Шырав

Кирила

Вӑл, эрех ӗҫессинчен пӑрӑнса, Кирила Петровича чунтан тинкерсе итлет.
Он отказался от водки и стал слушать Кирила Петровича со всевозможным вниманием.

Ҫапла пулса иртни ҫинчен хыпар ҫав кунах Кирила Петрович патне ҫитнӗ.
Слух о сем происшествии в тот же день дошел до Кирила Петровича.

Андрей Гаврилович Покровскине пымасть, Кирила Петрович вӑл ҫуккипе тунсӑха ерет, тарӑхнипе ӑна тем тӗрлӗ кӳренмелле сӑмахсем каласа вӑрҫса пӗтерет, кунти дворянсем вӑл сӑмахсене, ҫине тӑрсах юри ӳстерсе пӑсса, Дубровский хӑлхине кӗртме тӑрӑшаҫҫӗ.
Андрей Гаврилович не возвращался в Покровское, Кирила Петрович без него скучал, и досада его громко изливалась в самых оскорбительных выражениях, которые благодаря усердию тамошних дворян доходили до Дубровского исправленные и дополненные.

Тата, те апат тути Кирила Петрович кӑмӑлне килмест, — вӑл повара хӗнесе пӗтерет, хӑнисене вӑрҫса тӑкать, таврӑннӑ чухне вара мӗн пур сунара пынӑ халӑхпа пӗрле юриех Дубровский уй-хирӗ тӑрӑх иртсе тухать.
Или по крайней мере был не по вкусу Кирила Петровича, который прибил повара, разбранил гостей и на возвратном пути со всею своей охотою нарочно поехал полями Дубровского.

Кирила Петрович тумланать те яланхи пекех чаплӑн сунара тухса каять.
Кирила Петрович оделся и выехал на охоту с обыкновенной своею пышностию.

Хальхи йӑла-йӗркепе пӑхса пахалас пулсассӑн, ҫыруне тӑрлавлӑ ҫырман ӗнтӗ, анчах вӑл Кирила Петровича мӗнле ҫырни енӗпе мар, тӗп шухӑшӗпе тарӑхтарнӑ.
По нынешним понятиям об этикете письмо сие было бы весьма неприличным, но оно рассердило Кирила Петровича не странным слогом и расположением, но только своею сущностью.

Хурав парас вырӑнне ӑна виҫӗ кӗтессӗн хутланӑ ҫыру тыттараҫҫӗ; Кирила Петрович хӑй писарьне ҫырӑва сасӑпа вулама хушать те ҫак сӑмахсене илтет: Ырӑ кӑмӑллӑ государь!
Вместо ответа ему подали письмо, сложенное треугольником; Кирила Петрович приказал своему писарю читать его вслух и услышал следующее. «Государь мой премилостивый.

Кирила Петрович, сӗтел хушшинчен тӑрса, хӑнасене ӑсатать те ҫывӑрма каять.
Кирила Петрович, встав из-за стола, отпустил гостей и отправился спать.

Кирила Петрович, ӗҫкеленипе яланхи пекех хӗрсе кайнӑскер, тарӑхса, ҫав тарҫах Андрей Гаврилович патне тепӗр хут ярать.
Кирила Петрович, по обыкновению своему разгоряченный наливками, осердился и вторично послал того же слугу сказать Андрею Гавриловичу.

Хӑнисемпе пӗрле йытӑ картишӗнчен тавӑрӑнсан, Кирила Петрович каҫхи апат ҫиме ларать те, тин ҫеҫ Дубровский ҫуккине кура ӑна шыраттарма тытӑнать.
Возвратясь с гостями со псарного двора, Кирила Петрович сел ужинать и тогда только, не видя Дубровского, хватился о нем.

Кирила Петрович, хӑй чурийӗн харсӑр сӑмахне илтсен, ахӑрса кулса ярать, ун хыҫҫӑн хӑнисем те, — йытӑ пӑхаканӑн шӳчӗ вӗсене хӑйсене те тивнине туйрӗҫ пулин те, — ахӑлтатса илеҫҫӗ.
Кирила Петрович громко засмеялся при дерзком замечании своего холопа, а гости вослед за ним захохотали, хотя и чувствовали, что шутка псаря могла отнестися и к ним.

— Мӗн эсӗ нимен те чӗнместӗн, тӑванӑм, — тесе ыйтать унран Кирила Петрович, — е йыттӑмсем сана килӗшмеҫҫӗ?
«Что же ты хмуришься, брат, – спросил его Кирила Петрович, – или псарня моя тебе не нравится?»

Хӑнисем ун пек чух Кирила Петровичӑн йыттисене тата унӑн йытӑ усрамалли картине мухтассине хӑйсен тивӗҫӗ вырӑнне шутланӑ.
Гости почитали обязанностию восхищаться псарнею Кирила Петровича.

Кирила Петрович ҫак чаплӑ заведенипе питӗ мухтаннӑ.
Кирила Петрович гордился сим прекрасным заведением.

Унта пилекҫӗр ытла вӗшле йытӑ, сунар йыттисем, тутӑ та ӑшӑ пурӑнӑҫшӑн хӑйсен чӗлхипе Кирила Петрович тараватлӑхне мухтаса пурӑннӑ.
Где более пятисот гончих и борзых жили в довольстве и тепле, прославляя щедрость Кирила Петровича на своем собачьем языке.

Палаткӑпа кухньӑна Кирила Петрович апатланма палӑртса хунӑ вырӑна малтанах леҫтернӗ.
Палатка и кухня отправлены были вперед на место, где Кирила Петрович должен был обедать.

Пӗрре, кӗр пуҫламӑшӗнче, Кирила Петрович сунара кайма пуҫтарӑннӑ.
Раз в начале осени Кирила Петрович собирался в отъезжее поле.