Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ромашова (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ромашова курсан, урисене вӑл хӑвӑрттӑн-хӑвӑрттӑн вӗтӗртеттерчӗ, мыскараҫӑлла суя кулӑпа хихиклетрӗ те подпоручик аллине хӑйӗн нӳрӗ, вӗри, чӗтӗрекен аллипе хыттӑн ҫатӑрласа тытрӗ.
Увидев Ромашова, он засеменил ногами, шутовски-неестественно захихикал и крепко вцепился своей влажной, горячей, трясущейся рукой в руку подпоручика.

VII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Шульгович полковник Ромашова ҫийӗнчех йышӑнмарӗ: ун кабинетӗнче такам пурччӗ.
Полковник Шульгович не сразу принял Ромашова: у него был кто-то в кабинете.

Адьютантпа чыспа-чыс ылмашӑнтарса илнӗ хыҫҫӑн, вӑл ҫавӑнтах, лешӗн ҫурӑмӗ хыҫӗнче, каялла ҫаврӑннӑ Ромашова аллисемпе уйрӑм, сӑмахпа каласа пама ҫук кулӑшла выляту туса кӑтартрӗ: «Мӗн, тӑванӑм, ҫурса таткалама сӗтӗрсе кайрӗҫ-им сана?» — тенине пӗлтерчӗ пулас ку.
Он обменялся с адъютантом честью, но тотчас же за спиной его сделал обернувшемуся Ромашову особый, непередаваемый юмористический жест, который как будто говорил: «Что, брат, поволокли тебя на расправу?»

Вӑл тӗксӗмччӗ, Ромашова та ытла кӑмӑллӑнах сывлӑх суймарӗ.
Он хмурился и не совсем любезно поздоровался с Ромашовым.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ромашова сасартӑк хура кӗрхи пӗр йӗпе-сапаллӑ каҫ аса килех кайрӗ.
Ромашову вдруг вспомнился один ненастный вечер поздней осени.

Чӑнкӑртатса янӑранӑ та савӑнӑҫлӑ ҫиҫсе ялтӑранӑ пӗтӗм пурнӑҫ, анчах тӑшманла тӗттӗм пӑнчӑ, хура мӗлке евӗрскер, вӑрттӑн йӗрлесе, сыхласах тӑнӑ Ромашова, хӑй черечӗ ҫитессе кӗтнӗ.
Вся жизнь звенела и сияла радостью, но темное враждебное пятно тайно, как черный призрак, подстерегало Ромашова и ждало своей очереди.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пуҫран темӗскерле ют япала килсе сӑптӑрнӑнах туйӑнчӗ Ромашова, пӗтӗм пӳлӗм ун куҫӗ ӳмӗнче тайӑла-тайӑла кайрӗ.
Что-то, казалось, постороннее ударило Ромашову в голову, и вся комната пошатнулась перед его глазами.

Ромашова та темле пӗлсе пӗтермелле мар ҫемҫешке шеллӗхпе кӑшт истерикӑллӑрах йӑшу ҫавӑрса илчӗ.
Ромашова также охватила какая-то неопределенная, мягкая жалость и немного истеричное умиление.

Анчах вӑл ӗҫмерӗ, Ромашова ҫурӑмӗпе ҫаврӑнса тӑрса ҫеҫ ҫамкине тертлӗн сӑтӑркаларӗ те сылтӑм аллин пӳрнисемпе тӑнлавӗсене хыттӑн-хыттӑн пусса тытрӗ.
Но он не вил, а, повернувшись спиной к Ромашову, мучительно тер лоб и крепко сжимал виски пальцами правой руки.

Ромашова Назанский пичӗ нихӑҫан та, хӑйӗн чи-чи лайӑх, чи урӑ минучӗсенче те, ҫапла, ҫак териех илемлӗн те интереслӗн туйӑнманччӗ-ха.
Никогда еще лицо Назанского, даже в его Лучшие, трезвые минуты, не казалось Ромашову таким красивым Си интересным.

Вӑл ҫаплах каллӗ-маллӗ утрӗ, вӑхӑт-вӑхӑтӑн аллисемпе пит ӗненмелле паллӑсем тӑва-тӑва илчӗ, анчах кусем, тепӗр тесен, Ромашова мар, ытларах хӑй черетпе хутлакан хире-хирӗҫле ик кӗтесе тивӗҫрӗҫ.
Он все ходил взад и вперед и по временам делал убедительные жесты, обращаясь, впрочем, не к Ромашову, а к двум противоположным углам, до которых по очереди доходил.

Халичченхи пек мар сасӑпа ыйтнӑран, темле тӗтреллӗ асӑрханулӑх инстинкчӗ Ромашова суйма хистерӗ, вара вӑл: — Ҫук, пач та час мар, — тавӑрчӗ тирпейсӗртереххӗн.
Какой-то смутный инстинкт осторожности, вызванный необычным тоном этого вопроса, заставил Ромашова солгать, и он ответил небрежно: — Нет, совсем не часто.

Ромашова каллех Степан тиншӗкӗн усал сӑмахӗсем аса килчӗҫ те пичӗ ун тертлӗн-тарӑхуллӑн пӗркеленсе илчӗ.
Опять Ромашову вспомнились ужасные слова денщика Степана, и лицо его страдальчески сморщилось.

Эсир пӗлетӗр, — чеен йӑлтӑр-ялтӑр вылянтарса, куҫӗпе кӑна кулчӗ вӑл Ромашова, — тактикӑна вӗт эпӗ унран лайӑхрах пӗлетӗп.
Вы знаете, — бойко и лукаво засмеялась она глазами Ромашову, — я ведь лучше его тактику знаю.

IV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Николаев хыҫалалла та ҫаврӑнмарӗ, аллине Ромашова уҫса хунӑ кӗнеки ҫине пӑхнӑ халлӗнех хулпуҫҫи урлӑ тӑсрӗ те: — Сывлӑх сунатӑп, Юрий Алексеич, — терӗ лӑпкӑ, хулӑн сассипе.
Не оборачиваясь назад, глядя в раскрытую перед ним книгу, Николаев протянул Ромашову руку через плечо и сказал спокойным, густым голосом: — Здравствуйте, Юрий Алексеич.

Ромашова вӑл хӑй ҫине куҫран тӳп-тӳррӗн тӗллесе пӑхнӑнах туйӑнчӗ.
Ромашову показалось, что она смотрит прямо ему в глаза.

Кӑмӑла тӑкӑслантаракан ҫак ытла пылак шӑршӑ, ҫырӑвӑн киревсӗрле вылянчӑкӗпе тата куҫ умне тухса тӑнӑ хӗрлӗ ҫӳҫлӗ, пӗчӗк те ултавҫӑ питпелен пӗрле, Ромашова сасартӑках чӑтмалла мар лӗклентерсе ячӗ.
Этот приторный запах, вместе с пошло-игривым тоном письма, вместе с выплывшим в воображении рыжеволосым, маленьким, лживым лицом, вдруг поднял в Ромашове нестерпимое отвращение.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫакӑ темшӗн питӗ килӗшет те, илӗртет те Ромашова.
Последнее обстоятельство почему-то очень льстило Ромашову.

Халь ӗнтӗ ятуллӑ хастарлӑхшӑн Ромашова начальство тавӗпе награда кӗтет.
Ромашова ждет впереди благодарность начальства и награда за примерное мужество.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ромашова кӗтмен ҫӗртенех плацра паҫӑр кӑна пулнӑ сцена, полк командирӗн тӳрккесле кӑшкӑрашӑвӗ, тӳссе ирттернӗ кӳренӳ туйӑмӗпе ҫивӗч, ҫав вӑхӑтрах тата салтаксем умӗнче ачалла килпетсӗрлӗхпе намӑсланма тивни аса килех кайрӗ.
Неожиданно вспомнилась Ромашову недавняя сцена на плацу, грубые крики полкового командира, чувство пережитой обиды, чувство острой и в то же время мальчишеской неловкости перед солдатами.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика