Шырав

Биденко

— Ну, эсӗ мӗн тата, Биденко!
– Ну, что же ты, Биденко!

Сивчир кӗсенӗсем тухса тулнӑ тутисене ҫырткаласа, вӑл пӗрре тумланакан Биденко ҫине, тепре вӗлернӗ Кузьминскин вырӑнӗ ҫинче куҫӗсене хупса, аллисене чӗркуҫҫисем хушшине хурса, пушӑ минутпа усӑ курса тӗлӗрсе ларакан сержант Егоров ҫине пӑхрӗ.
Покусывая губы, обмётанные лихорадкой, он смотрел то на одевавшегося Биденко, то на сержанта Егорова, который сидел на койке убитого Кузьминского с полузакрытыми глазами, бросив руки между колен, и, пользуясь свободной минутой, дремал.

— Хатӗрлен, Биденко.
– Собирайся, Биденко.

— Ак сана япала! — терӗ Биденко, хӑй кӳреннине пытармасӑр.
– На тебе! – сказал Биденко с нескрываемым огорчением.

— Биденко!
– Биденко!

Горбунов, пӗшкӗнсе, васкавлӑн шинель тӑхӑннӑ тата снаряженисене ҫакнӑ вӑхӑтра сержант Егоровпа ефрейтор Биденко нимӗн чӗнмесӗр пӗр вырӑна — халӗ вӗлернӗ разведчик Кузьминский выртнӑ ҫӗрелле пӑхса тӑчӗҫ.
Пока Горбунов, согнувшись, торопливо надевал шинель и набрасывал через голову снаряжение, сержант Егоров и ефрейтор Биденко молча смотрели на то место, где раньше помещался убитый сейчас разведчик Кузьминский.

Биденко чӑнласах каларӗ:
Биденко же серьёзно сказал:

Биденко хӑлхине ҫапӑҫу шавӗ еннелле ҫавӑрса, нумайччен тинкерсе итлесе ларчӗ.
Биденко долго, внимательно слушал, повернув ухо в сторону боя.

— Пирӗннисем епле тӗвеҫҫӗ, — асӑрхаттарса илчӗ Биденко калаҫнӑ хушӑра.
– Наши пикируют, – заметил вскользь Биденко, прислушиваясь среди разговора.

— Ача вӗт, — терӗ те Биденко хӗрхеннипе, ассӑн сывласа илсе хӑйӗн пысӑк, тӗтӗмпе хуралнӑ пек курӑнакан пӳрнисемпе пирус ҫавӑрма тытӑнчӗ.
– Ребёнок ведь, – жалостно и тонко вздохнул Биденко, скручивая своими громадными, грубыми, как будто закопчёнными пальцами хорошенькую козью ножку.

Нумай калаҫма юратман Биденко хӑйӗн миххине салтрӗ те, «Суворовский натиск» хаҫат ҫине пӗр пысӑк ывҫӑ сахӑр катӑкӗсем кӑларса хучӗ.
Молчаливый Биденко развязал свой вещевой мешок и положил на «Суворовский натиск» громадную горсть рафинада.

Урӑхла юрамасть! — терӗ Биденко.
Нельзя по-другому! – сказал Биденко.

— Ҫар службинче тарҫӑсем ҫук, — вӗрентмелле хушса хучӗ яланах тӗрӗс сӑмах калакан Биденко.
– На военной службе швейцаров нету, – назидательно заметил справедливый Биденко.

Пиирӗн йӗрки ҫавӑн пек, эпир никама та ирӗксӗрлеместпӗр, — терӗ Биденко, сӑмаха ялан тӗрӗс калама юратаканскер.
У нас такое правило: мы никого насильно не заставляем, – сказал Биденко, известный своей справедливостью.

Паян Горбуновпа Биденко, — уйӑрӑлми туссем, ялан пӗрле пӗр мӑшӑр пулса ҫӳрекенсем, — каннӑ.
Нынче отдыхали Горбунов и Биденко, закадычные дружки и постоянные напарники.

Вӑрҫӑччен Биденко Донбасра шахтер пулса ӗҫленӗ.
До войны Биденко был донбасским шахтёром.

Пӗри вӑрӑм пӳллӗ, кӑмӑллӑ санлӑ, катӑк шӑллӑ, крепле пек вӑрӑм алӑллӑ «Шкелет» тесе чӗннӗ ефрейтор Биденко пулнӑ, тепри — ҫавӑн пекех ефрейтор, ҫавӑн пекех пысӑк та тӗрекле ҫын, самӑр, ҫаврака питлӗ Горбунов, Ҫӗпер ҫынни.
Один – костистый великан с добродушным щербатым ртом и непомерно длинными, как грабли, руками, по прозвищу «шкелет», ефрейтор Биденко, а другой – тоже ефрейтор и тоже великан, но великан совсем в другом роде – вернее сказать, не великан, а богатырь: гладкий, упитанный, круглолицый сибиряк Горбунов.