Шырав

Шырав ĕçĕ:

Катя сăмах пирĕн базăра пур.

Катя (тĕпĕ: Катя) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Катя ҫине пӑхса илтӗм.
Я посмотрел на Катю.

Улттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Докторпа Катя тата эпӗ — виҫсӗмӗр — вӑхӑт пур чухне пӗрмаях «Св. Мария» экспедицийӗн материалӗсене майлаштарса вӗрентӗмӗр.
Всё свободное время мы — доктор, Катя и я — тратили на изучение и подбор материалов экспедиции «Св. Марии».

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя вара килти ӗҫпе аппаланатчӗ.
А Катя хозяйничала.

Анчах Катя кунта иккенне пӗлмен чухне вӗҫни вӑл хӑйне, вӑл Полярнӑйра сывах та чипер, эпӗ ӑна сӗтел хушшинче чей тултарса ларнине ҫитес кунсенчех курасса пӗлсе вӗҫни йӑлтах урӑхла ӗҫ.
Но одно было летать, не зная, что с Катей, и совершенно другое, зная, что она в Полярном, жива и здорова и что на днях я увижу её разливающей чай за столом.

Тата икӗ эрнерен эпӗ каллех килсен, Катя хӑйӗн ҫӗнӗ пурнӑҫӗн интересӗсемпе савӑнсах кайнӑччӗ.
Когда через две недели я опять приехал, она была уже полна интересами своей новой жизни.

Катя часах ӗҫе те тытӑнчӗ, малтан госпитальте медицински сестрара ӗҫлерӗ, унтан Кивӗ Полярнӑйра, докторӑн унта амбулаторнӑй прием пурччӗ.
Сразу же она стала работать — сперва в госпитале медицинской сестрой, а потом в Старом Полярном, где у доктора был амбулаторный приём.

Катя Иван Иваныч доктор патӗнче ӗҫлесе ӑна кунсерен курма пултарни маншӑн та аванччӗ.
и мне было приятно знать, что Катя живёт подле доктора Ивана Иваныча и видит его каждый день.

Анчах Катя юлмах шутларӗ.
Но Катя решила остаться.

Катя, хӗрӗмҫӗм!
Катя, доченька моя!

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя тата!
И Катя, Катя!

Ҫывӑх курса ыталатӑп ӑна, вӑйӗ ҫитнӗ таран сана пулӑшинччӗ вӑл, пуринчен ытла Катя майӗпе.
Обнимаю её и прошу помочь тебе, сколько в её силах, особенно насчёт Кати.

Ҫапах та эпир пурпӗрех пӗрле вулаттӑмӑр — эп пӗлеттӗм хам ун хыҫӗнче тӑрса сывланине Катя та туйса тӑрасса.
Но всё равно мы снова читали вместе — я знал, что Катя чувствует моё дыхание за своими плечами.

Эпӗ тулли стакана ӗҫсе яраймасӑрах хыпаланса тӑтӑм та Катя манран ӗлӗкхи пекех, хупа пӗрле парашют илетӗн-и, тесе ыйтса пӗлчӗ.
Только когда я заторопился и встал, оставив недопитый стакан, она спросила, как бывало прежде, беру ли я с собой парашют.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя ман сӑмаха итлерӗ те пит-куҫӗ салхуланчӗ, куҫӗсем вут-ҫулӑмӑн ялкӑшрӗҫ…
Она слушала меня, и у неё было мрачное лицо, а глаза горели, горели…

Эп ӑна йытӑ площадкинче хамӑр юлашки хутчен сӑмах вӗҫҫӗн сӑмахӑн калаҫнине каласа кӑтартрӑм та Ромашов тунайманнинчен Катя тӗлӗнсех кайрӗ.
Слово в слово я передал ей наш последний разговор на Собачьей площадке, и Катя была поражена признанием Ромашова — признанием,

Ҫав палимпсест пек туйӑнчӗ мана Катя Ромашов ҫинчен калани, Ромашов ӑвӑс катинче мӗн пулса иртнине пӗтӗмпех улталаса каланӑ та, ӑна вара эпӗ резинкӑпа пӑснӑ пек турӑм, ун айӗнчен тӗрӗслӗх тухрӗ.
Это было похоже на палимпсест, когда Катя рассказала мне, чтó, по словам Ромашова, произошло в осиновой роще, а затем я, как резинкой, стёр эту ложь — и под ней проступила правда.

Катя ҫине пӑхса тӑранаймастӑп эпӗ.
Я не мог насмотреться на Катю.

Арҫыннипе пӗр вырӑнтан тепӗр вырӑна куҫса ҫӳрес пурнӑҫа хӑнӑхнӑччӗ ҫав ӗнтӗ вӑл, — епле хӗрхенсе те ачашласа, ӳкӗнсе пӑхрӑм эпӗ Катя хутне кӗнӗ май!
Это была привычка женщины, постоянно переезжающей с мужем с места на место, — и с какою жалостью, нежностью, раскаянием я почувствовал Катю в этой печальной привычке!

Маншӑн вӗҫӗмсӗр лайӑх та тӗлӗнмелле улшӑну ӗнтӗ — пӗрне пӗри чи хӑрушӑ вӑхӑтра ҫулталӑк ҫурӑ хушши уйрӑлса пурӑннӑ хыҫҫӑн тӑван кил-йыша таврӑннӑранпа пилӗк-ултӑ сехет те иртнӗччӗ ӗнтӗ, эпӗ ҫапах та Катя хампа пӗрле иккенне ниҫтан хӑнӑхаймасӑр тӑратӑп.
Уже прошло пять или шесть часов с тех пор, как произошла эта чудная, бесконечно важная для меня перемена — весь мир нашей семейной жизни, покинувший нас так надолго, на полтора страшных года, вернулся наконец, — а я всё ещё не мог привыкнуть к мысли, что Катя со мною.

Варя Трофимова ҫинчен те пӗлтӗм, «пурте Катя шухӑшланӑ пек пулсан, вӗсемшӗн иккӗшиннӗн те телей ҫине телей пулать» тесе калать, тет.
И о Варе Трофимовой я узнал, что «если всё будет, как думает Катя, для них обоих это счастье и счастье».

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика