Шырав

Шырав ĕçĕ:

Грубский (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кунта Батманов та, Залкинд та, Беридзе те, Умара та, Таня Васильченко та, Петя Гудкин та, Грубский те, Карпов та, Генка Панков та, Филимонов та, Алексей Ковшов та.
Здесь были и Батманов, и Зятьков, и Беридзе, и Умара, и Таня Васильченко, и Петя Гудкин, Грубский, и Карпов, и Генка Панков, и Филимонов, и Алексей Ковшов.

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Тӗрӗслемелли аппарат ҫумӗнче строительсем Грубский ӑнлантарса панине итлеҫҫӗ.
Возле испытательной установки толпа строителей слушала объяснения Грубского.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Грубский лӳчӗркеннӗ костюмпа, хӗвел ҫинче пачах хуралнӑ галстукӗ айккинелле пӑрӑнса кайнӑ, хӑй типшӗм питне шӑлкаласа тӑрать:
Грубский, в помятом костюме, с галстуком, сбившимся набок, совсем почерневший от солнца, вытирал сухонькое лицо и голый череп.

Вӑл манрах юлать, — сӑмах хушрӗ Ковшов, хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ пит-куҫӗпе Умара Магомет ҫине, Карповпа Грубский ҫине пӑха-пӑха илсе.
Оно так и останется у меня, — отозвался Ковшов, окинув загоревшимся взглядом Умару Магомета, Карпова и Грубского.

Алексейӗн пӗчӗк пӳлӗмӗнче — шӑратса сыпас ӗҫ типҫӗр ҫинелле шалалла кӗрсе пынӑҫемӗн час-часах улшӑнаканскерӗнче — Карпов Умара Магомет тата Грубский прораб лараҫҫӗ.
У Алексея в его тесной каморке — очередном жилье, менявшемся теперь очень часто по мере удаления сварочных бригад в глубь материка, — находились Карпов, Умара Магомет и прораб Грубский.

Ҫине тӑмарӑм, йӑпӑлтатса юрама тӑрӑшакансене хӑнӑхрӑм, Грубский пек ҫынсене ытлашши шантӑм, коллективран уйрӑлса кайрӑм.
Требовательности нехватало, к поддакиванию и подхалимству привык, таким людям, как Грубский, доверился слишком, от коллектива отдалился.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Халӗ строительсем пурте унта — Батманов, Беридзе, Алексей, Грубский.
Теперь все они поднялись вслед за гробом, который несли Батманов, Беридзе, Алексей, Грубский.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Грубский хӗрелсе кайнӑ куҫне аллипе хупларӗ:
Грубский прижал руку к покрасневшим глазам.

— Ҫакӑн пек минутра тӳрӗ, уҫӑмлӑ, чӗререн каламасӑр тӑма юрамасть, — пуҫларӗ юлашкинчен Грубский.
— В такие минуты нельзя быть нечестным, неискренним и несерьезным, — начал, наконец, Грубский.

Грубский ҫур сехет хушши тупӑк умӗнче чӗркуҫҫи ҫинче тӑнӑ, унтан ҫӗкленнӗ те старикӗн ҫурта пек сарӑ ҫамкине чуптуса, тухса кайма тытӑннӑ, шӑпах ҫак вӑхӑтра клуба Георгий Давыдович пырса кӗчӗ.
Грубский в течение получаса стоял на коленях у гроба, потом поднялся, поцеловал старика в восковой лоб, и, когда направлялся уже к выходу, в клубе появился Георгий Давыдович.

Вӑл Грубский патӗнче Хмарӑна икӗ хутчен курнӑ, халӗ вара ҫав ҫын килсе кӗни унӑн кӑмӑлне пӑсрӗ.
Он раза два встречался с Хмарой у Грубского, и теперь его приход испортил ему благодушное настроение.

Улттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ковшов пирӗнтен витӗртерех курса илчӗ, Тополев хӑйне Грубский умӗнче тӳрӗ кӑмӑллӑн тытни — шӑпах кивӗ интеллигентӑн йӑли пулнине Алексей ӑнланчӗ.
Ковшов оказался проницательнее нас, он увидел, что подчеркнутая лояльность Тополева к Грубскому была типичной позой интеллигента старой закваски.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ӑна малтан Грубский ҫумне ҫыпӑҫтартӑмӑр, тӗрӗссипе каласан, ҫыпӑҫтарсах хутӑмӑр темелле.
Мы, по сути дела, вначале просто «подверстали» Тополева к Грубскому, вернее, почти подверстали.

Грубский уншӑн урӑх ҫук пулнӑ пекех, Мерзляков та ҫукпа пӗрех пулса тӑчӗ.
Мерзляков перестал для него существовать, как не существовал больше Грубский.

— Сӑмаха вӑл куҫранах калатчӗ, ҫавӑнпа ӑна строительствӑн малтанхи начальникӗ Сидоренкопа Грубский юратмарӗҫ.
— Его не любили за прямоту бывший начальник стройки Сидоренко и Грубский.

— Грубский яланах пирӗн строительствӑна связистсене центртан ярасса кӗтсе пурӑнчӗ, — аса илчӗ Таня.
— Грубский все ждал, когда на стройку пришлют из центра готовых связистов — вспомнила Таня.

Илӗр-ха Грубский ывӑлне — вӑл ашшӗне хунӑ пулсан, унӑн шухӑшӗсем мӗнле пулнӑ пулӗччӗҫ?
Представьте себе сына Грубского — какой сложится у него склад мыслей, если он пошел в отца?

Грубский манран ҫамрӑкрах, анчах эпӗ ӑна пӗтӗмпех каласа парсан та, вӑл ӑнланас ҫук.
Грубский — моложе меня, но не поймет, если я ему все расскажу.

Акӑ Грубский — вӑл унта хӑй те кайман пулӗччӗ, мана та яман пулӗччӗ.
Вот Грубский — он и сам не поехал бы, и меня туда не пустил бы.

Грубский вара, тӗрӗссипе каласан, вилнӗ ҫын, чӗрӗ виле.
Грубский, по существу, — умерший человек, живой труп.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика