Шырав

Шырав ĕçĕ:

ассӑн сăмах пирĕн базăра пур.

ассӑн (тĕпĕ: ассӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Иван Иванычсем тӗрлӗреннисем пур, — ассӑн сывларӗ лавккаҫӑ; вӑл Егорушка пуҫӗ урлӑ алӑк еннелле чӗнмесӗр пӑхрӗ-пӑхрӗ те татах ыйтрӗ:
— Иваны Иванычи разные бывают, — вздохнул лавочник; он поглядел через Егорушкину голову на дверь, помолчал и спросил:

V // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Пӗр вунӑ минут иртрӗ пуль, Мойсей Мойсеич ҫаплах-ха ассӑн сывла-сывла мӑкӑртатрӗ:
Прошло минут десять, а Мойсей Мойсеич всё еще бормотал вполголоса и вздыхал:

III // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

— Эсӗ ухмах этем пулни халь ӗнтӗ хӑех лайӑх курӑнать, — ассӑн сывласа илчӗ Христофор атте.
— Вот и видно сейчас, что ты глупый человек, — вздохнул о. Христофор.

Канашлу пӗтрӗ те, еврейка, ассӑн сывласа, комодне уҫрӗ, симӗс тӗслӗ пусма татки ӑшӗнчен ыраш ҫӑнӑхӗнчен пӗҫернӗ чӗре евӗрлӗ пысӑк пӗремӗк кӑларчӗ.
Совещание кончилось тем, что еврейка с глубоким вздохом полезла в комод, развернула там какую-то зеленую тряпку и достала большой ржаной пряник, в виде сердца.

Мойсей Мойсеичпа еврейка ассӑн сывлама пӑрахмасӑрах комод патне пычӗҫ те тем ҫинчен еврейле калаҫма пуҫларӗҫ.
Мойсей Мойсеич и еврейка, не переставая вздыхать, подошли к комоду и стали говорить о чем-то по-еврейски.

— А-ох! — ассӑн сывласа ячӗ те еврейка таҫта ҫӳлелле пӑхрӗ.
— А-ох! — вздохнула еврейка и подняла вверх глаза.

Ача ҫирӗ, Мойсей Мойсеичпа еврейка ун ҫине пӑха-пӑха ассӑн сывласа тӑчӗҫ.
Он ел, а Мойсей Мойсеич и еврейка глядели и вздыхали.

— Ҫук, Иван Иванович, — ассӑн сывласа ярать Христофор атте.
— Нет, Иван Иванович, — вздыхал о. Христофор.

— Ах, укҫа, укҫа! — кулкаласа ассӑн сывла-сывла ярать Христофор атте.
— Ах, деньги, деньги! — вздыхал о. Христофор, улыбаясь.

— Тӗрӗс, ача-пӑчапа унпа чӑрмавсӑр пурӑнаймӑн, эпӗ те ҫавнах калам! — ассӑн сывласа илчӗ Мойсей Мойсеич.
— Да, хлопотно с детьми, я вам скажу! — вздохнул Мойсей Мойсеич.

— Мӗнех, чей ӗҫме пулӗ, — кил хуҫине шелленӗ пек, ассӑн сывларӗ Христофор атте — Нумаях чарса тӑмӗ вӑл пире.
— Что ж, чайку можно попить, — сочувственно вздохнул отец Христофор — Это не задержит.

— Улталарӗҫ, ухмаха тӑратса хӑварчӗҫ пире, — ассӑн сывлӑш ҫавӑрчӗ тепри.
— Обманули, одурачили нас, браток, — со вздохом сказал другой.

ХХХIII. Каҫ // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Кандов хӑйне ыттисенчен ютшӑнарах тыткалама тытӑнчӗ, вӗсен шухӑшӗ ӑна интереслентерми пулчӗ, ҫын шӑв-шавӗнчен пӑрӑнарах тӑчӗ, тӑтӑшах ассӑн сывла пуҫларӗ; Радӑна курсан ҫеҫ чун кӗнӗ пек пулчӗ ӑна.
Кандов мало-помалу начал чуждаться окружающих людей и их интересов, избегать людского шума и суеты, погружаться в мечтательную апатию; оживлялся он только при виде Рады.

XVIII. Кандов // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Кӑҫал хӗлле вара урӑх япала шухӑшласа кӑларчӗҫ; ӗлӗкхи примадоннӑсем «Грецири икӗ философ илем ҫинчен тавлашнине», ыттисем пулӑшнипе, хӑйсем евӗрлӗ улӑштарчӗҫ; вӑл ҫапла пуҫланать: Катерина Васильевна тӳпенелле пӑхать те, хытӑ хуйхӑрнӑ пек ассӑн сывласа, ҫапла калать: «Турӑпа тан Шиллер, ман чуна хаваслантаракан!»
В нынешнюю зиму вошло в моду другое: бывшие примадонны общими силами переделали на свои нравы «Спор двух греческих философов об изящном»; начинается так: Катерина Васильевна, возводя глаза к небу и томно вздыхая, говорит: «Божественный Шиллер, упоение души моей!»

XXII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Епле ырӑ вӑл! — Вера Павловна ассӑн сывласа илчӗ, анчах, тӗрӗссипе каласан, хуйхӑрса мар, вӑл ырӑ тунине асӑнса сывласа илчӗ.
— Какой он добрый! — Вера Павловна вздохнула, только, по правде сказать, вздохнула не с печалью, а лишь с признательностию.

XXX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Темиҫе минут иртсен, вӑл ассӑн сывласа ячӗ те куҫне хут ҫинчен илмерӗ.
Через несколько минут она вздохнула и перестала поднимать глаза от записки.

— Ах! — ассӑн сывласа ячӗ И, вырнаҫса ларнӑ май.
Он сел и вздохнул.

III // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 90–106 стр.

— Тӗрӗс калатӑн, — сӳрӗккӗн хуравларӗ Лао-цзы, ассӑн сывланӑ май.
— Ты прав, — вяло ответил Лао-цзы со вздохом.

Застава хыҫне // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 75–89 стр.

Революци хыҫҫӑн ҫивӗтне даосск манахӗсем пек пуҫ тӳпине пӗтӗрсе хунӑ та вӑл: Чжао Цзы-лун пурӑннӑ пулсан, Поднебеснӑйра хальхи пек йӗркесӗрлӗх пулмӗччӗ те, тенӗ ҫине-ҫинех ассӑн сывласа.
После революции он закрутил свою косу на макушке, точно даосский монах, и часто со вздохом твердил: будь жив сейчас Чжао Цзы-лун, в Поднебесной не поднялась бы такая смута.

Хускану // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 54–66 стр.

Ци-цзинь каллех ассӑн сывласа ячӗ:
Снова вздохнув, заметил Ци-цзинь:

Хускану // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 54–66 стр.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика