Шырав

Шырав ĕçĕ:

пӑхнине (тĕпĕ: пӑх) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл пӑхнине сӑмахпа калас пулсан, ҫакӑн пек ӑнланмаллаччӗ ӗнтӗ:
Если его взгляд расшифровать, он бы сказал следующее:

II. Соколов тухтӑрӑн чирлӗ ҫыннисем // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Халь вӑл виҫҫӗмӗш курка кофӗ ӗҫетчӗ, паҫӑрхи пекех чӑплаттарса сыпать те хушӑран ҫӑварӑнчен тапак тӗтӗмӗ кӑларать, тӗтӗмӗ ытла мӑкӑрланнипе ун сӑн-пичӗ палӑрса та каймасть, анчах пурте хӑй еннелле пӑхнине туйсах тӑчӗ вӑл.
Он теперь допивал третью чашку, по-прежнему шумно глотая кофе и беспрестанно выпуская изо рта клубы дыма, которые окутали все его лицо, но почувствовал, что все на него смотрят.

XXIX. Канӑҫсӑр канӑҫ // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Вара вӗсене тискер кайӑк пек курайми пулса ҫитрӗ, Огняновпа Соколова ҫунтарас пек пӑхса илчӗ, енчен вӑл мӗнле пӑхнине лешсем курнӑ пулсан хӑраса та ӳкетчӗҫ пуль.
Адская злоба закипела в его душе, и взгляд, брошенный им на Огнянова и Соколова, мог бы их напугать, если бы только они его заметили…

ХХIII. Таппа урӑххи ҫакланнӑ // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Ҫынсем нимӗн пӗлми тӗлӗнсе пӑхнине Мунчо хӑех асӑрхаса илчӗ пулмалла, вӑл хӑй пултарнӑ таран Огнянов мӗнле лайӑх ҫын иккенне пӗлтересшӗн пулса, пурне те савӑнӑҫлӑн пӑхса ҫаврӑнчӗ, унтан Огнянова пӳрнипе тӗллесе, тата хытӑрах каласа хучӗ: — Русс-и-ан!.. — вӑл ҫавӑнтах аллипе ҫурҫӗрелле сулса кӑтартрӗ, унтан каллех пӳрнипе мӑй каснӑ пек туса сӗркелесе илчӗ.
Мунчо, как видно, заметил общее недоумение и, чтобы лучше объяснить, почему он восхищается Огняновым, окинул все общество торжествующе-тупым взглядом и, показав пальцем на Огнянова, крикнул еще громче: — Русс-и-ан!.. — Потом махнул рукой куда-то в сторону севера и стал еще усерднее пилить себе горло указательным пальцем.

XIX. Ламри сӑмах // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Мунчо ӑна унччен те ҫапла юратса пӑхнине Бойчо асӑрханӑ та, анчах вӑл мӗншӗн ӑна ытла илешнине ниҫтан та тавҫӑрса илеймен.
Бойчо и раньше замечал, что Мунчо всегда смотрит на него пристально и с любовью, но не мог понять, чем объясняется столь сильная привязанность.

Ҫак ирхине Фратю господин хӑйне хӑш-пӗр ватӑ ҫынсем сивӗ кӑмӑлпа пӑхнине те асӑрхарӗ, ӑна Геновевӑна элекленӗшӗн каҫармаҫҫӗ иккен.
Даже и в это утро господин Фратю с удивлением заметил, что некоторые почтенные старцы смотрят на него косо, не прощая ему клевету на Геновеву.

XVIII. Ганко кофейнинче // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Онбаши ӑна сиввӗн пӑхнине сисмесӗрех кайрӗ вӑл.
Но он не заметил, как зловеще смотрел на него онбаши.

XVII. Спектакль // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Муратлийский ҫак мелник хӑйне мӗнле аван пӑхнине каласа панӑ, Стара-планинара ҫӳренӗ хыҫҫӑн ӑна тӑванла йышӑнакансенчӗн ҫак старик пӗрремӗш ҫын пулнӑ имӗш.
И Муратлийский с чувством рассказал о том, как хорошо его принял мельник, ведь с тех пор как он начал скитаться по Стара-планине, это был первый человек, отнесшийся к нему по-братски.

XV. Кӗтмен тӗл пулу // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

— Паллӑ ҫынсем, ҫилленме вӑхӑчӗсем пулнӑ пулсан, е урӑхла каласан, пӗр-пӗрин ҫине: эпир — ман юлташсем те, эпӗ те — ҫак ача-пӑча аллинче пукане ҫеҫ пултӑмӑр, тенӗ пек пӑхнине курнӑ пулсан, питӗ ҫилленсе каятчӗҫ ӗнтӗ, анчах Кирсанов вӗсене нихӑшне те «ыттисем ман ҫине мӗнле пӑхаҫҫӗ-ши?» — текен шухӑшсемпе аппаланма паман, Кирсанов тарҫа лӑпчӑнса ларнӑ Полозова илсе тухма хушнӑ та паллӑ тухтӑрсене хӑйне лайӑх ӑнланнӑшӑн тав туна; чир пӗр шухӑш-кӑмӑлпа асапланса пурӑннипе пуҫланса кайнипе, хӑй сӑмахӗ ҫине тӑракан старике улталама кирлине, атту вӑл хӗрне чӑнах та пӗтерме пултарнине чухласа илнӗ вӗсем.
Знаменитости сильно рассердились бы, если б имели время рассердиться, то есть, переглянувшись, увидеть, что, дескать, моим товарищам тоже, как и мне, понятно, что я был куклою в руках этого мальчишки, но Кирсанов не дал никому заняться этим наблюдением того, «как другие на меня смотрят», Кирсанов, сказав слуге, чтобы вывести осевшего Полозова, уже благодарил их за проницательность, с какою они отгадали его намерение, поняли, что причина болезни нравственное страдание, что нужно запугать упрямца, который иначе действительно погубил бы дочь.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ун чухне, паллах, эпӗ Александр ҫине мӗнле пӑхнине формально татса парас кӑмӑл та пулмастчӗ.
Тогда, конечно, у меня не было бы никакой причины желать, чтобы мои отношения к Александру были определены формальным образом.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Общество мана тӗкӗнмен, мана тем те пӗр каласа пӗтермен, эпӗ Александр ҫине мӗнле пӑхнине курасшӑн пулман пулсан, — ун чухне, паллах, Дмитрий Сергеич сӗннӗ меслет шӑп та шай ҫителӗклӗ пулатчӗ, унӑн вилесси ҫинчен шухӑшламалла та пулмастчӗ.
Если б я могла быть довольна тем, что общество оставило бы меня в покое, не делало бы мне скандала, не хотело бы видеть моих отношений к Александру, — тогда, конечно, способ, который предлагал мне Дмитрий Сергеич, был бы достаточен, и ему не нужно было бы решаться на погибель.

Дмитрий Сергеич илсе кӑтартакан тепӗр сӑлтав, — эпӗ Александр ҫине мӗнле пӑхнине общество та йышӑнать, тесе калас килни, — эпӗ ӗҫ ҫине мӗнле пӑхнинчен пӗрре те килмен, вӑл общество шухӑш-кӑмӑлӗнчен килнӗ.
Другая причина, которую приводит Дмитрий Сергеич, — желание придать моим отношениям к Александру характер, признаваемый обществом, — ведь она уже нисколько не зависела от моего взгляда на дело, она проистекала из понятий общества.

Чӑнах та, тӗлӗнмелле пек ҫав, анчах ку ҫамрӑксемпе мӗншӗн ун чухлӗ вӑхӑта ирттернине, вӗсем ҫине епле пӑхнине тӗплӗн пӗлмен ҫынсемшӗн ҫеҫ ҫапла вӑл.
Это может казаться странно, но только для того, кто не вникнет в сущность моих отношений к молодежи, которой я отдавал столько времени.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пурте шӑплансан, шыҫмакки каллех ҫанӑсӑр шурӑ халатлин пит-куҫне сӑнама тытӑнчӗ те лешӗ пуҫне ҫӗклесе шӑпах ун кӑкӑрӗ ҫине пӑхнине курчӗ.
Когда воцарилась тишина, толстяк снова стал разглядывать лицо человека в белой безрукавке и увидел, что тот поднял голову и глядит прямо на его грудь.

Халӑха кӑтартма // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 107–114 стр.

Вӑл ҫапла пӑхнине пула рабочи куҫне тартрӗ, тепӗр самантран пуҫне ҫӗклесе пӑхнӑ вӑхӑтра та кукша пуҫ ӑна ҫаплипех ҫилессӗн шӑтарса пӑхать, тата ыттисем те ун ҫине тарӑхнӑн туйӑнать.
Рабочий опустил глаза; когда же через минуту он поднял их, лысый все еще зло сверлил его взглядом, да и другие люди, казалось, тоже сердито уставились на него.

Мӑнтӑркка ача ҫанӑсӑр шурӑ халатлӑ этемӗ лешин кукша пуҫне сӑнаса пӑхнине асӑрхарӗ, вара хӑй те ҫав кукша ҫине тинкерчӗ, анчах ҫап-ҫутӑ пуҫӗ йӑлкӑшса тӑнипе сулахай хӑлхи хыҫӗнче сыхланса юлнӑ кӑвакрах шурӑ ҫӳҫ пайӑркисемсӗр пуҫне урӑх нимӗн те курмарӗ.
Толстый мальчишка заметил, что тот, в белой безрукавке, внимательно разглядывает сияющую лысину, и вслед за ним посмотрел на нее, но увидел только блеск во всю голову и серовато-белый клочок волос, сохранившийся подле левого уха, больше ничего примечательного он не заметил.

Эпӗ кун ҫине епле пӑхнине пӗлетӗн вӗт эсӗ; эпӗ ун пирки пӗртте иккӗленместӗп, тата ман шухӑш вӑл чӑнахах та тӗрӗс ӗнтӗ, ҫакна пӗлетӗн вӗт эсӗ, пӗтӗмпех пӗлетӗн?
Ведь ты знаешь, как я смотрю на это; знаешь, что мое мнение на это и непоколебимо во мне, и справедливо на самом деле — ведь ты все это знаешь.

XXV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Марья Алексевна Лопухов ҫине мӗнле пӑхнине пытарма ҫӑмӑл пулӗччӗ.
Скрыть отношения Марьи Алексевны к Лопухову было бы легко.

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Илемлӗх текен япалашӑн тӑрӑшасшӑн пулнӑ пулсан, эпӗ Марья Алексевна Лопухов ҫине мӗнле пӑхнине пытарнӑ пулӑттӑм, вӗсем ҫинчен каласа панине пула романӑн ҫак пайӗ водевиль пекрех пулса тухать.
Если бы я хотел заботиться о том, что называется у нас художественностью, я скрыл бы отношения Марьи Алексевны к Лопухову, рассказ о которых придает этой части романа водевильный характер.

Марья Алексевна Лопухов ҫине мӗнле пӑхнине илсен, ку вӑл кулӑшла хӑтланни евӗр курӑнать.
Отношения Марьи Алексевны к Лопухову походят на фарс, сама Марья Алексевна выставляется через них в смешном виде.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика