Шырав

Шырав ĕçĕ:

кичеммӗн сăмах пирĕн базăра пур.

кичеммӗн (тĕпĕ: кичеммӗн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эсӗ Наталья пирки ҫакӑн пек калаймастӑн, анчах ҫынсене ун пирки тӗрӗс каланӑ: килти машина, тенӗ: — Ҫаплах каланӑ-и? — кичеммӗн ыйтрӗ Петр.
Ты про Наталью эдак не скажешь, а людям верно сказал про неё: домашняя машина: — Так и сказал? — угрюмо осведомился Пётр.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Унӑн янӑравлӑ сасси уйрӑммӑнах кичеммӗн: — Снилась мне юность моя, невозвратная, — тенӗ сӑмахсене каласан, Артамонов ӑна пуҫӗнчен тусла, ашшӗ пек ачашласа лӑплантарчӗ:
И когда звонкий голос её особенно печально выговаривал: Снилась мне юность моя, невозвратная — Артамонов дружески, отечески гладил её голову и утешал:

Ярмаркӑра пурӑнса ирттернӗ шавлӑ-тӑвӑллӑ кунсене аса илсе, Петр Артамонов пӗтӗм чунтан тӗлӗнчӗ, хӑраса ӳкнӗ пекех пулчӗ; аса килнӗ япаласене вӑл хӑй куҫӗпех курнине, ҫав кӗмсӗртетекен сасӑсемпе, музыка кӗрлевӗпе, юрӑсемпе, кӑшкӑрусемпе, ӳсӗр савӑнӑҫпа тата ӑсран тухса кайнӑ ҫынсем чуна аркатса ямалла кичеммӗн ӳленипе тулнӑ темӗн пысӑкӑш чул хуран ӑшӗнче хӑй те вӗренине ӗненес те килмерӗ.
Припоминая бурные дни жизни на ярмарке, Пётр Артамонов ощущал жуткое недоумение, почти страх; не верилось, что всё, что воскрешала память, он видел наяву и сам кипел в огромном, каменном котле, полном грохота, рёва музыки, песен, криков, пьяного восторга и сокрушающего душу тоскливого воя безумных людей.

Ҫакна вӑл шӳтленӗ пек каласшӑнччӗ, анчах хӑйӗн сӑмахӗсем кичеммӗн, ҫилленнӗ пекех янӑраса кайнине илтрӗ те, вӑл, тарӑхса кайса, туйипе хӑйӑра ҫапса илчӗ.
Он хотел сказать шутливо, но услыхал, что слова его прозвучали угрюмо, почти сердито; он, с досадой на себя, ударил палкой по песку.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Хӗвелӗн ылтӑн ҫутине те, ҫил ҫуркаласа пӗтернӗ хӑмӑр пӗлӗтсене те пӗр евӗрлӗ кӑтартакан шыв кӳленчӗкӗсем тӑрӑх урапапа ишсе пырса, Петр кичеммӗн, ҫав вӑхӑтрах ӑмсануллӑн шухӑшларӗ:
Плывя в шарабане по лужам, которые безразлично отражали и золото солнца и грязные пятна изорванных ветром облаков, он, с печалью и завистью, думал:

Петр унтан кичеммӗн уйрӑлса кайрӗ.
Пётр угрюмо отошёл от него.

Ҫак хӑюсӑр та хӑравҫӑ ача ытла та сӳрӗк пулнӑ, фабрикӑри хӗрсем ҫинчен яланах пӗр евӗрлӗ тата кичеммӗн каласа кӑтартнӑ, ҫавӑнпа вӑл Ильяна килӗшмен, анчах Никонов килти кӑвакарчӑнсене мӗнле усрамаллине лайӑх пӗлнӗ, Илья вара кӑвакарчӑнсене питӗ юратнӑ, ҫавӑнпа ҫак вӑйсӑр ачана фабрикӑри рабочисен ачисенчен хаваслансах хӳтӗленӗ.
Этот мальчик, забитый и трусливый, не нравился ему своей вялостью и однообразием скучных рассказов о фабричных девицах, но Никонов понимал толк в охотничьих голубях, а Илья любил голубей и ценил удовольствие защищать слабосильного мальчика от фабричных ребятишек.

Унтан, хӗрсене куҫ хӗссе илсе, — вӗсем хушшинче унӑн хӑйӗн хитре хӗрӗ — пысӑк кӑкӑрлӑ, чӑрсӑр куҫлӑ шпульница Зинаида та мӑнаҫлан каҫӑрӑлса тӑнӑ, — вӑл сассине тата та ҫӳллӗрех хӑпартрӗ те кичеммӗн юрлама тытӑнчӗ:
И, подмигнув девицам, среди которых величаво стояла дочь его, шпульница Зинаида, грудастая, красивая, с дерзкими глазами, он завёл ещё более высоко и уныло:

Амӑшӗ хуҫалӑх ҫинчен тӗплӗн ыйтса пӗлнӗ, кичеммӗн вӗрентнӗ:
Мать подробно расспрашивала о хозяйстве, скучно поучала:

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

…Кашни кун, хӗвел тухнӑ чухне, кӗтӳҫӗ, хурӑн хуппинчен тунӑ вӑрӑм шӑхличне кичеммӗн каласа, кӗтӳ пухнӑ вӑхӑтра юханшыв леш енче пуртӑ сассисем илтӗнме пуҫлаҫҫӗ, хулари ҫынсем вара, ӗнесене урама хӑваласа тухса, пӗр-пӗринпе тӑрӑхласарах калаҫаҫҫӗ:
…Каждый день, на восходе солнца, когда пастух, собирая стадо, заунывно наигрывал на длинной берестяной трубе, — за рекою начинался стук топоров, и обыватели, выгоняя на улицу коров, овец, усмешливо говорили друг другу:

— Хӑрамаллисем вӗсем — вӑрмансенче пурӑнаҫҫӗ, — терӗ Петр кичеммӗн.
— Страхи — в лесах живут, — скучновато сказал Пётр.

Пӳрт тӑррисем урлӑ Ока шывӗ кичеммӗн ҫуталса выртни курӑнать, ун ҫинчен уйӑх татӑкӗ сиккеленет, унтан леререхре хура кӗрт куписем пек вӗҫӗмсӗр вӑрмансем тӑсӑлса выртаҫҫӗ.
За крышами домов печально светилась Ока, кусок луны таял над нею, дальше чёрными сугробами лежали бесконечные леса.

— Аннен те ташламалла марччӗ, — хуллен те кичеммӗн ответлерӗ арӑмӗ, тенкел ҫине тӑрса ҫынсен пуҫӗсем урлӑ пӳлӗм варринчи тӑвӑр ункӑра ташлакансем ҫине пӑхрӗ; вӑл, сулӑнса кайса, Петра аллипе хулпуҫҫинчен ярса тытрӗ.
— И матушке не надо бы, — ответила она тихо и печально, стоя на скамье и глядя в тесный круг людей, через их головы; покачнувшись, она схватилась рукою за плечо Петра.

Унтан леш чӗнменнине кура алӑкран тухса каять: Ульяна, пушар пек ялкӑшса выртакан тӗрлӗ тӗслӗ пир-авӑр хушшинче чӗркуҫленсе тӑрса, кичеммӗн, хӑраса пӑшӑлтатать:
Не дождавшись ответа, она вылезает за дверь, а Ульяна, стоя на коленях в цветном пожаре тканей, шепчет в тоске и страхе:

— Эпӗ ниепле те, ниепле те ӑнланма пултараймастӑп, — кичеммӗн те тарӑхса каларӗ Ольга, — ӑҫтан тупӑнаҫҫӗ ҫавӑн пек ҫынсем совет обществинче?
— Я не могу, не могу понять, — с тоской и негодованием говорила Ольга, — откуда в советском обществе эти люди?

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

— Картинӑсем ӳкереймест, — терӗ Саша кичеммӗн, унтан тарӑхса картузне лӳчӗркерӗ те табуретка ҫине ывӑтрӗ.
— Рисовать не может, — мрачно ответил Саша, ожесточенно снял кепку и швырнул ее на табуретку.

Пурте пӗриншӗн // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Ку таранччен вӑл, сӑмсине ҫӗрелле усса, курӑксемпе тӗмсене шӑршласа, кичеммӗн шӑп чупатчӗ е мӗскӗннӗн уласа — те ыратни вӑл, те хуйха таврана сас паратчӗ.
До сих пор она бежала, опустив нос к земле, обнюхивая траву и кусты, и либо угрюмо молчала, либо оглашала воздух жалобным воем, в котором слышались не то боль, не то горе.

Вунсаккӑрмӗш сыпӑк // Роза Митрушкина. Жюль Верн. Вунпилӗк ҫулхи капитан. Роман. Куҫараканӗ Митрушкина Р. М. Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1984 ҫул, 304 с.

Анчах Дэви малтанхи пекех пуҫне усса ларчӗ, Бен вара ӑна хӑйпе пӗрле илнӗшӗн ытларах та ытларах ӳкӗнчӗ те, самолёт ҫунатти айӗнче Хӗрлӗ тинӗс хӗрринчи тем териех сарлака, пӗр чӗрчунсӑр пуш хир тӑсӑлни ҫине кичеммӗн пӑхса пычӗ.
Но Дэви сидел опустив голову, а Бен все больше и больше жалел, что взял его с собой, и уныло поглядывал на расстилавшееся под крылом самолета бесплодное пустынное побережье Красного моря — непрерывную полосу в тысячу миль, отделявшую нежно размытые краски суши от блеклой зелени воды.

Юлашки дюйм // Тӑван Атӑл. Джеймс Олдридж. Юлашки дюйм. — Тӑван Атӑл, 1961, 6№, 79–89 с.

Ун ҫине кичеммӗн те салхуллӑн пӑхса илнӗ.
На него посмотрели равнодушно и мрачно.

1. Сулӑ ҫинчи ҫынсем // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Тихонов, Н. Совет ҫыннин сӑн-сӑпачӗ: Ленинград калавӗсем / Николай Тихонов. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1942. — 54 с.

Тинкермесӗр пӑхакана кичеммӗн туйӑнакан тинӗс чӑн-чӑн моряксене курма, тавҫӑрса илме пӗлекен ҫынсене тӗлӗнмелле тӗрлӗ енлӗ курӑнать.
Однообразное на взгляд поверхностного наблюдателя, оно представляется настоящим морякам, людям, которые умеют видеть и угадывать, бесконечно разнообразным.

Улттӑмӗш сыпӑк // Роза Митрушкина. Жюль Верн. Вунпилӗк ҫулхи капитан. Роман. Куҫараканӗ Митрушкина Р. М. Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1984 ҫул, 304 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика