Шырав

Шырав ĕçĕ:

Пӗччен сăмах пирĕн базăра пур.

Пӗччен (тĕпĕ: пӗччен) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Иртнӗ уйӑхра ҫакна эпӗ пӗччен туса пытӑм; халӗ акӑ пӗччен тӑвас килмест манӑн.
В прошлый месяц я одна это делала; а теперь одна делать не хочу.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Акӑ пӳлӗм, — пӳлӗмре шалкӑм ҫапнӑ хӗрсем выртаҫҫӗ: «Тӑрӑр» — вӗсем тӑрса утаҫҫӗ, каллех вӗсем пурте уйра чупаҫҫӗ, выляҫҫӗ, — ах, епле хавас! вӗсемпе пӗрле пӗччен чухнехи пек мар, питӗ хаваслӑ!
Вот комната, — в комнате лежат девушки, разбитые параличом: «Вставайте» — они встают, идут, и все они опять на поле, бегают, резвятся, — ах, как весело! с ними вместе гораздо веселее, чем одной!

XII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Паллах, пӗччен хӑвармасть ӗнтӗ, мӗншӗн тесен, Дмитрий Сергеич лайӑх ҫамрӑк ҫын пулсан та, пословицӑра: япалана начар хурса, вӑрра ҫылӑха ан кӗрт, тесе ахалех каламан ӗнтӗ.
О, разумеется, не оставляла, потому что хотя Дмитрий Сергеич и очень хороший молодой человек, но все же недаром говорится пословица: не клади плохо, не вводи вора в грех.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пӗр сакӑр сехетре урок пӗтернӗ хыҫҫӑн Лопухов Розальскисем патӗнче тепӗр икӗ-виҫӗ сехетлӗхе юлать; Верочка ашшӗ-амӑшӗпе тата ун каччипе картла вылять; калаҫать вӗсемпе, вӑл фортепьяно каланӑ чухне Верочка юрлать, е Верочка каланӑ чухне вӑл итлесе ларать; хӑш чухне Верочкӑпа калаҫкаласа та илет, Марья Алексевна вӗсене кансӗрлемест, вӗсем ҫине чалӑшшӑн пӑха-пӑха илмест, анчах, паллах ӗнтӗ, вӗсене пӗччен те хӑвармасть.
Кончив урок часов в восемь, Лопухов оставался у Розальских еще часа два-три: игрывал в карты с матерью семейства, отцом семейства и женихом; говорил с ними; играл на фортепьяно, а Верочка пела, или Верочка играла, а он слушал; иногда и разговаривал с Верочкою, и Марья Алексевна не мешала, не косилась, хотя, конечно, не оставляла без надзора.

«Мӗнле питӗ час, кӗтмен ҫӗртен-ха ку, — шухӑшлать Верочка вечер пӗтнӗ хыҫҫӑн, хӑйӗн пӳлӗмӗнче пӗччен ларнӑ чухне, — пуҫласа калаҫрӑмӑр та питӗ ҫывӑх пулса тӑтӑмӑр!
«Как это так скоро, как это так неожиданно, — думает Верочка, одна в своей комнате, по окончании вечера, — в первый раз говорили и стали так близки!

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Халӗ мана никам та асаплантармасть, — килӗшессе кӗтеҫҫӗ, яланах пӗччен е пӗччен тенӗ пекех тӑратса хӑвараҫҫӗ.
Теперь меня никто не мучит, — ждут и оставляют или почти оставляют одну.

— Кӑна эпӗ хам пӗччен калама пӗлместӗп; кӑна манӑн хӗр ҫеҫ калама пултарать; кунта эпӗ пӗччен, унсӑрӑн, ҫакна ҫеҫ калама пултаратӑп: кун пирки вӑл тӑрӑшать, вӑл питӗ вӑйлӑ, вӑл тӗнчере пуринчен те вӑйлӑрах.
— Этого я один не умею сказать; это умеет рассказывать только моя невеста; я здесь один, без нее, могу сказать только: она заботится об этом, а она очень сильная, она сильнее всех на свете.

Вӑл, хуларан тухсан мана леш тӗнчене ӑсатса, пӗччен юлнӑ хӗре намӑс кӑтартасшӑн пулнӑ!
Он хотел меня за городом-то на тот свет отправить, чтобы беззащитную девушку обесчестить!

Пытарма кирлӗ мар ӗнтӗ: никам ҫук ют ҫеҫен хирте пӗччен ҫывӑрма хӑранӑ старик.
Нечего греха таить, старику было страшновато ночевать одному в чужой безлюдной степи.

XXV сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Ҫак шырланта эпӗ чунтан кӗл тунӑ, Аверьян станицӑран хуторти казаксемпе пӗрле мар, пӗччен таврӑнтӑр тесе, турра тархасланӑ.
Жарко молился я в этом яру, просил бога, чтобы Аверьян возвращался из станицы один, а не в компании с хуторными казаками.

V сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Эпӗ вӑл пӗччен кайни ҫинчен пӗлтӗм те сӑх-сӑхса илтӗм, унсӑрӑн иккӗшне те пемелле пулатчӗ.
Узнал я, что он один поехал, и перекрестился, а то бы пришлось обоих их бить.

Аннерен вӑрттӑн укҫа пухма пуҫларӑм, кӗркунне вара, тырра ҫывӑхри пункта кайса хывас вырӑнне, эпӗ пӗччен Калача тухса кайрӑм, унта пӗр лав тулӑ сутрӑм та пасарта алӑран пӗр кӗпҫеллӗ пӑшал тата вунӑ патрон туянтӑм.
Потихоньку от матери начал я копить деньжонки, а осенью, вместо того чтобы ехать на ближнюю ссыпку, я один поехал в Калач, продал там воз пшеницы и на базаре с рук купил одноствольное ружье и десять штук патронов к нему.

Вӑл аттене пӗччен тапӑнма хӑранӑ: атте ҫӳлӗ мар, анчах акӑш-макӑш вӑйлӑ ҫын пулнӑ.
Один на один он с отцом побоялся сходиться: отец был ростом небольшой, но ужасно сильный.

Пӗтӗм чӗрӗ пурнӑҫран уйрӑлса, пӗччен тӑрса юлнӑ туйӑм ӑна хытӑ килсе пусрӗ, тахҫан-тахҫан ҫӗрле карап ҫинче «мала пӑхакан» пулнӑ чухнехи евӗрлӗ.
Чувство одиночества и оторванности от всего живого мира тяжко овладело им, нечто похожее испытывал он давным-давно, когда приходилось по ночам стоять на корабле «впередсмотрящим».

Лушкӑна пӗччен курас, унпа калаҫса пӑхас, мӗн пулса иртнине пӗтӗмпех ӑнланса илес шанчӑк ҫухалнипе Давыдов чӑннипех хуйха ӳкрӗ.
Отчаявшись увидеть ее наедине, чтобы объясниться и до конца выяснить по-новому сложившиеся отношения, Давыдов всерьез затосковал.

III сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Пӗччен юлсан вӑл ҫавӑнтах, хӑй сисмесӗрех, курман куҫӗсемпе таҫта, иртсе кайнӑ вӑхӑта тинкернӗ, чунне килӗшекен Лушкӑн кирек хӑҫан та типӗ, тӑп-тӑп тутисен шӑршине, унӑн ялан улшӑнса тӑракан вут пек куҫӗсене аса илнӗ.
Стоило ему остаться наедине с самим собой, как тотчас он, сам того не замечая, уже смотрел куда-то в прошлое невидящими глазами, улыбался с задумчивой грустинкой, вспоминая милый сердцу запах Лушкиных губ, всегда сухих и трепетных, постоянно меняющееся выражение ее горячих глаз.

«Кайтӑрах вӑл ҫӑва патне, ун пекех психологиллӗ пулсан» — вӗчӗхсе шухӑшланӑ Давыдов, хӑй савнине ӑҫта та пулин пӗччен курас шанчӑка пӗтӗмпех ҫухатса.
«Ну и черт с ней, если она такая психологическая!» — со злобою думал Давыдов, окончательно потеряв надежду увидеть свою любимую где-нибудь наедине.

Ну каях хӑвӑн авторитетупа укӑлчана, Леоновсен авӑн карти хыҫне, йӑвалан унта курӑк ҫинче пӗччен, йӗксӗк кацап!
Ну и ступай со своим авторитетом на выгон, за леоновское гумно, валяйся там на траве один, кацап несчастный!

Тулта тӗттӗмленет, эпӗ темшӗн пӗччен кайма хӑратӑп.
На дворе темнеет, и я что-то боюсь идти одна.

Уголовнӑй саккун тӑрӑх чи пахи пуҫ шутланнӑ пулас, ҫавӑнпа ӗнтӗ чи пысӑк айӑпшӑн ҫыннӑнне пуҫне каснӑ, ун хыҫҫӑн — ар хатӗрӗсем, ахальтен мар пӗччен пӳлӗме хупассипе кастарса ярасси самаях хӑратакан мелсем шутланнӑ.
Для них важнее была голова, и ее отсечение считалось тяжким наказанием, не менее тяжелым считалась и кастрация.

Ҫӳҫ ҫинчен // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 46–53 стр.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика