Шырав

Шырав ĕçĕ:

Егорушкӑна (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл кӗсйинчен укҫа енчӗкӗ кӑларчӗ, Егорушка енне ҫурӑмӗпе тӑрса, унта вак укҫисене чылайччен чӑнкӑртаттарчӗ, вара, вунӑ пуслӑххине тупсан, ӑна Егорушкӑна пачӗ, Христофор атте ассӑн сывларӗ те васкамасӑр Егорушкӑна пиллерӗ.
Он вынул из кармана кошелек, повернулся к Егорушке спиной, долго рылся в мелкой монете и, найдя гривенник, дал его Егорушке, О. Христофор вздохнул и, не спеша, благословил Егорушку.

VIII // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Настасья Петровна Егорушкӑна тепре ыталарӗ, пирӗшти тесе ачашларӗ, унтан сӗтел ҫине апат лартма пуҫларӗ.
Настасья Петровна еще раз обняла Егорушку, обозвала его ангельчиком и, заплаканная, стала собирать на стол.

Егорушкӑна каллех зала чӗнсе илнӗ тӗле Иван Иваныч шӗлепкине аллине тытнӑччӗ ӗнтӗ, сывпуллашатчӗ.
Когда Егорушку опять позвали в зал, Иван Иваныч уже стоял со шляпой в руках и прощался.

Вӑл Егорушкӑна ыталаса илчӗ, унӑн питне куҫҫульпе йӗпетрӗ, вара йӗмеллипех йӗрсе ячӗ.
Она обняла Егорушку, обмочила слезами его лицо и совсем заплакала.

— Ҫи, — ҫӑкӑр татки ҫине вӑлча сӗрсе, Егорушкӑна пачӗ Христофор атте.
— Кушай, — сказал о. Христофор, намазывая икру на ломтик хлеба и подавая Егорушке.

Кӗлтуса пӗтерсен, вӑл чӳречесене, алӑка, Егорушкӑна, Иван Иваныча хӗрес хыврӗ те пӗчӗк диван ҫине минтерсӗрех выртрӗ, хӑйӗн сӑхманӗпе витӗнчӗ.
Помолившись, он перекрестил окна, дверь, Егорушку, Ивана Иваныча, лег без подушки на диванчик и укрылся своим кафтаном.

Сӑтӑрса пӗтерсен, Христофор атте Егорушкӑна кӗпине тӑхӑнтартса утиялпа витрӗ те, хӗрес хурса, айккинелле пӑрӑнчӗ.
Смазавши Егорушку, о. Христофор надел на него сорочку, укрыл, перекрестил и отошел.

Вӑл Егорушкӑна салтӑнма пулӑшрӗ, минтер илсе килсе пачӗ, утиялпа витрӗ, утиялӗ ҫине Иван Иваныч пальтине хучӗ, вара чӗрне вӗҫҫӗн утса пырса, сӗтел хушшине ларчӗ.
Он помог Егорушке раздеться, дал ему подушку и укрыл его одеялом, а поверх одеяла пальтом Ивана Иваныча, затем отошел на цыпочках и сел за стол.

Иван Иваныч диван патне пычӗ, Егорушкӑна пуҫран тытса пӑхрӗ, пӑшӑрханса эхлетсе илчӗ, вара каялла сӗтел патне таврӑнчӗ.
Иван Иваныч подошел к дивану, потрогал Егорушку за голову, смущенно крякнул и вернулся к столу.

Вӑл вара Егорушкӑна икӗ хутлӑ пысӑк ҫурт патнелле илсе кайрӗ; ҫурчӗ тӗксӗм те тӗттӗм, N хулинчи турӑ заведенийӗ пек туйӑнать.
И он повел Егорушку к большому двухэтажному корпусу, темному и хмурому, похожему на N—ское богоугодное заведение.

Егорушкӑна тӳсмелле мар пӑчӑ тата выртма мелсӗр пек пулса тӑчӗ.
Егорушке стало невыносимо душно и неудобно лежать.

VII // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Карчӑк умӗнче салтӑнма Егорушкӑна аван мар пек туйӑнчӗ.
Егорушке было совестно раздеваться при старухе.

Егорушкӑна унӑн пичӗпе кӑтра пуҫӗ курӑнчӗҫ.
Егорушка увидел его лицо и кудрявую голову.

Лӑпкӑ та ӑшӑ каҫ анса ларчӗ ун ҫине, ҫавна май хӑлхаран тем пӑшӑлтатрӗ, Егорушкӑна ку хӑй ҫине ҫав илемлӗ хӗрарӑм ӳпӗннӗн, кулса пӑхса чуптума тӑнӑн туйӑнчӗ…
Тихая, теплая ночь спускалась на него и шептала ему что-то на ухо, а ему казалось, что это та красивая женщина склоняется к нему, с улыбкой глядит на него и хочет поцеловать…

VI // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Егорушкӑна та ыттисем пекех кичем пула пуҫларӗ.
Егорушкой тоже, как и всеми, овладела скука.

Анчах пӑтӑ Егорушкӑна пурпӗрех питӗ тутлӑ пек туйӑнчӗ, типӗ тытнӑ чухне вӑл килте ӑмӑшӗ пӗҫерекен рак яшкине аса илтерчӗ.
Но каша все-таки показалась Егорушке очень вкусной и напоминала ему раковый суп, который дома в постные дни варила его мамаша.

V // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Егорушкӑна кашӑк пачӗҫ.
Егорушке дали ложку.

Егорушкӑна ун ҫумӗнче тӑма кичем пулса кайрӗ.
Егорушке стало скучно возле него.

Вӑл ҫапла шӑлӗпе ҫатӑртаттарса чӑмланӑ май, Егорушкӑна хӑй умӗнче ҫын мар, урӑх япала тӑнӑн туйӑнчӗ.
Пока он жевал и хрустел зубами, Егорушке казалось, что он видит перед собой не человека.

Дымовӗ, ним пулман пекех, Егорушкӑна асӑрхама та пӑрахрӗ ӗнтӗ, Кирюха патнелле ишме пуҫларӗ те кӑшкӑрса ячӗ:
А Дымов, как ни в чем не бывало, уже не замечал Егорушки, а плыл к Кирюхе и кричал:

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика