Шырав

Шырав ĕçĕ:

патне сăмах пирĕн базăра пур.

патне (тĕпĕ: патне) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫук, Верочка, эсӗ, ахаль хӗрача, ҫаксем пирки пурин ҫинчен те шухӑшласа пӑхнинчен, ҫаксене пурне те чӗре патне ҫывӑха илнинчен тӗлӗнмелли ҫук; эсӗ ҫавна вӗрентме пуҫланӑ ҫынсен хушамачӗсене те илтмен вӗт; вӗсем ҫавӑ вӑл ҫапла пулмалла, вӑл пурпӗрех ҫапла пулать, вӑл ҫапла пулмасӑр тӑма пултараймасть, тесе вӗрентме пуҫланӑ та ӗненмелле кӑтартса панӑ; эсӗ ҫав шухӑшсене ӑнланса илсе чӗре патне ҫывӑха илнинчен тӗлӗнмелли ҫук вӑл шухӑшсене сана кӗнекӳсем уҫҫӑн кӑтартса пама пултарайман: сан кӗнекӳне ҫырнӑ чухне вӗсем шухӑшсем пулнӑ-ҫке-ха, ҫыракансем вӗсене хӑйсем те вӗреннӗ ҫеҫ-ха; вӑл шухӑшсем тӗлӗнмелле чаплӑ шухӑшсем пек туйӑннӑ, — ҫавӑ ҫеҫ.
Нет, Верочка, это не странно, что передумала и приняла к сердцу все это ты, простенькая девочка, не слышавшая и фамилий-то тех людей, которые стали этому учить и доказали, что этому так надо быть, что это непременно так будет, что этого не может не быть; не странно, что ты поняла и приняла к сердцу эти мысли, которых не могли тебе ясно представить твои книги: твои книги писаны людьми, которые учились этим мыслям, когда они были еще мыслями; эти мысли казались удивительны, восхитительны, — и только.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Лопухов йышши ҫынсен вӗсен кирек мӗнле кӳреннӗ чунсене те хӑйсем патне туртакан асамлӑ сӑмахсем пур.
У этих людей, как Лопухов, есть магические слова, привлекающие к ним всякое огорченное, обижаемое существо.

Пӗрремӗш роббер пӗтнӗ чухне хӗрсенчен пӗри, чи шуххи, Лопухов патне вӗҫтерсе ҫитрӗ.
Первый роббер оканчивался, когда одна из девиц, самая бойкая, подлетела к Лопухову.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Юрать, каҫарӑр, Марья Алексевна», — шухӑшларӗ вӑл, Павел Константиныч патне пырса.
«Хорошо, — подумал он, — извините, Марья Алексевна», — и подошел к Павлу Константинычу.

— Акӑ тата тепӗр лайӑх шухӑш: хут парӑр-ха мана, алла илес тесе, эпӗ вӑл ирсӗр патне ҫыру ҫырса ярам-ха.
— Да, вот еще счастливая мысль: дайте мне бумаги, я напишу этому негодяю письмо, чтобы взять его в руки.

Марья Алексевна ҫынсем ҫинчен элек сарнине илтнӗ, анчах ҫав ҫынсем обществӑн чӑн-чӑн статски ҫийӗнчен ҫӳлерех ҫӗкленеймен, чӑн-чӑн аристократсем ҫинчен пыракан элексем вара Марья Алексевна патне ҫитмесӗрех, ҫурҫул ҫинчех пӗте-пӗте ларнӑ; Сержпа Жюли Парриж йӑлипе пӗр-пӗрне «упӑшка, арӑм» тесе чӗннӗ.
Тот круг, сплетни о котором спускались до Марьи Алексевны, возвышался лишь до действительно статского слоя общества, а сплетни об настоящих аристократах уже замирали в пространстве на половине пути до Марьи Алексевны; Серж и Жюли давали друг другу имена «муж и жена» по парижскому обычаю.

Жюли ир вӑранмарӗ, ҫула май Вихман патне кӗрсе тухрӗ, унтан вара, ҫула май пулнӑран мар, кӗмелле пулнӑран, тӑватӑ магазина кӗрсе тухрӗ.
Жюли проснулась поздно, по дороге заезжала к Вихман, потом, уж не по дороге, а по надобности, еще в четыре магазина.

«Мӗн турӑн эсӗ, Верка, ылхан ҫитменскер? Э?» — анчах ылхан ҫитмен Верка залра ҫук иккен, амӑшӗ ун патне пӳлӗме ыткӑнчӗ, — Верочка пӳлӗмне питӗрсе лартнӑ; алӑка ватас тесе, амӑшӗ пӗтӗм пӗвӗпе алӑк ҫине пырса талпӑнчӗ, анчах алӑка ватма пултараймарӗ, ҫӗрҫӑтасшӗ Верка вара: «Эсир алӑка ватса кӗретӗр пулсан, эпӗ чӳречене персе вататӑп та пулӑшу ыйтма пуҫлатӑп. Сирӗн алла чӗррӗнех лекместӗп», — терӗ.
— Что ты сделала, Верка проклятая? А? — Но проклятой Верки уже не было в зале; мать бросилась к ней в комнату, но дверь Верочкиной комнаты была заперта; мать надвинула всем корпусом на дверь, чтобы выломать ее, но дверь не подавалась, а проклятая Верка сказала: — Если вы будете выламывать дверь, я разобью окно и стану звать на помощь. А вам не дамся в руки живая.

III // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Вӑл манӑн ӗлӗкхи арӑм пулнӑ пулсан, эпӗ ун патне кӗреттӗм ҫеҫ мар, ун патӗнче эрнерен кая мар хӑналанаттӑм! — Вара шӳтлесе хушса хучӗ: — Эпӗ сан пек улӑм тӳшек мар!
— Будь она моей предбывшей женой, я бы не только непременно заехал, но и прогостил у нее не меньше недели! — И уже шутливо добавил: — Я не такой соломенный тюфяк, как ты!

XXV сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Вӑл мана тахҫанах хӑнана чӗнетчӗ, анчах ҫак таранччен вӑхӑт тупаймарӑм, ӗнер кайса килес терӗм — шутлатӑп: ун патне пӗр кунлӑха каятӑп, юлташпа тӗл пулатӑп, ҫула май тракторсем мӗнле ӗҫленине куратӑп.
Он давно меня приглашал на-гости, да все как-то неуправно было, а вчера решился — думаю: смотаюсь к нему на денек, проведаю приятеля, а кстати и погляжу, как трактора работают.

Пӗве патне каймалли ҫула кӑтартатӑп сана.
Я покажу дорогу к пруду.

Ҫав ылханлӑ юрату авӑ мӗн патне илсе ҫитерет вӑл, тӗрлӗ авланусемпе туйсем ҫинчен каламалли те ҫук: Эсӗ, Ҫемушка, манӑн тусӑм, Варькӑна качча иличчен малтан ҫӗр хут шутласа пӑхсамччӗ.
Вот до чего она доводит, эта проклятая любовь, не говоря уж про разные женитьбы и свадьбы: Ты бы, Семушка, жаль моя, сто раз подумал, допрежь чем жениться на Варьке.

Ҫав-ҫавах, мана мӑшӑрлӑ пурнӑҫпа пурӑнма пит япӑх пулнӑ, тепӗр чух ҫакӑнса вилес патне ҫитнӗ.
Один черт, мне было так плохо в этой супружеской жизни, что впору вешаться.

Эпӗ лашасем патне тухатӑп.
Я пошел к лошадям.

Тепӗр кун ирхине тул ҫутӑличчен нумай малтан Давыдов аслӑк ҫинче ҫывӑракан Ҫӑрттан мучие вӑратрӗ, ӑна ӑйӑрсене кӳлме пулӑшрӗ, вара урапа ҫине хӑпарса ларчӗ те Харламовсен килӗ патне ҫитрӗ.
На следующий день задолго до рассвета Давыдов разбудил спавшего на сеновале деда Щукаря, помог ему запрячь жеребцов и подъехал ко двору Харламовых.

— Мӗн эсӗ, пӑру ӗне патне тӗршӗннӗ пек, ман ҫумма хӗсӗнетӗн? — кулса, сывлӑшӗ пӳлӗннипе сывлаймасӑр каларӗ стрепке.
— Что ты ко мне жмешься, как телушка к корове? — смеясь и задыхаясь от удушья, говорила стряпуха.

VII сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Будка патне, уҫӑ ҫӗрех, вӑкӑр хӑвалакан хӗрарӑмсем ҫывӑрма выртнӑ.
Возле будки, под открытым небом, улеглись спать женщины-погонычи.

Ун чух, ҫуркунне, Атаманчукова колхозран кӑларнине илтсен, Половцев ӑна ҫӗрле хӑй патне чӗнтерсе, хӑйӗн пысӑк янахне хӗссе тытса, ӑна ҫапла каланине пӗлмен, пӗлме пултарайман ҫав Давыдов:
Не знал, не мог знать Давыдов о том, что тогда, весной, Половцев, прослышав об исключении Атаманчукова из колхоза, ночью вызвал его к себе и, сжав массивные челюсти, сквозь зубы сказал:

Юлашкинчен, хӗрӗн пиншак патне чупнӑ чух ӗмӗтленнӗ ӗмӗчӗ ҫитрӗ.
В конце концов сбылось то, о чем она думала, когда бежала за пиджаком.

— Вӑйсӑр, касӑра пынӑ ҫӗртех выртаҫҫӗ, ну, эпир вӗсене тӑвартӑмӑр та пӗве патне курӑк ҫине ятӑмӑр.
— Слабенькие, ложатся в борозде, ну, мы выпрягли их и пустили на вольный попас возле пруда.

VI сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика