Шырав

Шырав ĕçĕ:

Грубский (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унтан Грубский тӑчӗ.
Затем поднялся Грубский.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Темле майпа Грубский пӗчченех ларса юлчӗ — никам та унпа юнашар е ун ҫывӑхне те пулин лараканни пулмарӗ.
Как-то так случилось, что Грубский остался в одиночестве — никто не сел рядом с ним или даже вблизи от него.

— Апла пулсан, эсир мана та Грубский майлӑ тесе шутлатӑр?
— Вы и меня, следовательно, считаете сторонником Грубского?

Саккӑрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

— Эсир, Кузьма Кузьмич, вӗсем Грубский ҫине тата ун майлисем ҫине, пурин ҫине те мӗнле пӑхнине хӑвӑрах пӗлетӗр.
— Вы же по себе знаете, Кузьма Кузьмич, как они относятся к Грубскому и ко всем нам, сторонникам Петра Ефимовича.

«Старик те Грубский майлӑ», — тесе шухӑшласа илчӗ вӑл.
«Старик тоже заодно с Грубским», — пришло ему в голову.

Грубский телеграмма илнӗ, ӑна Рубежанска чӗнеҫҫӗ.
Грубский получил телеграмму, его вызывают в Рубежанск.

Грубский ӑна: «Ҫак кунсенче ҫӗнӗрен ҫуралнӑ гениллӗ ачана пытараҫҫӗ», тенӗ.
Грубский ему сказал: «На днях состоятся похороны гениального новорожденного ребенка».

Эпир вара йӑнӑшмарӑмӑр: Тополевпа Грубский хушшинче уйрӑмлӑх пурах, терӗмӗр…
И мы не ошиблись: есть разница между Тополевым и Грубским!..

Вӑл ноябрӗн улттӑмӗшпе ҫиччӗмӗшӗнче Сталин юлташ тухса калани ҫинчен, Залкинд патӗнче пулса иртнӗ канашлура Петя Гудкин ӑна питлесе калаҫни ҫинчен, Миронов генерал вилни ҫинчен тата хӑйӗн шӑллӗ Володя ҫинчен, ача чухнехи тусӗсемпе Днепр хӗрринче ларакан пӗчӗк пӳртре тупа туни ҫинчен, вӑхӑт хуса ҫитме ҫук часах иртни ҫинчен, пурнӑҫпа пӗрле пырассине манса кайни ҫинчен, Моцартпа Сальери ҫинчен, каппайчӑк мещенӗн ирсӗр, кая юлса пыракан ватӑ инженерсем «лояльность» тесе ят панӑ теорие хапӑл тӑвакан Грубский ҫинчен каласа кӑтартрӗ.
Он говорил о выступлениях товарища Сталина шестого и седьмого ноября, о совещании у Залкинда и обличительной речи Пети Гудкина, о гибели генерала Миронова и своем племяннике Володе, о друзьях детства и о клятве юности в домике над Днепром, о непостижимом беге времени и об утере им чувства ритма жизни, о Моцарте и Сальери, о патроне своем Грубском — носителе гнусной теории самодовольного мещанства, именуемой «лояльностью» отсталыми инженерами его возраста.

Володя кайрӗ, ун вырӑнне Тополев ҫумне Грубский, хӑйне ҫав тери мӑнна хуракан хӑрушӑ та чунсӑр, пурнӑҫ аталанса пынине ӑнланса илме пултарайман ӑс-пуҫлӑ ҫын тухса тӑчӗ.
Володя уехал, а вместо него рядом оказался Грубский, страшное своим самодовольством существо, черствое, с метафизическим складом ума.

Шыв ҫуркунне сарӑлни ҫинчен пӗлтернине Грубский архиври материалсенчен илнӗ.
Сведения о разливе реки были получены из материалов архива Грубского.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Хӗрарӑм тухса каймарӗ, вӑл Тополевпа Грубский хушшинчи тавлашу хӑйне пӑшӑрхантарни ҫинчен калаҫасшӑн пулчӗ пулас.
Женщина не ушла и, видимо, хотела поговорить о том, что ее беспокоит спор между Тополевым и Грубским.

Улттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ун куҫне Грубский илсе килнӗ эрех курӑнса кайрӗ.
На глаза ему попала бутылка вина, принесенная Грубским.

— Вӑл ватӑлса ӑсран кайнӑ, ҫилӗмпе супӑнь тума ҫеҫ юрать! — тарӑхса каларӗ Грубский.
— Он выжил из ума и одряхлел, годен только на клей и мыло, — раздраженно шипел Грубский.

— Эсир, авалхи тус, сӑмсу ҫине картса хурӑр: Тополев инженерпа сирӗн хушӑрти кӗмӗл туслӑх пӗтрӗ, шӑнчӗ! — урса кайнӑ пек кӑшкӑрчӗ Кузьма Кузьмич Грубский хыҫӗнчен — Сирӗн ирсӗр ӗҫӗре, килти каварлашӑва эпӗ хутшӑнмастӑп.
— Вы, бывший друг, зарубите себе на носу: серебряная дружба ваша с инженером Тополевым кончилась, каюк! — бешено крикнул Кузьма Кузьмич Грубскому в спину: — В ваших гнусных интригах и домашних заговорах я не участник.

Грубский сиксе тӑчӗ.
Грубский вскочил.

— Грубский сассине пусарса, пуҫне Тополев енне тайса калаҫрӗ.
— Грубский говорил, понизив голос и склонив голову в сторону Тополева.

Кун ҫинчен Грубский лӑпкӑн калама пултараймарӗ.
Об этом Грубский не мог говорить спокойно.

Грубский строительство ҫинчен калаҫу тапратса ячӗ.
Грубский заговорил о строительстве.

Кузьма Кузьмич усал сӑмах персе ярасран чӑтса ларчӗ, Грубский кӗтмен ҫӗртен килсе кӗни лайӑххӑнах пӗтес ҫуккине вӑл ҫавӑнтах сиссе илчӗ — утмӑл ҫул хушшинче пӗрремӗш хут чӗнмен хӑнана хӑй килӗнчен хӑваласа кӑларас пек туйӑнать.
Кузьма Кузьмич сдерживался, чтобы не сказать грубого слова, и вместе с тем чувствовал, что неожиданный визит этот кончится нехорошо, кажется впервые за шестьдесят лет жизни он выгонит непрошенного гостя из своего дома.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика