Шырав

Шырав ĕçĕ:

пулнипе (тĕпĕ: пулни) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл хӑйӗн халиччен нихҫан пулман, хӑйӗн мӗн пуррине пӗтӗмпех парӑнтарнӑ туйӑмне хирӗҫ чылайччен кӗрешрӗ, анчах халь ҫав хӑй палламан хӗрарӑм кунта пулнипе, вӑл ӑна хӑйӗн илемӗпе ҫутатса тӑнипе мӗнпур лагерь урӑхла курӑннӑ пек туйӑннине епле пулсан та йышӑнма тиврӗ.
Он долго внутренне сопротивлялся необычному ощущению, только что властно захватившему все его существо, но в конце концов вынужден был признаться, что весь лагерь кажется ему теперь в другом свете потому, что в центре его стоит она, эта неизвестная ему женщина, и освещает его своей красотой.

XIV // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Ҫанталӑк сивех мар пулнипе пакшасем хӑйсен ӑшӑ йӑвисенчен тухнӑ та ирхи апат тӑваҫҫӗ; вӗсем икеле тӗшлени, хупписене ҫӗре ӳкерни вӑрман шӑплӑхӗнче лайӑх илтӗнет; пакшасем тӑрӑшсах икел шӗкӗлчекен чӑрӑшсем ҫинчен икел вӑррин ҫӳхе хупписем ҫӗрелле вӗлтӗртетсе анаҫҫӗ.
Морозец был не сильный, и белки, покинув теплые гнезда, сладко завтракали; в лесной тишине хорошо слышалось, как они грызли шишки и роняли объедки; от елей, где они трудились, спокойно, едва колышась, летели легкие крылышки еловых семян.

IX // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Вӗсем патне пӗр Лозневой ҫеҫ кӗркелесе тухнӑ, вӑл та пулин Ефимпа пӗр ӗҫре пулнипе кӑна пулкаланӑ.
К ним заходил только Лозневой, да и то исключительно потому, что у него с Ефимом была одна служба, одни дела.

VI // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Хӗрлӗ Ҫар чакса кайнӑ хыҫҫӑн Ерофей Кузьмич тырӑ тата тӗрлӗ тупра пухса тултарнине Лозневой ҫыннӑн харпӑрлӑх туйӑмӗ вӑйлӑ пулнипе, ҫаксене пурне те хӑйне валли вӑрҫӑ вӑхӑтне пурӑнса ирттерме хатӗрлесе хунӑ пек кӑна мар, ку йӑлтах ӗлӗкхи хӑнӑхса ҫитнӗ йӑласемпе кивӗ йӗркесем каялла килессе кӗтнин чи уҫӑмлӑ йӗркисем пулаҫҫӗ тесе хакланӑ.
Стремление Ерофея Кузьмича после отступления Красной Армии запастись зерном и натаскать в дом разного добра Лозневой расценил не просто как желание человека, у которого еще сильны чувства собственника, обеспечить себя на время войны, но и как самый верный признак того, что хозяин готовится к возвращению привычных, старых порядков.

V // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Анчах вӗсем пурте кӑмӑла кайманскерсем пулнипе Ерофей Кузьмич ним тума пӗлмерӗ: те ӗненмелле ачана, те ӗненмелле мар.
Но все они были такие, что Ерофей Кузьмич не знал, верить или нет парнишке.

IV // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Стена та, башня та ҫӗр тӗпӗнчен ҫӗкленнӗ пек, кӑштах айккинелле пӑрӑнса ӳснӗ пек туйӑнаҫҫӗ, вӗсем Иринӑшӑн питех те паллӑ пулнипе вӑл савӑнса каларӗ:
И стена, и башня, казались выросшими из-под земли, поднявшимися ввысь немного криво в сторону, радуясь тому, что они для Ирины были особо приметными, она сказала:

XVIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Унта халӑх шутсӑр нумай, ҫитменнине тата пурте пит хӑвӑрт ҫӳреҫҫӗ, урамсенче яланах калама ҫук пысӑк хӗвӗшӳ пулнипе пирӗн Героя та, унӑн арӑмне те никам та асӑрхамасть…
Там народу такая уйма, да к тому же все ходят так быстро, а на улицах завсегда такая происходит суматоха, что беда! ни нашего Героя, ни его жену не заметят!

XVI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Пур ҫӗре те шӑплӑхпа лӑпкӑлӑх сарӑлнӑ, унта, авӑ, ҫӑра ҫулҫӑсем хупӑрласа тӑракан теттӗм леш енче, пӗлӗтре уйӑх ярӑнса ҫӳрет, вӑл ытла тулли те хӗрлӗ пулнипе ҫулҫӑсем ҫине ӳксе, ҫӗре йӑрӑмӑн-йӑрӑмӑн сӑрхӑнса анакан ҫути шурӑ тӗслӗ мар, кӑвак-кӗренӗн курӑнать…
Тишина и покой разливаются всюду, а там, за темной стеной листьев, гуляет в небе луна, такая полнолицая и румяная, что свет ее, падая на листья и просачиваясь струйками на землю, кажется не белым, а дымчато-розовым…

XIV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Часах кунта икӗ кайӑк ҫӑварӗсене ӑмансем хыпса вӗҫсе килчӗҫ; вылямалли тетте пекех пӗчӗккӗскерсем, вӗсем ытла илемлӗ тӗклӗ, мӑйӗсем, ҫурӑмӗсем, ҫунаттисем тӗрлӗрен тӗслӗ пулнипе Кондратьев ирӗксӗрех йӑл кулчӗ…
Вскоре сюда прилетели две птички с червячками в клювах — игрушечно-маленькие, вполовину меньше воробья, но такие нарядные, с такой красочной расцветкой шеи, спинки и крыльев, что Кондратьев, любуясь ими, невольно улыбнулся…

Вӑл питех те анлӑ пулнипе ҫӑлтӑрлӑ пӗлӗтсем айӗнче выртакан пӗтӗм айлӑм ҫӗрле пӗлӗт пӗрлешнӗ ҫӗрте авӑнса илет те ҫав тери пысӑк залив пек курӑнать.
Были они такие черные, а площадь земли такая обширная, что под звездным небом вся низина как бы выгибалась на фоне темного горизонта и напоминала собой огромный залив.

IX // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Ансӑр-ансӑр лаптӑксенче сухаласа пӑрахнӑ кӗрхи ҫӗртме хуралса выртать, унта ялан пекех тӗкӗсене тӑратнӑ хура кураксем ҫӳреҫҫӗ — вӗсене ҫав тери хура пулнипе хура ҫӗртен уйӑрса илме те ҫук…
Узкими поясками темнеет зябь, пасутся по ней, обычно стаями, нахохлившись, озябшие грачи — такие черные, что их видно только вблизи, издали же трудно отличить цвет пера от чернозема…

Унпа йӗркеллӗн калаҫма пулӗччӗ, вӑл, хӑй арҫын пулнипе, сана та тӗрӗс ӑнланса хак панӑ пулӗччӗ…
С ним бы и поговорил запросто, и он, как сам мужчина, правильно бы понял и оценил…

VI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Ӑнланмалла калас пулсан, эпӗ кандидат ҫеҫ пулнипе пухура саншӑн сасӑлаймарӑм, анчах чунтан ырларӑм…
Проще сказать, я хоть за тебя и не голосовал на том собрании, потому как являюсь только кандидатом, а в душе одобрял…

Ҫеҫенхирте пулсан, Татьяна яланах акнӑ тырӑсем епле ӳснипе, ҫӗр мӗнле лайӑх пулнипе, уйрӑм участоксенчи ҫӗрӗн нӳрлӗхӗ мӗнлипе, кукуруза пуҫӗ епле чӑмӑртаннипе, тулӑ шӑркана ларни-ларманнипе интересленнӗ, колхозниксемпе калаҫнӑ пулсан та, пуринчен ытла каллех агротехника ҫинчен калаҫнӑ.
Обычно, бывая в степи, Татьяна интересовалась ростом посевов, структурой почвы, влажностью отдельных участков земли, завязью кочанов кукурузы, цветением пшеницы, а если разговаривала с колхозниками, то опять же больше всего об агротехнике.

V // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Унпа юнашар вӗр-ҫӗнӗ «москвич» тӑрать, вӑл ытла сӑрӑ пулнипе унӑн капочӗпе алӑкӗсем ҫине ларнӑ тусан та палӑрмасть.
Рядом с ним стоял «Москвич», еще совсем новенький, такой пепельно-серой окраски, что дорожная пыль на его капоте и на дверцах была совсем незаметна.

I // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Лашине ӑна валли Сергей таҫтан тупнӑ, лаши ытла ҫӑмӑл пулнипе унпа утӑпа ҫӳреме те май пулман.
Коня ему где-то раздобыл Сергей, и это был такой резвый скакун, что ехать не нем шагом было невозможно.

Питех те чӑн пулнипе ҫав савӑнӑҫ ҫинчен эпӗ шӑпах ҫакӑнта, пысӑк мар ҫемьере каласшӑн, ахаль пекле, тусла калас тетӗп; манӑн шухӑшсем, тен, сана Сергей сессире тухса калама кирлӗ пулӗҫ.
Из-за истины о этой радости я хочу сказать именно здесь, в нашем небольшом семействе, пусть и просто и немного криво, но по-дружески хочу сказать; мои мысли, вдруг, Сергей, тебе понадобятся в выступлении на сессии.

XXIV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Вӗсем пӗр-пӗрне хывни пуринчен те курӑннӑ: иккӗшӗ те ҫӳллех мар пулнинче те, хӑйӗн ҫулӗсемпе Наталья Павловна чӑннипех Ирина амӑшӗ пулма юрӑхлӑ пулнипе те; унӑн кӗҫӗн ывӑлӗ, ҫарта службӑра тӑраканскер, Иринӑран виҫӗ ҫул аслӑ пулнипе те; вӗсен ҫӳҫӗсем хура пулнипе те; пӗрин ҫӳҫ тӗсӗ курак ҫунатти пек, тепри те — курак ҫунатти пекех, анчах вӑл чылай шуралма ӗлкӗрнӗ ӗнтӗ; Ирина питӗнчи кӑмӑллӑ паллӑсем тата унӑн ачашшӑн пӑхакан куҫӗсем Наталья Павловнӑн ҫамрӑк чухнехи пит-куҫӗсем пек пулнипе те; тата, юлашкинчен, ҫак икӗ хӗрарӑмӑн кӑмӑл-туйӑмӗсенче те пӗр пекки нумай пулнӑ: хӗрарӑмпа ырӑ чун та, харпӑр хӑйшӗн ҫеҫ хыпса ҫунманни те, уҫӑ кӑмӑл та…
То, что они были похожи друг на друга чувствовалось во всем: хотя оба невысокие, но Наталью Павловну из-за своих годов все же можно было назвать матерью Ирины; их младший сын, служивший в армии, был всего лишь на три года старше Ирины; из-за чернявых волос у обеих; у одной волосы были цвета вороньего крыла; у другой — также, вороньего крыла, но уже успели заметно поседеть; даже ямочки на лице Ирины и ее ласковые глаза были так похожи на лицо Натальи Павловны в ее молодые годы; и, кроме того, в настроении двух женщин тоже было много общего: женственность и доброта, отсутствие эгоизма, добрая душа…

XXII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Ҫӑлтӑрсемпе ҫуталса выртакан ҫеҫенхир, шыв хӗрринчен килекен уҫӑ сывлӑш, лаша ури такӑртатни, кӗпе ӑшнех кӗрсе ҫӳҫентерекен уҫӑ ҫил, — ҫаксем пурте хӑнӑхнӑ тата чӗрене килӗшӳллӗ япаласем пулнипе Артамашов часах савӑнса кайрӗ, вара, лашине уттипе ярса, хуллен кӑна юрлама пуҫларӗ: «Ҫырмиех те тӑрӑх, тарӑн ҫырма тӑрӑх…»
Степь под звездным небом, прохлада, идущая от реки, дробный стук копыт, свежий ветер, лезущий под рубашку, — все это было так привычно и мило сердцу, что Артамашов сразу повеселел и, пуская коня на шаг, негромко запел: «По яру, да по глубокому…»

XXI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Артамашов апат ҫыртмасӑр пӗр черкке эрех ӗҫни те пулӑшмарӗ, — чӗре ҫаплах сурчӗ, ытла кичем пулнипе калаҫма мар, шухӑшлас та килмерӗ.
Не помогла и рюмка водки, которую Артамашов выпил, не закусывая, — по-прежнему ныло сердце, и было так тоскливо, что ни о чем не хотелось не только говорить, но и думать.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика