Шырав

Шырав ĕçĕ:

пырса (тĕпĕ: пыр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Обломов тусан витнӗ сӗтел хушшине пырса ларчӗ, перо тытрӗ, ӑна чернил кӗленчи ӑшне пуҫрӗ, анчах унта чернил пулмарӗ, хут шырарӗ — тупаймарӗ.
Обломов подошел к своему запыленному столу, сел, взял перо, обмакнул в чернильницу, но чернил не было, поискал бумаги — тоже нет.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл вырӑн ҫинчен тӑчӗ, пӗр-икӗ хутчен пӳлӗм тӑрӑх утса тухрӗ те хӑна пӳлӗмне пырса пӑхрӗ: унта Штольц ҫырса ларать.
Он встал с постели, прошелся раза три по комнате, заглянул в гостиную: Штольц сидит и пишет.

«Халӗ е нихҫан та!» — ҫак хаяр сӑмахсем Обломов пуҫне ыйхӑран вӑрансанах пырса кӗчӗҫ.
«Теперь или никогда!» — явились Обломову грозные слова, лишь только он проснулся утром.

— Астӑватӑп, — хӑй сӑмахне малалла тӑсрӗ Штольц, — эсӗ пӗррехинче, ман менельник ячӗпе, Сейб ҫырнинчен вырӑсла куҫарнӑ сыпӑка илсе пырса панӑччӗ, эпӗ ӑна упратӑп.
— Помню, — продолжал Штольц, — как ты однажды принес мне перевод из Сея, с посвящением мне в именины; перевод цел у меня.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫапла… — терӗ Обломов, Штольцӑн кашни сӑмахнех канӑҫсӑррӑн сӑнаса пырса, — астӑватӑп, эпӗ чӑнах та… пулас…
Да… — говорил Обломов, беспокойно следя за каждым словом Штольца, — помню, что я, точно… кажется…

Ҫав вӑхӑтра кухньӑра пурте вӗресе тӑрать; юр пек шап-шурӑ халатпа калпак тӑхӑннӑ повар вӗтеленсе ҫӳрет; пӗр каструльне лартать, теприне илет, унта пырса пӑтратать, чуста ҫӑрма тытӑнать, лере пырса шыв сапать… ҫӗҫӗсем пӗр вӗҫӗмсӗр качлаттараҫҫӗ… пахча ҫимӗҫсем тураҫҫӗ… унтах мороженӑй хатӗрлеҫҫӗ…
А на кухне в это время так и кипит; повар в белом, как снег, фартуке и колпаке суетится; поставит одну кастрюлю, снимет другую, там помешает, тут начнет валять тесто, там выплеснет воду… ножи так и стучат… крошат зелень… там вертят мороженое…

Пит-куҫӗ хӑрушланнӑ, чупать, кӑшкӑрать, ҫар ун ҫине пырса кӗрет тейӗн ҫав.
Лица нет, бежит, кричит, как будто на него самого войско идет.

Ҫаксем пурте мӗн тавра ҫаврӑннин варрине пӑх-ха эсӗ; ҫук вӑл, тарӑнни, чӗрене пырса тивекенни, нимӗн те ҫук.
Ты посмотри, где центр, около которого вращается все это: нет его, нет ничего глубокого, задевающего за живое.

Питех ир те марччӗ ӗнтӗ, анчах вӗсем пӗр ҫӗре ӗҫпе кӗрсе тухма та ӗлкӗрчӗҫ, унтан Штольц пӗр ылтӑн промышленникне хӑй килне апата илсе кайрӗ, кайран лешин патне дачӑна чей ӗҫме кайрӗҫ, унта ҫынсем нумайччӗ, Обломов вара, ниҫта тухмасӑр пӗр-пӗччен пурӑннӑ хыҫҫӑн, сасартӑк ҫынсен ушкӑнне пырса лекрӗ.
Хотя было уже не рано, но они успели заехать куда-то по делам, потом Штольц захватил с собой обедать одного золотопромышленника, потом поехали к этому последнему на дачу пить чай, застали большое общество, и Обломов из совершенного уединения вдруг очутился в толпе людей.

Пырса кӗретӗн те — тухса каяс килмест.
Придешь, и уйти не хочется.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Андрей Обломов чӗрине пырса тивекен ыйту пама, унӑн чӗре туйӑмӗ ӑҫтараххине пӗлме шухӑшларӗ, ҫав хушӑрах, шарламасӑр, ун ҫине пӑхрӗ те сасартӑк кулса ячӗ.
Андрей ворочал в голове вопрос, чем бы задеть его за живое и где у него живое, между тем молча разглядывал его и вдруг засмеялся.

Ҫынсем ӑна вӑл хӑйне сасартӑк кӑмӑл ҫӗкленнинчен тытса чарнишӗн, кирлӗ йӗрке чиккинчен иртмесӗр тӑма пӗлнӗшӗн, ӑс-тӑнпа ҫирӗп пулнӑшӑн ӳпкелеҫҫӗ те ҫийӗнчех каҫараҫҫӗ; тепӗр чухне кам ха пулин пӗтӗм вӑйран вирхӗнсе пырса, лачакана кӗрсе ӳксен, хӑйӗнне те, тепринне те пурнӑҫне тӗп тусан, Штольца ӑмсанать те, унран тӗлӗнет те.
Удержанность его от порывов, уменье не выйти из границ естественного, свободного состояния духа клеймили укором и тут же оправдывали, иногда с завистью и удивлением, другого, который со всего размаха летел в болото и разбивал свое и чужое существование.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Алӑк яриех уҫӑлса кайнӑ та арҫынсем, хӗрарӑмсем, ача-пӑчасем ушкӑнпа сад пахчине пырса кӗнӗ.
Двери размахиваются, и толпа мужиков, баб, мальчишек вторгается в сад.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн улпутне тӗртсе илни, Захара та тивмеллипех пырса тиврӗ.
Задевши его барина, задели за живое и Захара.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пурте ахӑлтатса кулса ячӗҫ, Захара вара халиччен хӑйпе пӗрле кӑмӑллӑн калаҫакан кучер ҫакӑн пек калани ӑнсӑртран пырса ҫапнӑнах туйӑнчӗ.
Все захохотали, а Захар был как ударом поражен этой выходкой кучера, с которым одним он и вел до тех пор дружескую беседу.

Вӑл ун пек мар та ку ун пек мар, утма пӗлейместӗн те, илсе пырса пама чухлаймастӑн, пурне те ҫӗмӗретӗн те, тасатмастӑн та, вӑрлатӑн та, ҫисе яратӑн та…
И то не так, и это не так, и ходить не умеешь, и подать-то не смыслишь, и ломаешь-то все, и не чистишь, и крадешь, и съедаешь…

Илья Ильичӑн мӗн те пулин тӑвас килсен, вӑл куҫне ҫеҫ хӗссе илет — виҫӗ-тӑватӑ тарҫӑ ун кӑмӑлне тултарма ыткӑнаҫҫӗ; мӗн те пулин ӳкерет-и вӑл, мӗнле те пулин япала илсе килмелле пулать-и, вӑл илеймест, мӗн те пулин пырса памалла-и, чей илсе килмелле-и унӑн, ҫивӗч ачан, пурне те хӑйӗн тӑвасси килет, анчах акӑ сасартӑк ашшӗпе амӑшӗ, виҫӗ инкӗшӗ, пиллӗкӗн пӗр харӑс кӑшкӑрса пӑрахаҫҫӗ:
Захочет ли чего-нибудь Илья Ильич, ему стоит только мигнуть — уж трое-четверо слуг кидаются исполнять его желание; уронит ли он что-нибудь, достать ли ему нужно вещь, да не достанет, — принести ли что, сбегать ли за чем: ему иногда, как резвому мальчику, так и хочется броситься и переделать все самому, а тут вдруг отец и мать, да три тетки в пять голосов и закричат:

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ӑна валли ятарласах ҫӗлетнӗ мундир ҫинчен те ӗмӗтленнӗ вӗсем, вӑл палатӑра советник пулнине те ӑсра сӑнарланӑ, амӑшӗ ӑна губернатор та тӑвасшӑн пулнӑ; анчах ҫаксем патне мӗнле те пулин йӳнӗрех хакпа, тӗрлӗ чеелӗхсемпе, вӗренӳпе хисеп ҫулӗ ҫинчи чулсемпе чӑрмавсенчен вӑрттӑн ҫаврӑнса иртсе, вӗсен урлӑ ҫӑмӑллӑн каҫса ҫитесшӗн тӑрӑшнӑ, урӑхла каласан, чунпа ӳт-пӗве халтан ямасӑр, ҫӑмӑллӑн, ача чухнех турӑ пиллесе панӑ самӑрлӑха чакармасӑр, ахаллен, йӑлисене тытса пырса, мӗнле те пулин аттестат илмелле, унтан Илюша пур наукӑсемпе искусствӑсене те вӗренсе тухнӑ, тесе ҫырнӑ пултӑр.
Они мечтали и о шитом мундире для него, воображали его советником в палате, а мать даже и губернатором; но всего этого хотелось бы им достигнуть как-нибудь подешевле, с разными хитростями, обойти тайком разбросанные по пути просвещения и честей камни и преграды, не трудясь перескакивать через них, то есть, например, учиться слегка, не до изнурения души и тела, не до утраты благословенной, в детстве приобретенной полноты, а так, чтоб только соблюсти предписанную форму и добыть как-нибудь аттестат, в котором бы сказано было, что Илюша прошел все науки и искусства.

Вӑл амӑшӗ патне хурлӑхлӑн пырса кӗрет.
Он печальный приходит к матери.

Вӑл, чӗтрекен аллипе, темле хӑрушӑ ӗҫ тунӑ пек, ҫав тери асӑрханса, «Ырӑ кӑмӑллӑ государь» тесе ҫырса хурать; ун патне арӑмӗ пырса кӗрет.
Он только было вывел: «Милостивый государь» медленно, криво, дрожащей рукой и с такою осторожностью, как будто делал какое-нибудь опасное дело, как к нему явилась жена.

Страницăсем:

1
...
936
937
938
939
940
941
942
943
944
945
946
...
1033

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика