Шырав

Ефимка

Ефимка хӑйӗн конвоирӗ ҫине пӑхса илчӗ те йӑл кулчӗ.
Ефимка поднял глаза на своего конвоира и улыбнулся.

Хӗвел ӑна питӗнченех ҫутатрӗ, Ефимка, куҫне хӗссе пӑхнипе, никама та асӑрхамарӗ, масар карти патнех ҫитсе тӑчӗ, кунта ӑна ҫавӑнтах кӑшкӑрса илсе чарчӗҫ.
Солнце светило ему прямо в лицо, и, сощурившись, никого не видя, Ефимка домчался до кладбищенской ограды, где его сразу же окликнули и остановили.

Ефимка йӗпеннӗ чӗн чӗлпӗртен хытӑ ҫатӑрласа тытрӗ.
И Ефимка крепко вцепился в мокрый ременный повод.

Ефимка, сывлама чарӑнсах, майӗпен предохранителе туртрӗ, вара малта пыраканнине кӑкӑртан тӗллерӗ.
Тогда, сдерживая дыхание, Ефимка медленно оттянул предохранитель и нацелился в грудь первого.

— Авӑ мӗнле иккен! — шӑлне шатӑртаттарса, ҫиллессӗн мӑкӑртатрӗ Ефимка.
— Ах, вот как! — стиснув зубы, гневно пробормотал Ефимка.

Шӑп ҫак вӑхӑтра Ефимка шыв шӑмпӑртатнине илтрӗ.
И тотчас же Ефимка услышал плеск воды.

Ҫавӑнпа ӗнтӗ Ефимка нимӗн шутласа тӑмасӑрах шыва чӑмрӗ, лаша ҫилхинчен ярса тытрӗ, хӑйне ҫӑмӑллӑн туйса илнӗ ут, пуҫне каҫӑртса, малалла хӑвӑрт ишсе кайрӗ.
Тогда, не раздумывая, Ефимка свалился в воду, ухватился за гриву, и облегченный каурый, высоко подняв морду, рванулся вплавь.

— Суян, тивертейместӗн, хӑваласа та ҫитейместӗн, — мӑнаҫлӑн тепӗр хут каларӗ ҫакнах Ефимка, вара лаши-мӗнӗпех шыва шампӑртаттарса кӗчӗ.
— Врешь, не попадешь, а догнать не догонишь, — гордо повторил Ефимка и вместе с конем бултыхнулся в воду.

Акӑ чӗри хытӑран та хытӑ тапма пуҫланине, пит-куҫӗ вӗриленсе, хӗрелсе кайнине, ҫилли йывӑррӑн та мӑнаҫлӑн кӳтсе килнипе пырӗ типсе ларнине Ефимка туйса илчӗ.
И тут Ефимка почувствовал, как крепче и крепче колотится его сердце, как горячей, ярче краснеет его лицо и как тяжелая и гордая злоба начинает давить ему пересохшее горло.

…Мӗншӗн эс тупа туса каларӑн, Мӗншен хӑвӑн сӑмахна тытмарӑн… — асне илчӗ каллех Ефимка ҫак юрлама ҫӑмӑл юрра.
…Что же ты вам клялся до зари, Что ж ты обещался, говорил… опять вспомнил Ефимка ту самую немудреную песенку.

Аташса кайӑп тата», — пӑшӑрханса шутларӗ Ефимка.
Плутать буду», — с тревогой подумал Ефимка.

Ефимка лашине чарчӗ.
Ефимка остановился.

Аллисемпе лашине мӑйран ыталаса тытаслах Ефимка пӗкӗрӗлсе выртрӗ, сарӑ турӑ ут шурлӑхлӑ вӗтӗ вӑрманпа лӑпкӑн ҫеҫ утнине туйса илсен кӑна вӑл тӑна кӗчӗ.
Тогда Ефимка пригнулся так, что едва не обхватил руками шею каурого, и опомнился только после того, как почувствовал, что каурый тихо шагает среди низкорослого болотистого леса.

Ефимка ӑнкарса та ӗлкӗреймерӗ — пӗр пули пуҫӗ тӗлӗнченех шӑхӑрса иртрӗ.
И не успел Ефимка опомниться, как одна пуля с визгом пронеслась мимо его головы.

Сасартӑк темскер кӗрӗслетрӗ, лаша пуҫӗ урлӑ кӑшт ҫеҫ ыткӑнса каяйманскер, Ефимка утне тӑпах чарчӗ.
Вдруг что-то грохнуло, и, едва не перелетев через голову коня, Ефимка остановился.

Ефимка карттусне антарарах лартрӗ, сиккипе пынӑ ҫӗртенех винтовкине майласа илчӗ те, ҫухрӑм хыҫҫӑн ҫухрӑм пӗр чӑрмавсӑрах питӗ хӑвӑрт хыҫа тӑрса юлнипе савӑнса, йӑл! кулчӗ.
Ефимка покрепче надвинул фуражку, поправил на скаку винтовку и улыбнулся, радуясь тому, как быстро и просто остаются позади версты.

Ҫул ҫинчен вӑрманалла пӑрӑнса кӗрсен, Ефимка часах леш мучи каласа кӑтартнӑ сукмак ҫине тухрӗ.
…Свернув с дороги в лес, Ефимка вскоре очутился на той тропке, о которой рассказал ему старик.

Эпӗ сире шеллеместӗп-им, ара! — чӗтренсе тухакан сассипе ҫиллессӗн кӑшкӑрса ячӗ те Ефимка, утне атӑ кӗлипе тӗкрӗ.
А мне вас, разве не жалко! — сердитым и дрогнувшим голосом выкрикнул Ефимка и ударил по коню каблуками.

— Ефимка, — йӗнерӗн вӗрентен тунӑ пускӑчне аллипе сӗртӗнсе, лӑпкӑн каларӗ Верка.
— Ефимка, — дотрагиваясь рукою до веревочного стремени, тихо сказала Верка.