Шырав

Исайка

— Эх, Исайка, Исайка, — мӗн тӑвас унпа?
— Эх, Исайка, Исайка, — что с ним делать?

Хӑйӗнчен мӗншӗн кулнине ӑнланайман Исайка кӳренсе куҫӗсене чарса пӑрахрӗ, анчах ӑна лешсем ҫавӑнтах аллинчен ҫавӑтса выляма илсе кайрӗҫ.
А когда Исайка поднял на них свои глаза, удивлённые и обиженные этим непонятным смехом, то они схватили его за руки и потащили играть в чижа.

Исайка вӗсен сӑмахне интересленсех итлерӗ, анчах каласа пӗтерсен нимӗн пулман пек: — Сирӗнпе пӗрле пулнӑ пулсан, эпӗ те нӳхрепе аннӑ пулӑттӑм. Айтӑр, выляма каятпӑр, — терӗ вӑл.
Исайка слушал с любопытством, но когда они кончили рассказ, то он сказал довольно равнодушно: — Жалко, что меня с вами не было. А то я бы тоже полез сидеть. Пойдёмте сыграем в чижа.

Анчах Исайка, те ытла айванран, те юри тӑвас тесе, снаряд катӑкӗ ҫине пӑхкаларӗ те: — Ну, ку мӗн! Пирӗн чӑланта кивӗ тимӗр татӑкӗсем темӗн чухлех, — терӗ Васьӑна.
Но Исайка то ли глуп был, то ли не хотел показать вида, только он равнодушно посмотрел на осколок и сказал Ваське: — Ну, это-то что! У нас в чулане старых железин сколько хочешь.

— Пӑх-ха, Исайка, манӑн мӗн пур, — терӗ снаряд катӑкне парса.
— А у меня вот что есть, Исайка, — сказал он, подавая осколок.

Канмалли кун Исайка хӑйӗн ашшӗпе яла килчӗ.
В выходной день приехал с отцом Исайка.

— Исайка хулӑн сасӑпа юрлама пӗлет, эпӗ пӗлместӗп.
— Это Исайка умеет, а я не умею.

Кайран Исайка ашшӗпе хулана тухса кайрӗ.
Потом Исайка с отцом уехали в город.

Тут Исайка и выдумал:

— Анчах, — терӗ Исайка, — манӑн урасем кӗске пулсан та, эпӗ аван чупатӑп, мӗншӗн тесен Нюрка сиккелемесӗр чупать, эпӗ сиккелесе чупатӑп.
— Только, — говорит Исайка, — хоть у меня ноги и короткие, а я тоже хорошо бегаю, потому что Нюрка без припрыга бегает, а я с припрыгом.

Исайка та ҫакӑнпа килӗшрӗ.
Исайка согласился тоже.

Исайка ашшӗпе пӗрле канмалли кун килчӗ.
Приехал Исайка с отцом в выходной день.

Исайка Васькӑпа пӗр ҫулта, вӑл Васька пекех.
Исайка был ровесником Васьки и был похож на Ваську.

Пӗрре Васька патне Мускавран чи юратнӑ юлташӗ Исайка Гольдин килчӗ.
Приехал однажды к Ваське из Москвы его задушевный товарищ — Исайка Гольдин.

Исайка хӑйӗнчен мӗншӗн кулнине ӑнланаймасӑр кӳренсе, куҫӗсене чарса пӑрахрӗ, анчах ӑна лешсем ҫавӑнтах аллинчен ярса илсе выляма илсе кайрӗҫ.
А когда Исайка поднял на них свои глаза, удивлённые и обиженные этим непонятным смехом, то они схватили его за руки и потащили играть в чижа.

Айван, айван Исайка!
Глупый, глупый Исайка!

Вӗсен сӑмахне итленӗ хыҫҫӑн Исайка нимӗн те тӗлӗнмен пек ответлерӗ:
Исайка слушал с любопытством, но когда они кончили рассказ, то он сказал довольно равнодушно:

Анчах Исайка те ытла айванран, те юри тӑвас тесе, снаряд катӑкӗ ҫине пӑхкаларӗ те: — Ну, ку мӗн! Пирӗн чӑланта кивӗ тимӗр татӑккисем темӗн чухлех, — терӗ Ваҫҫана.
Но Исайка то ли глуп был, то ли не хотел показать вида, только он равнодушно посмотрел на осколок и сказал Ваське: — Ну, это-то что! У нас в чулане старых железин сколько хочешь.