Шырав

Шырав ĕçĕ:

пулӗ сăмах пирĕн базăра пур.

пулӗ (тĕпĕ: пулӗ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Тен, вӑл та мар пулӗ.
Может быть, и не он.

XXIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫапла шухӑшлани тӗрӗсех те пулӗ.
Догадка эта, кажется, верна.

— Апла пулсан иккӗшӗ те эпӗ пулӗ.
— «Ну, так, может быть, я то и другое вместе».

— «Паллах, сирӗн сӑмахсене ман кулса, мӑшкӑлласа калани вырӑнне хурса йышӑнмалла; кам пӗлет, тен, сирӗн хӑвӑрӑн та сӑлтав пулӗ, тен, мухтава тивӗҫлӗ сӑлтав та пулӗ.
— «Конечно, я должен принимать ваши слова за насмешку и грубость; а может быть, и то, что у вас есть свои причины, может быть, даже заслуживающие одобрения.

Ӑна пӗр япала кӑмӑлне кайман, — вӑл туртма пӑрахайман: «сигара туртмасӑр пуҫ ӗҫлемест; чӑнахах ҫапла пулсан, эпӗ тӗрӗс тӑватӑп ӗнтӗ; анчах, тен, хам ҫемҫешкерен пулӗ ку».
Было у него угрызение совести, — он не бросил курить: «Без сигары не могу думать; если действительно так, я прав; но, быть может, это слабость воли».

16-ра чухне, Петербурга килсен, Рахметов ытлашши нимпех те палӑрман, яш пулнӑ, пӗвӗпе чылай ҫӳллӗскер, вӑл самаях тӗреклӗ пулнӑ, анчах та вӑй енчен мухтанмалли нимех те пулман: унпа пӗр ҫулти пӗр вунӑ яшран иккӗшӗ ӑна хӑй айне хума пултарнӑ та пулӗ.
Рахметов в шестнадцать лет, когда приехал в Петербург, был с этой стороны обыкновенным юношею довольно высокого роста, довольно крепким, но далеко не замечательным по силе: из десяти встречных его сверстников наверное двое сладили бы с ним.

Летопись каланӑ тӑрӑх, халӑха магомет тӗнне йышӑнтарма хӑтланнӑ тутарсене, корпус начальникӗсене (тен, вӗсен ун пек шухӑш пулман та пулӗ, уншӑн та мар, пусмӑрланӑшӑн пулӗ) хӑйсен ҫарӗсемпе пӗрлех Тверьте касса вӗлерсе тухнӑ; Рахмет та вӗсем хушшинче пулнӑ.
В числе татарских темников, корпусных начальников, перерезанных в Твери вместе с их войском, по словам летописей, будто бы за намерение обратить народ в магометанство (намерение, которого они, наверное, и не имели), а по самому делу, просто за угнетение, находился Рахмет.

Манӑн калавӑн тӗп геройӗсен: Вера Павловнӑн, Кирсановпа Лопуховӑн йӑхӗ-шывӗ, тӗрӗссипе каласан, асаттесемпе асаннесенчен мала иртмест, питех те тӑрӑшса асаилме хӑтлансан, тен, кӑштах мӗнле те пулин мӑн асанне ҫинчен калама пулӗ (мӑн асаттене, тем пулсан та, манӑҫ тусанӗ витнӗ ӗнтӗ; вӑл мӑн асаннен упӑшки пулни, ӑна Кирил тесе чӗнни ҫеҫ паллӑ пире, мӗншӗн тесен асатте Герасим Кирилыч ятлӑ пулнӑ).
Генеалогия главных лиц моего рассказа: Веры Павловны, Кирсанова и Лопухова, не восходит, по правде говоря, дальше дедушек с бабушками, и разве с большими натяжками можно приставить сверху еще какую-нибудь прабабушку (прадедушка уже неизбежно покрыт мраком забвения, известно только, что он был муж прабабушки и что его звали Кирилом, потому что дедушка был Герасим Кирилыч).

Рахметов ҫине тӑрсах, киленсех ҫак кӗнекене вулама пуҫларӗ, ку кӗнекене юлашки ҫӗр ҫул хушшинче, ун корректорӗсемсӗр пуҫне, урӑх никам та вуламан пулӗ; ӑна вуласси, Рахметовсӑр пуҫне, кирек камшӑн та хӑйӑр е пӑчкӑ кӗрпи ҫиессипе пӗрех пулмалла.
Рахметов с усердным наслаждением принялся читать книгу, которую в последние сто лет едва ли кто читал, кроме корректоров ее: читать ее для кого бы то ни было, кроме Рахметова, то же самое, что есть песок или опилки.

Тен, каҫпа ҫеҫ таврӑнатӑп пулӗ.
Должно быть, ворочусь уж поздно вечером.

Чӗрӗк сехете яхӑн, тен, ытларах та пулӗ, Лопухов сӗтел умӗнче аялалла, кресла хыҫӗ ҫинелле, пӑхса тӑчӗ.
С четверть часа, а может быть, и побольше, Лопухов стоял перед столом, рассматривая там, внизу, ручку кресел.

XXVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вера Павловна хӑйӗн пӳлӗмӗнче пӗччен шӑп ларчӗ, упӑшкине хӑйӗн пӳлӗмне кайма хушрӗ, унтан Лопухов, ун ҫумне пырса ларса, ӑна татах лӑплантарчӗ, нумай калаҫмарӗ, паллах, калаҫнинчен ытларах хӑйӗн сасси лӑпкӑ пулнипе лӑплантарчӗ, паллах ӗнтӗ, ун сасси ытлашши савӑнаҫлӑ та, ытлашши салху та тухмарӗ, тен, кӑштах вӑл шухӑша кайнине пӗлтерчӗ пулӗ, тата пит-куҫӗ те ҫавнах кӑтартрӗ пулас.
Половину времени Вера Павловна тихо сидела в своей комнате одна, отсылая мужа, половину времени он сидел подле нее и успокоивал ее все теми же немногими словами, конечно, больше не словами, а тем, что голос его был ровен и спокоен, разумеется, не бог знает как весел, но и не грустен, разве несколько выражал задумчивость, и лицо также.

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мӗншӗн-ха, сӑмахран, вӗсем Мерцаловсем патӗнчен таврӑннӑ чухне, ыран «Пуритан» опера курма каятпӑр тесе калаҫса татӑлнӑ вӑхӑтра, Вера Павловна упӑшкине: «Савнӑ тусӑм, эсӗ вӑл оперӑна юратмастӑн, сана кичем пулӗ, эпӗ Александр Матвеичпа каятӑп; вӑл кашни оперӑпа савӑнать вӗт; эсӗ е эпӗ опера ҫырас пулсан та, Кирсанов ӑна итленӗ пулӗччӗ» тенӗ чухне, — мӗншӗн Кирсанов Вера Павловна майлӑ пулмарӗ, «чӑнах та, Дмитрий, эпӗ сан валли билет илместӗп, темерӗ, — мӗншӗн-ха вӑл?
Почему, например, когда они, возвращаясь от Мерцаловых, условливались на другой день ехать в оперу на «Пуритан» и когда Вера Павловна сказала мужу: «Миленький мой, ты не любишь этой оперы, ты будешь скучать, я поеду с Александром Матвеичем; ведь ему всякая опера наслажденье; кажется, если бы я или ты написали оперу, он и ту стал бы слушать», — почему Кирсанов не поддержал мнения Веры Павловны, не сказал, что «в самом деле, Дмитрий, я не возьму тебе билета», — почему это?

XXIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах ҫав ҫын хӑй мӗн тӑвас килнине лайӑхах туса пырать пулсассӑн, вӑл хай те теветкеллӗ пуласшӑн мар; теветкеллӗ пуласшӑн мар пулса, вӑл тӗрӗс тата тӑнлӑ-пуҫлӑ тӑвать, ҫавӑнпа та калатӑп: ӑна, теветкеллӗ пулас мар текенскере, кам теветкеллӗ тӑвасшӑн пулӗ тетӗп.
А если этот человек находит все-таки хорошее удовлетворение своей потребности, то и сам он не должен рисковать; я предположу, в смысле отвлеченном, что он не хочет рисковать, и говорю: он прав и благоразумен, что не хочет рисковать, и говорю: дурно и безумно поступит тот, кто станет его, не желающего рисковать, подвергать риску.

XXII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эпир йӗркеллӗ пурнӑҫ текенни вӑл обществӑри ӑнлавсемпе хӑнӑхусем улшӑнсассӑн пулӗ.
То, что мы с тобою признаем за нормальную жизнь, будет так, когда переменятся понятия, обычаи общества.

Ҫак савӑнӑҫ ҫыннӑн мӗнпур ытти савӑнӑҫӗсенчен те пысӑкрах; ҫыннӑн ытти кирек мӗнле савӑнӑҫӗ те, сайра тӗл пулса, питӗ хӑвӑрт иртсе каять пулсан, ку савӑнӑҫ вара кулленхи савӑнӑҫ пулӗ.
Эта радость выше всех других личных радостей; что во всякой другой личной радости редкая, мимолетная высокость, то в ней обыкновенный уровень каждого обыкновенного дня.

XX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эпӗ унӑн ҫинчен каласа кӑтартнӑ хыҫҫӑн темиҫе ҫултан унӑн ҫавӑн пек кунсем, уйӑхсем, ҫулсем нумай пулӗҫ: ку вӑл унӑн ачисем ӳссе ҫитсессӗн пулӗ, вӑл вара вӗсем телее тивӗҫлине тата телейлӗ ҫынсем пулнине курӗ.
Через несколько лет после того, как я рассказываю вам о ней, у ней будет много таких целых дней, месяцев, годов: это будет, когда подрастут ее дети и она будет видеть их людьми, достойными счастья и счастливыми.

— Анчах, Верочка, ӑна пӗлни, тен, мана усӑллӑ пулӗ?
— Но, Верочка, быть может, мне полезно будет знать его.

Акӑ тата тепӗр капӑрлӑх — манӑн портрет: ӑна лайӑх художнике ӳкерттерес тесе, Дмитрий ҫур ҫул хушши укҫа пухрӗ, вара вӗсем мана ҫав ҫамрӑк художникпе мӗн чухлӗ асаплантармарӗҫ пулӗ.
А вот и другая роскошь: мой портрет; полгода он копил деньги, чтобы просить хорошего живописца, и сколько они с этим молодым живописцем мучили меня.

Ҫапла, ун чухне тӗнчере пурӑнма, халӗ мана ҫӑмӑл пулнӑ пек, пурне те ҫӑмӑл пулӗ.
Да, тогда будет всем легко жить на свете, вот как теперь мне.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика