Шырав

Шырав ĕçĕ:

Юрату сăмах пирĕн базăра пур.

Юрату (тĕпĕ: юрату) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫав телее эгоистла шырасан, урӑхла каласан, хӑвна валли пуянлӑх, чап, пурнӑҫри ҫӑмӑллӑхсене, юрату шырасан, пулма пултарать, лару-тӑру ҫавнашкал килсе тухӗ — ҫав шухӑш-ӗмӗтсене пурнӑҫлама та май пулӗ апла пулсан, телей тупас тивӗҫ мар, ҫав ӗмӗтсем саккунсӑр.
Удовлетворяя ее эгоистически, то есть отыскивая для себя богатства, славы, удобств жизни, любви, может случиться, что обстоятельства так сложатся, что невозможно будет удовлетворить этим желаниям. Следовательно, эти желания незаконны, а не потребность счастия незаконна.

XX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

«Анчах та юрату ҫук вӗт, — тет вӑл хӑйне хӑй.
«Но ведь любви нет, — говорит он сам себе.

II // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

«Ҫук, юрату ҫук!
— Нет, нет любви!

Мӗншӗн килмест вара вӑл юрату?
Что же она, любовь, не приходит?

Ку кӑна мар, вӑл хӑй юрату тенине ӗненмест пулин те, хӗрарӑмсене юратса пӑхасшӑн пулнӑ.
И не только это, он даже хотел попробовать любовь к женщинам, в которую не верил.

Вӑл юрату ҫук тесе шутланӑ, анчах хӑй, ҫамрӑк та хитре хӗрарӑма курсан, яланах вӗриленсе кайнӑ.
Он решил, что любви нет, и всякий раз присутствие молодой и красивой женщины заставляло его замирать.

Йӗри-тавра тӗттӗм, кичем те салхуллӑ, анчах унӑн чун-чӗринче туллиех асаилӳсем, юрату, хӗрхенӳпе ӳкӗнӳ, кӑмӑла тултаракан ырӑ куҫҫуль тапса тухас пек тӑрать…
Кругом было темно, безмолвно, уныло, а в душе было так полно воспоминаний, любви, сожаления и приятных давивших слез…

I // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Чӑнах та, пурах-ши вара унашкал юрату?
Да опять, и есть ли такая любовь?

Вӑл пин-пин пӳлӗмлӗ темӗн пысӑкӑш ҫурт евӗр,пӳлӗмӗсенче унӑн ҫап-ҫутӑ, юрӑ-кӗвӗ, тӗлӗнмелле хитре ӳкерчӗксем, ӑслӑ, хӳхӗм ҫынсем, кулӑ, ташӑ, юрату — искусствӑра мӗн аслипе хаярри пур, ҫавсем пӗтӗмпех.
Она похожа на огромное здание с тысячами комнат, в которых свет, пение, чудные картины, умные, изящные люди, смех, танцы, любовь — все, что есть великого и грозного в искусстве.

XXI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Юрату, харпӑрлӑхӑн тӗттӗм ҫӑрӑлчӑкӗнчен ирӗке тухса, пач та вӑрттӑн, улах кӗтесри, енчен еннелле пӑхкалашса, йӗрӗнсе тӑвакан мӑшкӑллӑ ҫылӑх мар, тӗнчен ҫап-ҫутӑ тӗнӗ пулса тӑрӗ.
Любовь, освобожденная от темных пут собственности, станет светлой религией мира, а не тайным позорным грехом в темном углу, с оглядкой, с отвращением.

Анчах шухӑшӗсенче унӑн нимӗскерле палӑртса хунӑ туйӑмлӑ тӗллев ҫукчӗ, — ӑна, пӗр хӗрарӑм тиркенӗскере, ҫак нимпе хупланман, уҫӑлчӑк та ансатлатнӑ юрату ытамне пурӗ те, ывӑннӑ та шӑнса ӗнтӗркенӗ вӗҫен кайӑксене сивӗ каҫ маяк ҫути патне туртнӑ евӗр, пӑхӑнтаруллӑ, ӑнсӑртла вӑй ҫех сӗтӗрчӗ.
Но в мыслях его не было никакой определенно чувственной цели, — его, отвергнутого одной женщиной, властно, стихийно тянуло в сферу этой неприкрытой, откровенной, упрощенной любви, как тянет в холодную ночь на огонь маяка усталых и иззябших перелетных птиц.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Эсир манран аслӑ та опытлӑрах, юрату ӗҫӗнче те эсир ӗнтӗ ҫителӗклех тутанса курнӑ.
Вы старше и опытнее меня, вы уже достаточно искусились в деле любви.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Сире манран юрату мар, пурте курса, хӑвӑр ҫинчен ят ытларах сарни кирлӗ пулнӑ.
Вам не любви от меня нужно было, а того, чтобы все видели вас лишний раз скомпрометированной.

Сире ни ачашлӑх, ни юрату, ни ахаль иленӳ кирлӗ пулман.
Вам не нужно было ни нежности, ни любви, ни простой привязанности.

Эпир иксӗмӗр те темле ирсӗр, ултавлӑ та вараланчӑк вӑйӑ, темле йӗрӗнчӗк юрату фарсне вылянӑ.
Мы оба играли какую-то гадкую, лживую и грязную игру, какой-то пошлый любительский фарс.

Ҫак ҫыннӑн службӑна килекен кашни ҫамрӑк офицерпах ҫыхӑннӑ шутсӑр нумай романӗсем полкра такамшӑн та паллӑччӗ, тепӗр тесен, ҫитмӗл пилӗк офицерпа вӗсен арӑмӗсен тата тӑван-пӗтенӗсен хушшинче пула-пула иртекен юрату историйӗсене пӗтӗмпех пит лайӑх пӗлсе тӑратчӗҫ кунта.
Ее многочисленные романы со всеми молодыми офицерами, приезжавшими на службу, были прекрасно известны в полку, так же, впрочем, как и все любовные истории, происходившие между всеми семьюдесятью пятью офицерами и их женами и родственницами.

Апла пулсассӑн, ман Эпӗ ҫапах та ҫак тивӗҫлӗх, чыслӑх, юрату йышши ӑнланусенчен пуринчен те хаклӑрах?
Стало быть, все-таки мое Я важнее всех этих понятий о долге, о чести, о любви?

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах капӑррӑн хӗпӗртесе ялкӑшакан ҫав тӗнче хӗрринче, таҫта, аякри-аякри горизонтра, тӗттӗм, тискер пӑнчӑ тӑрса юлнӑ: унта йывӑр та кичем службӑллӑ, рота шкулӗсемлӗ, пухури ӗҫкӗсемлӗ, хӗн-тертлӗ те йӗрӗнчӗк юрату ҫыхӑнӑвӗсемлӗ, юншӑхлӑ та пӗчченлӗхлӗ сӑрӑ, тӗксӗм хула ластанки пытарӑнса ларнӑ.
Но где-то на краю этого ликующего мира, далеко на горизонте, оставалось темное, зловещее пятно: там притаился серенький, унылый городишко с тяжелой и скучной службой, с ротными школами, с пьянством в собрании, с тяжестью и противной любовной связью, с тоской и одиночеством.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫук, ҫук, ан шухӑшлӑр: юрату пирки эпӗ чи-чи тӳрӗ, ӳт-тирпе ҫыхӑннӑ пӗлтерӗшпелен калатӑп.
Нет, нет, не думайте: я говорю о любви в самом прямом, телесном смысле.

Ҫавӑнпа мар-и ҫынсем юрату валли каҫа уйӑрнӑ, вӑрласлӑхпа вӗлереслӗх пекех…
Оттого-то люди и отвели для любви ночь, так же как для воровства и для убийства…

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика