Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ерошка (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ерошка — кунта ӗҫ урӑхла; унпа пирӗн иксӗмӗрӗн кӑмӑл-туйӑм пӗр пекки пур — сунара ҫӳресси.
Ерошка — другое дело; с ним у нас общая страсть — охота.

XXIV // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Каҫсерен вара ун патне Ерошка мучи пыра-пыра ларкаларӗ.
Вечером уж непременно сидит у него дядя Ерошка.

XXIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

«Вӗсем пекех, Ерошка мучи пекех, пурӑнкалатӑп та вилетӗп.
«Так же, как они, как дядя Ерошка, поживу, умру.

XX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Ерошка мучи, пӑшалне кӑкӑрӗ ҫумне чӑмӑртаса, пӗр хускалмасӑр тӑрать, унӑн ҫӗлӗкӗ каялла лапчӑнса ларнӑ, куҫӗсем ахаль чухнехи пек мар ялкӑшаҫҫӗ, ҫӑварне карса пӑрахнӑ та ҫаплипех хытса кайнӑ, уҫӑ ҫӑварӗнчен катӑлса пӗтнӗ сарӑ шӑлӗсем илемсӗррӗн курӑнаҫҫӗ.
Дядя Ерошка, прижав ружье к груди, стоял неподвижно; шапка его была сбита назад, глаза горели необыкновенным блеском, и открытый рот, из которого злобно выставлялись съеденные желтые зубы, замер в своем положении.

XIX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Оленин ватӑ сунарҫӑран пӗрмаях кая юлса пычӗ, вара Ерошка мучи, унран пӗр ҫирӗм утӑм малта пыраканскер, ӑна пуҫ сӗлтсе, аллине сулласа илчӗ те пӗшкӗнчӗ.
Оленин все отставал от старого охотника, и дядя Ерошка, шагах в двадцати впереди его, нагнулся, значительно кивая и махая ему рукой.

Ерошка мучи, малта пыраканскер, тискер кайӑксен йӗкӗр йӗрӗ пулнӑ кашни лачака тӗлӗнче чарӑнчӗ те, тимлӗн тишкерсе, вӗсене Оленина кӑтартрӗ.
Дядя Ерошка, идя впереди, при каждой луже, на которой были двойчатые следы зверя, останавливался и, внимательно разглядывая, указывал их Оленину.

Сана каймакне те, виноградне те, пурне те йӑтса тултарать, — хушса хучӗ Ерошка.
И каймаку тебе и винограду, всего натащит, — прибавил Ерошка, объяснявший все практически.

XVIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

— Ерошка ахӑлтӑтса кулса ячӗ.
— Ерошка захохотал.

— Хӗрарӑм шуйттан вӑл, — терӗ Ерошка, шухӑша кайса.
— Баба черт, — раздумывая, сказал Ерошка.

Халлӗхе, ҫул станица хыҫӗпе ҫарансем тӑрӑх выртнӑ чухне, Ерошка калаҫрӗ.
Покуда дорога шла задами станицы, по выгонам, Ерошка разговаривал.

— Чеескер-ҫке, — терӗ Ерошка мучи, ахаль стаканран хӑйӗн чейне ӗҫсе ярса.
— Плут же, — сказал дядя Ерошка, допивавший свой чай из мирского стакана.

Ерошка мучи, хӑйӗн йӗпе поршнисем сырнӑ урисем ҫине пӑхса, хорунжин ҫивӗчлӗхӗнчен тата вӗреннӗлӗхӗнчен тӗлӗннӗ пек пулса, шухӑша путса пуҫне сулкаларӗ те сӑмси айӗнче: «Гибет Нимрочӗ!
Дядя Ерошка, глядя на свои ноги, обутые в мокрые поршни, раздумчиво покачивал головой, как бы удивляясь ловкости и учености хорунжего, и повторял про себя: « Нимрод гицкий!

Ерошка пуҫне ытлашши тайнӑ пек, вӑл ҫапла юри тӑрӑхласа тунӑ пек туйӑнчӗ Оленина.
Как показалось Оленину, Ерошка кланялся иронически низко.

— Ҫывӑ-и, Илья Васильевич аттемӗр! — терӗ Ерошка, ура ҫине тӑрса, пуҫ тайса илсе.
— Здравствуй, батюшка Илья Васильич! — сказал Ерошка, вставая и кланяясь.

Вӑл ырӑ йӑхран тухнӑ пек курӑнасшӑн пулнӑ; анчах та килӗшӳсӗр авкаланнин, хӑйне хӑй мӑнаҫлӑн тыткаланин тата йӗркесӗр сӑмахланин йӑлтӑркка хуппи айӗнче ҫав Ерошка мучиех ларни сисӗннӗ.
Он хотел казаться благородным ; но невольно под напущенным на себя уродливым лоском вертлявости, самоуверенности и безобразной речи чувствовался тот же дядя Ерошка.

Пӑх-ха, ак хуҫу та сан патна килет, — терӗ Ерошка, чӳречерен пӑхса тӑраканскер.
Смотри, вон и хозяин к тебе идет, — сказал Ерошка, глядевший в окно.

— Каҫарма юрать пӗррелӗхе, — тавӑрчӗ Ерошка, — тепрехинче ҫывӑрса юлас пулсан вара, штраф — пӗр витре эрех.
— Прощается для первого раза, — отвечал Ерошка, — а другой раз проспишь, ведро чихиря штрафу.

Ерошка мучи, хулпуҫҫи ҫине пӑшал ҫакса тата сунара каймалли пур хатӗрсене те уртса янӑскер, алӑка уҫса кӗнӗ чухне Оленин ҫывӑратчӗ-ха; Ванюшка вӑраннӑ пулин те, вырӑн ҫинчен тӑмасӑр, вӑхӑт е вӑхӑт мар тесе шутласа, йӗри-тавра пӑхкаласа выртрӗ.
Оленин еще спал, и даже Ванюша, проснувшись, но еще не вставая, поглядывал вокруг себя и соображал, пора или не пора, когда дядя Ерошка с ружьем за плечами и во всем охотничьем уборе отворил дверь.

Лукашка кордона кайрӗ, Ерошка мучи вара ҫав вӑхӑтрах йыттисене шӑхӑрчӗ те, ҫатан урлӑ каҫса, Оленин хваттерӗ патне хыҫалтан ҫаврӑнса кайрӗ (сунара кайнӑ чухне вӑл хӗрарӑмсемпе тӗл пулма юратман).
Лукашка пошел на кордон, а дядя Ерошка в то же время свистнул собак и, перелезши через плетень, задами обошел до квартиры Оленина (идя на охоту, он не любил встречаться с бабами).

Ерошка патӗнчен Лукашка килне кайрӗ.
От Ерошки Лукашка зашел домой.

XVII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика