Шырав

Шырав ĕçĕ:

Антонычпа (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вилнӗ ҫыннӑн чунӗ хӗрӗх кунсӑр килтен тухса кайманни ҫинчен Наталья Савишна каласа кӑтартнисене аса илсе, эпӗ шухӑшпа вилнӗ хыҫҫӑн никама курӑнмасӑр кукамай ҫурчӗн мӗнпур пӳлӗмӗсем тӑрӑх ҫӳретӗп, Люба таса чӗрепе йӗнине, кукамай куляннине, атте Август Антонычпа калаҫнине итлетӗп.
Вспоминая рассказы Натальи Савишны о том, что душа усопшего до сорока дней не оставляет дома, я мысленно после смерти ношусь невидимкой по всем комнатам бабушкиного дома и подслушиваю искренние слезы Любочки, сожаления бабушки и разговор папа с Августом Антонычем.

XV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Тепӗр минут каярах Сагайда юнланса пӗтнӗ Антонычпа трубана тамба урлӑ ҫӗклесе каҫнӑ.
Минутой позже Сагайда уже тащил через дамбу окровавленного Антоныча вместе с трубой.

XIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ун чух Сагайда Антонычпа тӗрлӗ ӗҫсемпе ҫыхӑннӑ, вӗсем хушшинчи хутшӑнусем, тӗпрен илсен, ырӑ кӳршӗсенни пек пулнӑ.
В ту пору Сагайде не раз приходилось иметь с Антонычем разные дела, официальные и неофициальные, и отношения между ними в общем оставались добрососедскими.

V // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Халӗ ӗнтӗ кунне икшер хут кӗрсе тухакан та пулчӗ — ҫав майпа эпир Николай Антонычпа Ромашка ҫинчен яланах ҫӗнӗ хыпар пӗлсе тӑраттӑмӑр.
Теперь она забегала иногда по два раза в день — и таким образом у нас все время были самые свежие новости о Николае Антоныче и Ромашке.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эп ыйтмарӑм та, Кораблевпа вӗсем мӗн ҫинчен калаҫнине эпӗ пурпӗрех кашни сӑмах таранччен пӗлетӗп, килне таврӑнсан Николай Антонычпа епле калаҫнине те пӗтӗмпех туйса илетӗп.
Я не спрашивал, потому что я и так знал каждое слово ее разговора с Кораблевым и каждое слово, которое она сказала Николаю Антонычу, когда вернулась домой.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Унтан Николай Антонычпа Ромашка темшӗн кабинета кӗчӗҫ, эпир вара карчӑксемпех тӑрса юлтӑмӑр, вӗсенчен пӗр карчӑкӗ нимӗн те илтмест, тепри юри илтмӗш туса тӑрать.
Потом Николай Антоныч с Ромашкой зачем-то пошли в кабинет, и мы остались со старушками, одна из которых ничего не слышала, другая притворилась, что ничего не слышит.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Халь вӑл Николай Антонычпа йӗрӗннӗ пек калаҫать, вырӑнсӑр та калаҫать, Николай Антоныч ӑна салху та ӗшеннӗн ответлет.
Он говорит с ним пренебрежительно, почти нагло, и Николай Антоныч отвечает морщась, устало.

Акӑ вӑл Катя умне пычӗ, Николай Антонычпа сӑмахларӗ, ӗнтӗ кашни унӑн хусканӑвӗ, кашни сӑмахӗ маншӑн тупмалли юмах пулчӗ те, тупсӑмне вара ҫийӗнчех тупса пытӑм эпӗ, каллех ун ҫине тинкерсе, ун ҫинчен шухӑшлама тытӑнтӑм.
Вот он подошёл к ней, заговорил с ним, и каждое его движение, каждое слово были как бы маленькой загадкой для меня, которую я тут же разгадывал и снова и снова напряжённо, внимательно следил за ним и думал о нём.

Катя пирӗн ҫине тӗлӗнсе пӑхса тӑчӗ, кукамӑшӗ ним пӗлми куҫне уҫса хупкаларӗ, анчах ман чунӑм пите савӑнӑҫлӑ, халӗ эпӗ Николай Антонычпа мӗн чухлӗ калаҫас тенӗ, ҫавӑн чухлӗ калаҫма пултаратӑп.
Катя смотрела на нас с удивлением, старушка растерянно хлопала глазами, но мне было очень весело, и я мог теперь разговаривать с Николаем Антонычем сколько угодно.

Пӗрне ҫеҫ ӑнланса илеймен вӑл: мӗншӗн-ха, эпӗ йӑлтах урӑхланнӑ пулин те, пӗр кӗтмен ҫӗртен ун патне пырсан Николай Антонычпа Ромашка ҫине пӗтӗм ҫӗр тӑршшӗпе куҫа сиктермесӗр пӑхса тӑтӑм иккен.
Но одного она не могла понять: почему, придя к ней неожиданно и «совсем другим», я весь вечер не сводил глаз с Николая Антоныча и Ромашки.

Мӗнле ӗмӗт пуррине ҫеҫ ниҫтан туйса илеймерӗм-ха, мӗншӗн тесен Николай Антонычпа Ромашка хушшинче пӗр кӑмӑллӑх ҫинче ӗлӗк мӗнле пулса иртнипе ҫеҫ тишкерме пултаратӑп-ха эпӗ, халь ҫав пӗр кӑмӑллӑх мӗнле иккенне питӗ начар пӗлетӗп.
Я только не мог догадаться, что это была за цель, потому что мне приходилось судить по старым отношениям между Николаем Антонычем и Ромашкой, а новые я знал очень плохо.

— Николай Антонычпа интересленчӗ, тетӗр-и?
— Николаем Антонычем?

Улттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ун патӗнче пӗр ҫамрӑк ҫын пулнӑ та иккен, пӗтӗм хутсене хӑйпе илсе кайнӑ, сӑмах май каласан, вӑл та Николай Антонычпа интересленнӗ, унтан вара пыман.
К нему уже приходил один молодой человек и взял бумаги и, между прочим, тоже интересовался Николаем Антонычем, а потом не пришёл.

Картишӗнче Николай Антонычпа карчӑк ҫеҫ тӑрса юлчӗҫ.
Николай Антоныч и старушка одни остались во дворе.

Ҫирӗм пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эсир Николай Антонычпа килӗштерейменнишӗн ман мӗн ӗҫ пур.
Какое мне дело, что ты с Николаем Антонычем в плохих отношениях!

Иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика