ кӗрӗкпе хӑнтӑр ҫухаллӑ ҫынсем хушшинче кичеммӗн те кахаллӑн утса ҫӳренӗ чухне, вечерсенче, хӑнара, хама юрӑхлӑ кӗрӳ вырӑнне хурса хавас кӑмӑлпа йышӑннӑ ҫӗрте, сӳнсе пытӑм; хуларан дачӑна, дачӑран Гороховӑй урамне куҫса ҫӳренипе, устрицӑсем тата омарсем тиесе килнинчен ҫуркунне пулнине уйӑрса илнипе, кӗркуннепе хӗллене — йӑлана кӗнӗ уяв кунӗсемпе, ҫуллана — уҫӑлса ҫӳренипе пӗлтӗм, мӗнпур пурнӑҫа — ыттисем пекех, кахаллӑн та канлӗн тӗлӗрсе ирттернипе сӳнсе пытӑм тата пурнӑҫӑмпа ӑсӑма ҫак вак-тӗвексемшӗн сапаласа пӗтертӗм…
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту, глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…

Ара, ӑҫта кайса кӗнӗ ҫаксем пурте — мӗне пула сӳннӗ!
Да и куда делось все — отчего погасло?

Ӑҫта кайса кӗнӗ вӑл, мӗнле вакланса пӗтнӗ тӗрлӗ вак-тӗвек ӗҫре?
Куда он скрылся, как разменялся на всякую мелочь?

— Хӑйӗн килне е хупаха кӗнӗ пекех килсе кӗрет.
— Придет, словно в свой дом или в трактир.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Штольц кирек мӗнле ӗмӗтрен те шикленет, е ун ӑшне кӗмест, кӗрсен те, ma solitude, mon herminge, mon repos, тесе ҫырса ҫапнӑ ту айккинчи шӑтӑка кӗнӗ чухнехи пек, унтан хӑш сехетре тата хӑш минутра тухассине пӗлнӗ пек кӗрсе каять.
Он боялся всякой мечты или, если входил в ее область, то входил, как входят в грот с надписью: ma solitude, mon hermitage, mon repos, зная час и минуту, когда выйдешь оттуда.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Амӑшӗ ҫӗре кӗнӗ ӗнтӗ, ҫавӑнпа та хирӗҫлекен никам та пулман.
Матери не было на свете, и противоречить было некому.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Алӑк яриех уҫӑлса кайнӑ та арҫынсем, хӗрарӑмсем, ача-пӑчасем ушкӑнпа сад пахчине пырса кӗнӗ.
Двери размахиваются, и толпа мужиков, баб, мальчишек вторгается в сад.

Ҫапла та пулкаланӑ: ашшӗ кӑнтӑр апачӗ ҫинӗ хыҫҫӑн пахчари йывӑҫ сулхӑнӗнче чӗлӗм туртнӑ, амӑшӗ мӗнле те пулин ҫурӑм ӑшши ҫыхнӑ е канрапа тӗрӗ тӗрлесе ларнӑ; сасартӑк урамран шӑв-шав, кӑшкӑрашни илтӗнсе кайнӑ, унтан пӗр ушкӑн ҫын киле вӑркӑнса кӗнӗ.
Бывало и то, что отец сидит в послеобеденный час под деревом в саду и курит трубку, а мать вяжет какую-нибудь фуфайку или вышивает по канве; вдруг с улицы раздается шум, крики, и целая толпа людей врывается в дом.

— Ҫапла, — тет унтан хӑнасенчен пӗри, хашлатса сывласа, — акӑ Марья Онисимовна упӑшки, ҫӗре кӗнӗ Василий Фомич, турӑ ҫырлахтӑр, мӗнле сывлӑхлӑ ҫынччӗ, ҫапах та вилсе кайрӗ!
— Да, — скажет потом какой-нибудь из гостей с глубоким вздохом, — вот муж-то Марьи Онисимовны, покойник Василий Фомич, какой был, Бог с ним, здоровый, а умер!

Тарҫӑсем пурӑнакан пӳртрен йӗке кӑлтӑртатни тата хӗрарӑмӑн ҫинҫе сасси илтӗнет: те йӗрет вӑл, те пуҫне килсе кӗнӗ хурлӑхлӑ юрра пӗр сӑмахсӑр ӗнӗрлет.
Из людской слышалось шипенье веретена да тихий, тоненький голос бабы: трудно было распознать, плачет ли она или импровизирует заунывную песню без слов.

Таврара кайӑксем чӗвӗлтетмеҫҫӗ; чӗмсӗр чарлансем ҫеҫ, айӑпа кӗнӗ пек, ҫыран хӗрринче салхуллӑн вӗҫсе ҫӳреҫҫӗ, шыв ҫийӗн явӑнаҫҫӗ.
Птицы не щебечут вокруг; только безмолвные чайки, как осужденные, уныло носятся у прибрежья и кружатся над водой.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика