Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Юрату ҫинчен калаҫас кӑмӑл манӑн пӗтсе ларчӗ.

Охота говорить о любви у меня исчезла.

11 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

— Кунта юрату ӗҫӗ.

— Тут дело полюбовное.

10 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Шухӑшӗпе вӑл ҫӗнӗ питсӗрлӗх енне, ӗлӗкхи намӑсӗ енне туртӑнать: юрату савӑнӑҫне те, унӑн хуйхине те курса пӑхман телейлӗ Наталья Коршуновӑран Гришкӑна туртса илме шут тытать.

В мыслях шла баба на новое бесчестье, на прежний позор: решила отнять Гришку у счастливой, ни горя, ни радости любовной не ведавшей Натальи Коршуновой.

20 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Хаяр курайманлӑхпа хӗрӳ юрату ҫивӗтленсе ларчӗҫ ун чунӗнче.

И плелась в душе ненависть с великой любовью.

20 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

— Апла, пӗтрӗ пулать пирӗн юрату? — ыйтрӗ Григорий, хырӑмӗ ҫине чавсаланса выртса тата калаҫнӑ хушӑра чӑмласа нимӗрлентернӗ йытпырши чечекӗн хӗрлӗ чӑмлакне сурса кӑларса.

— Значится, кончилась наша любовь? — спросил Григорий и лег на живот, облокотившись и выплевывая розовые, изжеванные под разговор лепестки повительного цветка.

16 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Анчах та сасартӑк юрату юхӑмӗ пӗтӗм тӳсӗмлӗх пӗвине татса каять: Аксинья, урса кайса, унӑн питне, мӑйне, аллисене, кӑкӑрӗ ҫинчи хура та кӑтра хытӑ ҫӑма чуптума тытӑнать.

И вдруг рвет плотину сдержанности поток чувства: Аксинья бешено целует лицо его, шею, руки, жесткую курчавую черную поросль на груди.

12 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Григорий ӳпремӗн те ачашшӑн, юрату кӑмӑлне пусӑрӑнтараймасӑр, ҫине тӑрсах ун тавра ҫаврӑнкалать.

Григорий упорно преследовал ее своей настойчивой и ждущей любовью.

7 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Сехри хӑпнипе каялла ҫаврӑнса пӑхрӗ те вӑл, курах кайрӗ, хӑйӗн хӗрӗпе хайхи йӗкӗт ыталаннӑ та, ҫут тӗнчери мӗнпур свиткӑсене манса, юрату юрри юрласа тӑраҫҫӗ.

Со страхом оборотился он назад и увидел, что дочка его и парубок спокойно стояли, обнявшись и напевая друг другу какие-то любовные сказки, позабыв про все находящиеся на свете свитки.

III // Василий Алагер, К. Никифорова, Михаил Рубцов, Афиноген Кузьмин. Николай Гоголь. Диканька ҫывӑхӗнчи хуторти каҫсем. Вырӑсларан чӑвашла В. Алагер, К. Никифорова, М. Рубцов, А. Кузьмин куҫарнӑ. Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 254 с.

Ӑшӑ кӑмӑл — юрату пуҫламӑшӗ пулать, тесе шутланӑ вӑл.

Он рассуждал: добрые чувства — соседи любви.

II // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

— Ҫакӑн пек вӑхӑтра, ман шутпа, чи хӗрӳ юрату пулать, — хӑй сӑмахне малалла тӑсрӗ Вера.

— В такое время, как сейчас, по-моему, самая крепкая любовь бывает, убежденно продолжала Вера.

X // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Марийкӑн сассине те питӗ лайӑх илтрӗ вӑл, Марийка юрату ҫинчен юрларӗ, ун юрри вара хӑйсем иртсе пыракан тӗнчепе пӗрлешсе каять, пурнӑҫ хаваслӑхӗпе Андрейӑн кӑкӑрӗ тӑвӑрланать.

И очень хорошо он слышал голос Марийки, Марийка пела о любви, и песня ее так сливалась со всем миром, сквозь который они шли, что у Андрея стесняло грудь от восторга жизнью.

III // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Евсее, паллах, ҫак юрату историйӗ сахал интереслентернӗ, анчах вӑл чӑтӑмлӑн итлерӗ, кун каҫалла тахҫанах сулӑннӑ ӗнтӗ, кӗҫех каҫ та пулмалла.

Эта любовная история, разумеется, мало интересовала Евсея, но он терпеливо слушал, а день уже подходил к концу, и скоро должен был наступить вечер.

X // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Юрату мар, прицеп!

— Не любовь, а прицеп!

II // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

 — Сӑлтавӗ паллӑ — юрату!

— Причина известная — любовь!

II // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Вӑл Барашкин пӗр чакмасӑр хӑй хыҫӗнчен ҫӳренисене, Катьӑн кӑмӑлне кайнине яланах пурне те пурнӑҫлама тӑрӑшнисене, Барашкинӑн чӗтресе тухакан тенор сассине тата унӑн кулленхи пекех, анчах та яланах пӗччен чӗрешӗн кӑмӑллӑ юрату сӑмахӗсене сасартӑк ырӑ енӗпе аса илнӗ.

Она с внезапной приязнью вспомнила неотступные слащавые ухаживания Барашкина, его предупредительность, дрожащий тенорок и страшно обычные, но всегда приятные для одинокого сердца любовные объяснения.

Улттӑмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Эммануил Казакевич. Ҫӑлтӑр: повесть; вырӑсларан И.С. Васильев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 1622 с.

Ҫакӑнта, вӑрҫӑн самай вучахӗнче ҫуралнӑ ҫамрӑк юрату, крокодил ҫӑварӗ умӗнче ларакан пӗчӗк кайӑк пек чӗтресе тӑнӑ.

Здесь, в самом пекле войны, затрепетала молодая любовь, как птичка над крокодильей пастью.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Эммануил Казакевич. Ҫӑлтӑр: повесть; вырӑсларан И.С. Васильев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 1622 с.

Ир енне вӑл лӑпланчӗ, эпир вара хайхи юрату тенӗ туйӑма пула мирлешрӗмӗр.

К утру она успокоилась, и мы помирились под влиянием того чувства, которое мы называли любовью.

XXII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Вӑл темле урӑхла, таса, ҫӗнӗ юрату ҫинчен ӗмӗтленет ӗнтӗ, теттӗм эпӗ.

Ей стала представляться какая-то другая, чистенькая, новенькая любовь, по крайней мере, я так думал про нее.

XIX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Урӑхла пулма та пултарайман, мӗншӗн тесен ӑна ачаранпах: тӗнчере ҫынна тивӗҫлӗ япала пӗрре ҫеҫ — юрату, — тесе вӗрентсе ӳстернӗ.

Да и нельзя ей было думать и чувствовать иначе: ее воспитали в том, что есть в мире только одно достойное внимания — любовь.

XIX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ман курайманлӑхӑн тапхӑрӗсем пирӗн юрату тенин тапхӑрӗпе пӗр виҫеллӗ те тӗрӗс пулса пынине эпӗ ун чухне асӑрхаман.

Я не замечал тогда, что периоды злобы возникали во мне совершенно правильно и равномерно, соответственно периодам того, что мы называли любовью.

XVII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.