Шырав

Шырав ĕçĕ:

кил сăмах пирĕн базăра пур.

кил (тĕпĕ: кил) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Кил хуҫи кӑштах чӗнмесӗр тӑчӗ.
— Хозяин немного помолчал.

3-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

— Илтӗнет, — кӗскен хуравларӗ хӑна, табак хутне сурчӑкланӑ май, кил хуҫи ҫине куҫхарши айӗпе тимлӗн пӑхкаласа.
— Слыхать, — коротко отвечал гость, слюнявя бумажку и внимательно исподлобья посматривая на хозяина.

— Каҫхи апат хатӗрлӗр, — кӗскен хушрӗ кил хуҫи, хӑнана малти пӳлӗмри сӗтел хушшине ларма сӗнсе.
— Соберите повечерять, — коротко приказал хозяин, пригласив гостя в горницу к столу.

1-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

— Тавтапуҫ турра, — асӑрханса хуравларӗ кил хуҫи арӑмӗ, упӑшки ҫине: «Мӗнле ҫын илсе килтӗн-ши эсӗ, мӗнле калаҫмалла-ши унпа?» — тесе ыйтнӑ пек пӑхса.
— Слава богу, — сдержанно ответила ему хозяйка, выжидательно, вопрошающе глянув на мужа: «Что это, дескать, за человека ты привел и какое с ним нужно обхождение?»

Кашкӑрӑнни евӗр чӑнкӑ та кукшаланма пуҫланӑ ҫамки айӗн вӑл хӑвӑрттӑн пӳлӗм ӑшчиккине пӑхса ҫаврӑнчӗ, унтан, путса кӗнӗ куҫ лупашкисенчен йӑлтӑртатса пӑхакан сенкер пӗчӗк куҫӗсене йӑл кулнӑн хӗссе илчӗ те тенкел ҫинче ларакан хӗрарӑмсене — кил хуҫи арӑмӗпе кинне — пуҫ тайрӗ.
Из-под крутого, волчьего склада, лысеющего лба он бегло оглядел комнату и, улыбчиво сощурив светло-голубые глазки, тяжко блестевшие из глубоких провалов глазниц, поклонился сидевшим на лавке бабам — хозяйке и снохе.

Ӗлӗкхилле — манса кайнӑ тата аван та мар пек… — текелесе, ун кулли тӗттӗмре курӑнманнине пӗлет пулин те, йӑлишӗн кулса ячӗ кил хуҫи.
По-старому — отвык и вроде неудобно… — неловко улыбался в темноте хозяин, хотя и знал, что улыбка его не видна.

— Лашан хырӑмсалӑхне пушатрӑм эпӗ, халлӗхе ан тив, йӗнерленипех тӑтӑр-ха, кӑшт сивӗнсен хывса хурӑп, — терӗ те кил хуҫи, тӑрӑшсах лаша ҫине сивӗ ҫапнӑ аҫам витсе ячӗ.
— Подпруги я ему отпустил, нехай постоит оседланный, а трошки охолонет — тогда расседлаю, — говорил хозяин, заботливо накидывая на коня нахолодавшую попонку.

Ҫутӑ тени ҫынна, суккӑрлатса: — Кил кунта! — тесе чӗнет.
Ослепляя человека, он зовет: — Иди сюда!

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Илсе кил пӗр бутылкине, э?
Принеси бутылку, а?

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

— Илсе кил!
— Принеси!

— Апла — кил эппин.
— Тогда — приходи.

— Пыр-ха, пӗрне, ытла вӑрӑмах маррине, ӑшӑраххине, ман валли илсе кил, — тет Пепе.
— Поди-ка, принеси мне одни не очень длинные и теплые, — сказал Пепе.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Кил кунта, хурсам кӑкӑрӑм ҫине пуҫна, ача чухне хаваслӑ та ырӑ кӑмӑллӑ пулнине, сана пурте юратнине аса илсе кансам…
— Иди сюда, положи голову на грудь мне, отдохни, вспоминая, как весел и добр был ты ребенком и как все любили тебя…

Кайра тӑракансем урамсене, кил хушшинелле тара-тара кӗнӗ, халӑх пӗрне-пӗри тӗртнипе каялла йывӑррӑн чакса пынӑ.
Задние убегали в улицы, во дворы, толпа тяжело отступала, повинуясь невидимым толчкам.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Мӗнле кил хуҫи эпӗ?
Какой я семьянин?

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Мастеровой арҫынсем пурте ӗҫкӗпе сунаҫҫӗ, ҫапах та вӗсен арӑмӗсем пур, тет; арӑму пулсан, кил те пулать, вара ун чухне ниҫта та тарса каймӑн», тет…
Все, говорит, мастеровые мужчины горькие пьяницы, однако жены у них есть; дом, говорит, будет, коли будет жена, и никуда, говорит, ты тогда не побежишь…»

Ҫурхи кунсенче ҫулсеренех ҫав ҫурта шыв илетчӗ, анчах та вӑл, никесӗнчен тӑрне ҫити ешӗл пӑнтӑхпа витӗннӗскер, часран-часах полици пырса кӗресрен лӳшкенчӗксемпе сыхланса, никам аркатайми ларатчӗ, — ларатчӗ те, тӑрри пулмасан та, килсӗр-ҫуртсӑр темле ҫынсемшӗн кил вырӑнӗ пулатчӗ.
В половодье этот дом из года в год подмывала вода, но он, весь от крыши до основания покрытый зеленой коркой плесени, несокрушимо стоял, огражденный лужами от частых визитов полиции, — стоял и, хотя у него не было крыши, давал кров разным темным и бесприютным людям.

— Йӑтса кил!
— Тащи!

Кунта кил! — кӑшкӑрать вӑл.
— Подходи! — кричит он.

Ялти эмелҫӗсем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 71–80 стр.

— Денис Григорьев! — пуҫласа ярать следователь, — ҫывхарах кил те эп ыйтнисене хирӗҫ каласа пыр.
— Денис Григорьев! — начинает следователь, — подойди поближе и отвечай на мои вопросы.

Усал шухӑшлӑ ҫын // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 63–70 стр.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика