Шырав

Володя

Володя

— Вӑл флота кайнӑ чух, эп ӑна тархасларӑм, илсе каймарӗ, — тунмарӗ Володя.
— Я у него уж просился, а он не взял, как на флот уезжал, — с неохотой признался Володя.

— Так точно! — ҫар ҫынни пек ответлерӗ савӑнса кайнӑ Володя.
— Так точно! — по-военному ответил воспрянувший Володя.

Володя тӳрленсе тӑчӗ, кӗлисене пӗрлештерчӗ, ҫар ҫыннисем пекех уҫҫӑн татса каласшӑнччӗ, анчах хумханнипе пӑтранса кайрӗ:
Володя выпрямился, сдвинул каблуки, хотел отчеканить совсем по-военному, но от волнении сбился:

— Комиссар юлташ, ирӗк парсамӑрччӗ… — пуҫларӗ Володя.
— Товарищ комиссар, разрешите… — начал Володя.

Ҫӳресен-ҫӳресен, Володя «Ҫар комиссарӗ» тесе ҫырса ҫапнӑ алӑка шыраса тупрӗ.
Наконец Володя разыскал дверь, на которой была дощечка: «Военный комиссар».

Володя ҫар ҫыннисемпе тулнӑ коридорта пайтахчен сулланса ҫӳрерӗ.
Володя долго бродил по коридорам, где сновали военные.

Пӗрре Володя, бомба пӑрахнӑ вӑхӑтра хӑй урамӗнчи пӗчӗк ачасене убежищӗне ӑсатнӑ хыҫҫӑн, отбоя аран кӗтсе илчӗ те: «Ӗҫе хӑюллӑн тытӑнас пулать, урӑхла каласан — фронта каймалла. Унта вилмелле пулсан та, вӑрҫӑ хирӗнче паттӑрсен вилӗмӗпе вилетӗп» — терӗ.
После очередной бомбежки, во время которой Володя таскал на своей улице малышей в убежище, но сам не оставался там, он, едва дождавшись отбоя, сказал себе, что надо решительно действовать, то есть отправляться на фронт. Там, по крайней мере, если придется погибнуть, то смертью храбрых на поле боя.

Володя пӗччен юлчӗ.
Володя остался один.

— Митридат ҫинчен фашистсене такам сигнал парать! — терӗ те Володя васкаса, милиционера урам кӗтесси хыҫнелле туртрӗ; унтан Митридат тӑвайкки лайӑх курӑнать.
— С Митридата фашистам сигналит кто-то! — заторопился Володя и потянул милиционера за угол, откуда был хорошо виден склон Митридата.

Володя хӑвӑрт-хӑвӑрт тумланчӗ те пӳрт ҫине хӑпарса кайрӗ.
Быстро одевшись, Володя вылез на крышу.

Володя темле ӑнланмалла мар шаклаттарнине илтрӗ, хӑй хӑлхи патӗнче такам доминосене пӗр-пӗрин ҫумне ҫапса шакканӑн туйӑнчӗ.
Володя услышал какой-то странный, цокающий звук, словно кто-то над самым ухом его стучал быстро и часто одной костяшкой домино о другую.

Володя порт еннелле чупрӗ.
Володя бросился бежать к порту.

…Володя урама чупса тухсан, хӑрушлӑх пусса илнипе, чарӑнса тӑчӗ.
Когда Володя выбежал на улицу, он невольно остановился, подавленный ужасом.

Октябрӗн 27-мӗшӗнче, Володя пӗтӗм класпа пӗрле физика примерӗсене ҫырса шутланӑ чух, шкул кантӑкӗ витӗр, Митридат тӳпине чупса хӑпарнӑ пек, хула ҫине ҫӳлерех те ҫӳлерех ҫӗкленсе, портри сирена улани илтӗнсе кайрӗ.
Двадцать седьмого октября, когда Володя вместе со всем классом решал контрольные письменные задачки по физике, за окнами школы завыла, забираясь все выше над городом, будто взбегая на вершину Митридата, портовая сирена.

Хуларан хаклӑ оборудованисене Урала ӑсатнине те, кашни каҫ пулӑҫ баркасӗсем ҫинче, пичкесем ҫине хӑма сарса тунӑ сулӑсем ҫинче тинӗс пырӗ урлӑ Тамань енне темиҫе ҫӗр пин выльӑх куҫарнине те пӗлмен Володя.
Володя не знал также, что все наиболее ценное оборудование уже вывозится из города на Урал, а по ночам через пролив — на рыбацких баркасах, на самодельных плотах из бочек, сбитых дощатыми настилами, — переправляют сотни тысяч голов скота, перебрасывая его на Тамань.

Заводри коммунистсем, комсомолецсемпе пӗрле, ҫав шлак вырӑнӗ ан курӑнтӑр тесе, завод тавра кирпӗчрен ҫӳллӗ стенасем купаласа, кунӗн-ҫӗрӗн ӗҫленине Володя пӗлмен.
Володя не зная, что коммунисты завода вместе с комсомольцами дни и ночи работали, возводя вокруг завода высокие стены из кирпичей, которые замаскировали свалку.