Шырав

Анохин

— Ҫук, эсӗ ухмах ӑна! — тарӑхса кайса, сассине хӑпартрӗ Анохин.
— Нет, это ты чудачка! — уже выходя из себя, повысил голос Анохин.

— Эпӗ санран чӑннине ыйтатӑп! — ҫамкине пӗркелентерсе, Анохин ун ҫумӗнчен шуса ларчӗ.
— Я тебя всерьез спрашиваю! — Анохин, хмурясь, отодвинулся от нее.

Лиза ӑна мӑйӗнчен ыталаса, илчӗ, чӗркуҫҫийӗ ҫине йӑвантарасшӑн пулчӗ, анчах Анохин вӑл ҫатӑрласа тытнинчен йӳнесӗррӗн хӑтӑлчӗ.
Она с силой обняла его за шею, хотела было повалить к себе па колени, по Анохин неловко освободился от ее цепких объятий.

— Эпӗ обществӑн, — терӗ Анохин ним кулмасӑр, пусӑрӑнкӑллӑн, ун кашни сӑмахне ыранах ӑна хирӗҫ ҫавӑрса хума пултаракан ӳсӗр хӗрарӑм умӗнче чӗререн калаҫма шутламасӑр.
— Я принадлежу обществу, — серьезно, без улыбки сказал Анохин, совершенно не собираясь откровенничать перед полупьяной женщиной, которая завтра же сможет каждое сказанное им слово обратить против него.

Куҫӗсене Лизӑран тартса, Анохин черккесене эрех тултарчӗ, ҫутӑра йӑл-йӑл туса тӑракан черккине ҫӗклерӗ.
Избегая смотреть ей в глаза, Анохин разлил вино, поднял мерцающую на свету рюмку.

Анохин сиссе те юлаймарӗ, Лиза ӑна мӑйӗнчен ҫатӑрласа тытрӗ, ун ҫине кӑкӑрӗпе йӑванчӗ, вара вӑл халӗ Лизӑна парӑнсан, ӗмӗрлӗхех унпа ҫыхӑнма лекет тесе хӑраса ӳкрӗ.
И не успел Анохин опомниться, как она крепко обхватила его за шею, навалилась на него грудью, и он с отчаянием подумал, что если сейчас подчинится ей, то уже навсегда свяжет себя с нею.

Анохин, ӑна курсан, каялла чакрӗ, каясшӑн пулчӗ, анчах Лизӑ, тулли кӑкӑрне хӑрах аллипе тытса, вӑрт ҫаврӑнса тӑчӗ те, ӑна питренех пӑхса ахӑлтатса кулса ячӗ.
Анохин отступил и хотел было уйти, по Лиза, придерживая одной рукой налитые груди, обернулась и расхохоталась ему прямо в лицо.

Ун питне юн пырса ҫапрӗ, Лизӑ тимӗр валашка ҫинче ҫаппа ҫарамас тӑрать, ҫурӑмӗпе Анохин еннелле ҫаврӑннӑ та мунчалапа мӑйне, аллисене сӑтӑрать.
Кровь бросилась ему в лицо, Лиза стояла голая в железном корыте и, повернувшись спиной к Анохину, терла мочалкой шею и руки.

Унтан Лизӑ темскер каларӗ, вӑл ӑна хӑйӗн патне чӗннине Анохин тӳрех тавҫӑрса та илеймерӗ.
Потом она заговорила, и Анохин не сразу догадался, что Лиза зовет его к себе.

Анохин кутамккана урипе тапса кӗтеселле шутарчӗ, ҫуталса кайнӑ, вараланчӑк ватнике икӗ пӳрнипе йӗрӗнчӗклӗн тытса, кутамкка ҫине хучӗ, вара куҫ харшисене пӗркелентерсе тӳрленсе тӑчӗ.
Анохин отбросил ногой в угол мешок, брезгливо, двумя пальцами, приподнял грязный, залоснившийся ватник, положил его на мешок и выпрямился, озабоченно хмуря брови.

— Хӑвӑн кӑмӑлу, — терӗ Анохин.
— Как хочешь, — сказал Анохин.

Анохин кухньӑна кайрӗ те хулпуҫҫи урлӑ ҫемҫе пит шӑлли ҫакса килчӗ.
Анохин сходил на кухню и явился с мохнатым полотенцем через плечо.

Юлашкинчен Лизӑ тутӑрне салтса хучӗ, силленкелесе вараланчӑк ватникне хыврӗ те, Анохин ун ҫине кӑшт тӗлӗнсе, сӑнаса пӑхрӗ.
Сбросив наконец платок, она легко стряхнула с плеч грязный ватник, и Анохин с некоторым удивлением задержал на вей взгляд.

— Мӗн эсӗ, Лиза? — мӑкӑртатса илчӗ Анохин, Елизаветӑн ухмахла талайне аса илсе.
— Что ты, Лиза! — вспомнив о вздорном характере Елизаветы, забормотал Анохин.

Анохин нумайччен чӗнмесӗр ларнипе кӳренсе, Лизӑ патӗнчен айккинелле сиксе ларчӗ.
Обиженная затянувшимся молчанием Анохина, Лиза отстранилась от него.

Хӑй урҫа чухне пурӑннӑ хӗрарӑм кӗтмен ҫӗртен килсе кӗнипе нимӗн тума пӗлмесӗр, ҫав тери тулашрӗ пулин те, Анохин хуйхӑ пуснӑ пек чӗнмерӗ.
Застигнутый врасплох неожиданным приходом женщины, с которой он имел неосторожность завязать близкие отношения в пору своей холостяцкой жизни, Анохин подавленно молчал, хотя все в нем кипело от возмущения.

Анохин туртманни пӗр уйӑхчӗ ӗнтӗ — Ксени ыйтнипе пӑрахнӑччӗ — анчах халӗ вӑл питӗ туртас килнӗ пек ӗме-ӗме илчӗ.
Анохин уже больше месяца не курил — бросил по настоянию Ксении, но тут жадно затянулся.