Чӑваш чӗлхин икчӗлхеллӗ ҫӳпҫи

Тахҫанах калаҫса пӗтерчӗҫ ӗнтӗ, анчах Алексей трасса ҫинчен илтӗнекен тӗрлӗ сасса итлерӗ, шавланӑ хушӑра ҫынсен сассисем те уҫҫӑнах илтӗнчӗҫ.

Разговор давно окончился, но Алексей все стоял и слушал неясный сложный шум трассы, в котором отрывисто звучали человеческие голоса.

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // .

Умара тахҫанах ҫывӑрма кайма пултарнӑ, анчах тӗрӗслесе пӑхас ӗҫе туса ирттерме хатӗрленнипе вӑл пӗрин ҫинчен теприн ҫине пӑха-пӑха илсе, пӗр сӑмах сиктермесӗр, тимлӗн итлесе ларчӗ.

Умара давно мог бы идти спать, но, увлеченный приготовлениями, сидел и настороженно поглядывал то на одного, то на другого, ловя каждое слово.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // .

Шыва икӗ насуспа уҫлатпӑр — тахҫанах тытӑннӑ ӗнтӗ, ир тӗлне трубопровода шыв тулма тивӗҫ.

Качаем воду двумя насосами — и уже давно, часов двадцать, так что к утру трубопровод должен быть наполнен.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // .

Эпӗ ӑна тахҫанах палланӑ пулнӑ иккен.

Оказывается, это мой старый знакомый.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // .

Тахҫанах, пӗр пилӗк ҫул каялла, горком бюровӗнче сан ҫинчен сӑмах тапратса ячӗҫ: эсӗ критикӑна ытлах хисеплеместӗн.

Когда-то, лет пять назад, зашла о тебе речь на бюро горкома: что ты не очень-то жалуешь критику.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // .

Парӑр пире вӗри мунча — тахҫанах ӗҫ ҫуккипе тунсӑхлатпӑр! — кӑшкӑрчӗ Ремнев.

Задайте нам горячую баню — давно по делу соскучились! — воскликнул Ремнев.

Пӗрремӗш сыпӑк // .

— Вӑл та тахҫанах ҫук.

— Его давно нет.

IV сыпӑк // .

Лайӑх тунӑ та ӗнтӗ вӑл, старике шухӑшлама йывӑр пулнӑ, унӑн шухӑшласси те килмен, ҫитменнине тата вӑл нимӗн те ӑнланма ҫук пирки шухӑшлани те усӑсӑр пулнине тахҫанах ӑнланса илнӗ.

И хорошо сделал, — думать старику было трудно, не хотелось, да он давно уже понял, что и бесполезно думать, потому что понять ничего нельзя.

IV сыпӑк // .

— Халӗ пурте питӗ аван пулса пыма пуҫлать; халь ӗнтӗ тинех халӑх хӑйӗн хӑватлӑ, чунӗнче тахҫанах пиҫсе ҫитнӗ сӑмахне калать!

— Теперь всё пойдёт отлично; теперь народ скажет, наконец, своё мощное слово, давно назревшее в душе его!

IV сыпӑк // .

Яков ӗнтӗ тахҫанах, хӑй сисмесӗрех, пиччӗшӗ типпӗн хушнисене итлесе пӑхӑнма хӑнӑхнӑ, ку уншӑн аван та пулнӑ, фабрикӑри ӗҫсемшӗн ответлӑ пулассине чакарнӑ, анчах халӗ вӑл ҫапах та: — Кочегарне хӑварма кирлӗччӗ, — терӗ.

Яков давно уже, незаметно для себя, привык подчиняться сухой команде брата, это было даже удобно, снимало ответственность за дела на фабрике, но он всё-таки сказал: — Кочегара надо бы оставить.

IV сыпӑк // .

Ку ӗнтӗ тахҫанах, вӗсем, унӑн кӑмӑлне хирӗҫ пырсах, фабрикӑра электричество станцийӗ лартнӑ вӑхӑтранах пуҫланнӑ; Артамонов ҫак станци тухӑҫлӑрах тата хӑрушсӑртараххине часах курса ӗненнӗ ҫапах та хӑйне кӳрентернине манма пултарайман.

Это началось давно, ещё с той поры, как они, против его желания, построили на фабрике электрическую станцию; Артамонов старший быстро убедился, что это и выгоднее и безопасней, но всё-таки не мог забыть обиду.

III сыпӑк // .

Ӑна вӗсем ывӑлӗпе иккӗшӗ ҫав тери хӑвӑрт уйрӑлса кайни тӗлӗнтерчӗ; Илья тахҫанах уйрӑлма шутланӑ пек туйӑнчӗ.

Поражала непонятная быстрота разрыва; как будто Илья уже давно решил оторваться.

II сыпӑк // .

Эпӗ ӑна тахҫанах илтнӗ…

Это я да-авно слышал…

II сыпӑк // .

Никонов хӑйӗн сарӑ мӑйне ҫӗнӗ хура галстук ҫыхрӗ, вара унӑн нимӗн палӑрми ҫуса тасатнӑ питӗнче, хӑй тахҫанах илме тивӗҫлӗ пулнӑ наградӑна тинех илнӗ пек, лӑпкӑ мӑнкӑмӑллӑх палӑрса тӑчӗ.

Никонов повязал жёлтую шею свою новым, чёрным галстуком, и на смытом лице его явилась скромная важность, точно он получил награду, давно заслуженную им.

II сыпӑк // .

Баймакова ҫуртне тахҫанах тӗпренех юсамалла пулнӑ, анчах Алексей ун ҫине ҫаврӑнса та пӑхман.

Дом Баймаковой давно требовал солидного ремонта, но Алексей не обращал на это внимания.

II сыпӑк // .

Петр дворник тӗрӗс каланине ӑнланчӗ, вӑл ӑна хӑй те шӑллӗн кӑвак куҫӗсем Наталья ҫине тунсӑхласа пӑхнинчен, Никита уншӑн пӗрмай тӑрӑшнинчен тахҫанах асӑрханӑ.

Пётр понимал, что дворник говорит правду, он сам давно уже смутно замечал её во взглядах синих глаз брата, в его услугах Наталье, в мелких, но непрерывных заботах о ней.

I сыпӑк // .

Амӑшӗ хӑйӗн хӑтипе ҫыхланса кайнине хула ҫыннисем тахҫанах пӗлнӗ, вара, ҫакӑншӑн ӑна хыттӑн сивлесе, унран аяккалла пӑрӑннӑ, ятлӑ ҫынсем хӑйсен хӗрӗсене, Наталья тусӗсене, Наталья патне — аскӑн хӗрарӑмӑн хӗрӗ, ютран килнӗ темле мужикӑн кинӗ мӑнкӑмӑллӑ та чӗмсӗр упӑшкан арӑмӗ патне ҫӳреме чарнӑ; хӗр чухнехи пурнӑҫӑн пӗчӗк савӑнӑҫӗсем халӗ Натальйӑшӑн ҫав тери пысӑк та илемлӗ пулнӑ пек туйӑннӑ.

Город давно знал о её связи со сватом и, строго осудив за это, отшатнулся от неё, солидные люди запретили дочерям своим, подругам Натальи, ходить к ней, дочери порочной женщины, снохе чужого, тёмного мужика, жене надутого гордостью, угрюмого мужа; маленькие радости девичьей жизни теперь казались Наталье большими и яркими.

I сыпӑк // .

Петр арӑмӗн шуралса кайнӑ, асаплӑ, палламалла мар улшӑннӑ пичӗ ҫине шиклӗн пӑхрӗ, арӑмӗн ывӑннӑ куҫӗсем кӑвакарнӑ тата путса аннӑ, вӑл ҫынсемпе япаласем ҫине тахҫанах маннӑ ӗҫсем ҫинчен аса илнӗ пек пӑхать; чӗлхине хуллен ҫеҫ хускаткаласа, вӑл ҫыртса пӗтернӗ тутисене ҫулла-ҫулла илет.

Пётр пугливо смотрел в бескровное, измученное, почти незнакомое лицо жены; её усталые глаза провалились в чёрные ямы и смотрели оттуда на людей и вещи, как бы вспоминая давно забытое; медленными движениями языка она облизывала искусанные губы.

I сыпӑк // .

Акӑ, юлашкинчен, Петршӑн тахҫанах кӗтнӗ йывӑр кун килсе ҫитрӗ.

И вот наступил для Петра большой, трудный день.

I сыпӑк // .

Ҫил-тӑвӑл пулман пулсан, провод тахҫанах проливра пулнӑ пулӗччӗ.

Если б не буран, провод был бы уже на проливе.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // .