Шырав

Шырав ĕçĕ:

унпа (тĕпĕ: ун) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кун пекки унпа юлашки пилӗк-ултӑ ҫул хушшинче сахал мар пулнӑ, унашкалли вӑл чун ҫитӗнсе ҫитнӗ тапхӑрта мӗнпур ҫамрӑк ҫынпа тенӗ пекех пула-пула иртет.
Подобное с ним случалось нередко за последние пять-шесть лет, как оно бывает почти со всеми молодыми людьми в период созревания души.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Чапшӑн та карьерӑшӑн ҫунакансемсӗр пуҫне, вӗсем нумаййӑнах марччӗ, ытти офицерсем пуртех хе службӑна, хистевлӗ-хӗсӗрлӳллӗ, пач килӗшмен, йӑлт йӗрӗнтерсе ҫитернӗ барщина еверлӗ курса, унпа тӑвӑрланса та ӑна юратмасӑр, ячӗшӗн кӑна тукаласа пынӑ.
За исключением немногих честолюбцев и карьеристов, все офицеры несли службу как принудительную, неприятную, опротивевшую барщину, томясь ею и не любя ее.

Ытла вӑйлӑ кӳреннӗ хыҫҫӑн унпа юлашки вӑхӑтра ялан пулкаланӑ пекех, хӑйне вӑл тӗлӗкре ача евӗр курчӗ.
И, как это всегда с ним бывало в последнее время после крупных огорчений, он увидел себя во сне мальчиком.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл ӗнтӗ чӳрече янахӗ ҫинчен паҫӑрах тӑнӑ, Назанский пекех, унпа кашни минутрах ҫапӑна-ҫапӑна та чарӑна-чарӑна, ансӑр та вӑрӑм пӳлӗм тӑрӑх утма тапратнӑ.
Он уже давно встал с подоконника и так же, как и Назанский, ходил по узкой, длинной комнате, ежеминутно сталкиваясь с ним и останавливаясь.

Ҫамрӑкрах чухне манра тӗлӗк евӗр пӗр ӗмӗт пурӑнатчӗ: хам ҫитме пултарайман, тӗнчере халлччен пулман, ыттисенчен пач расна хӗрарӑма юратса пӑрахассиччӗ, унпа ман, пӗлетӗр-и, нихӑҫан нимӗнле пӗрлехи те пулма пултараймасть.
Когда я был помоложе, во мне жила одна греза: влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, такую, знаете ли, с которой у меня никогда и ничего не может быть общего.

— Мӗнешкел киленӗҫ вӑл, тӗслӗхрен, хӗрарӑмсем ҫинчен ӗмӗтленесси! — аяккарахри кӗтес патне ҫитрӗ те, унпа калаҫнӑ евӗр, ӑна аллипе анлӑн та ӗнентерӳллӗн паллӑ парса, хӑпартлануллӑн каласа хучӗ вӑл.
— Какое, например, наслаждение мечтать о женщинах! — воскликнул он, дойдя до дальнего угла и обращаясь к этому углу с широким, убедительным жестом.

Владимир Ефимович аялти кӗпипе кравать ҫине ларнӑ та аттине хывать, мекӗрленинне пула хӗремесленнӗскер: «Мана, Шурочка, пӗлетӗн-и, сан Ромашову акӑ мӗнле йӑлӑхтарса ҫитернӗ. Тӗлӗнетӗп, мӗн эсӗ унпа ҫав териех явӑҫатӑн?» — тет ҫилӗллӗн те ыйхӑллӑн.
Владимир Ефимович сидит в нижнем белье на кровати, снимает сапог и, краснея от усилия, говорит сердито и сонно: «Мне, знаешь, Шурочка, твой Ромашов надоел вот до каких пор. Удивляюсь, чего ты с ним так возишься?»

— Питех те тӗрӗс ку, Владимир Ефимыч, — унпа темӗнле васкавар та юрасшӑн пулнӑн килӗшсе, яланчӑкла, ӑна хӑйне ҫавнашкал туйӑнчӗ, хушса хучӗ Ромашов.
— Это совершенно справедливо, Владимир Ефимыч, — подхватил Ромашов с какой-то, как ему самому показалось, торопливой и угодливой развязностью.

IV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Унан ватӑ амӑшӗпе аппӑшӗ, самай ҫуллӑ барышня, пулнӑ иккен, вӗсем, ак пирӗн Михинӑнни пек, унпа пӗрле пурӑннӑ…
А у него, оказывается, была старушка мать и сестра, старая барышня, которые с ним жили, вот как у нашего Михина…

Шурочкӑн аялалла тайӑлтарнӑ пуҫӗ ҫине айккинчен, никама систермесӗр те куҫ илмесӗр пӑхса, унпа пит ҫывӑххӑн та туйӑмлӑн калаҫнӑ евӗр, тутисене ҫех кӑштӑшаррӑн сиктеркелесе, сӑмахсене хӑй ӑшӗнче кӑна каласа, чӗмсӗр пӑшӑлтатупа шухӑшларӗ Ромашов ҫав вӑхӑтрах:
В то же время он сбоку, незаметно, но неотступно глядел на ее склоненную вниз голову и думал, едва-едва шевеля губами, произнося слова внутри себя, молчаливым шепотом, точно ведя с Шурочкой интимный и чувственный разговор:

Пӗчӗкҫеҫ ҫыру сӗтелӗ ҫинче ларакан кӗрен тюльпан-калпаклӑ лампа, унпа юнашар васкаса таккакан шӑнкӑравлӑ сехетлӗ мопс евӗрлӗ чернил савӑчӗ; стена ҫине кравате тӑрӑххӑн ҫакнӑ тигрлӑ та сӑнӑпа тӑракан юланутҫӑ-араблӑ кӗҫҫе кавир; пӗр кӗтесре кӗнекесем хунӑ лӗнчӗркке этажерка та тепринче шалт тӗлӗнтермелле ӗмӗлкеллӗ виолончель хупӑлчи; пӗртен-пӗр чӳрече тӑрринелле труба евӗр чӗркесе хӑпартнӑ улӑм каркӑҫ; алӑк патӗнчи ҫипуҫа хуплаттарса карнӑ простынь.
Лампа с розовым колпаком-тюльпаном на крошечном письменном столе, рядом с круглым, торопливо стучащим будильником и чернильницей в виде мопса; на стене вдоль кровати войлочный ковер с изображением тигра и верхового арапа с копьем; жиденькая этажерка с книгами в одном углу, а в другом фантастический силуэт виолончельного футляра; над единственным окном соломенная штора, свернутая в трубку; около двери простыня, закрывающая вешалку с платьем.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Манӑн халӗ пысӑк карап пур, унпа эпӗ ӑҫта каяс тетӗп — мана ҫавӑнта илсе каяҫҫӗ.
К моим услугам был большой корабль, готовый везти меня, куда я захочу.

Ҫирӗм саккӑрмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Эпӗ сире пӑшал парсан,темӗнле йывӑр пулсан та, эсир унпа мана хирӗҫ те, манӑн ҫывӑх юлташсене хирӗҫ те тӑмалла мар, эсир ман пӑшалсене эпӗ пӗрре ыйтсанах каялла тавӑрса памалла.
И, если я дам вам оружие, вы ни при каких обстоятельствах не направите его ни против меня, ни против моих близких и возвратите его мне по первому требованию.

Ҫирӗм улттӑмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Эпӗ унпа килӗшмерӗм, йывӑҫ варрине ийӗпе е ытти инструментсемпе вартаса кӑларсан, лайӑхрах пулать, терӗм.
Но я сказал ему, что лучше выдолбить ее долотом и другими плотничьими инструментами.

Ҫирӗм виҫҫӗмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Пуртӑ вара кунта пирӗншӗн лайӑх пӑшал пекех, унпа кирек мӗн каскалама та пулать.
Топор был, в сущности, таким же хорошим оружием и, кроме того, мог пригодиться для всяких хозяйственных надобностей.

Пурӑна киле эпӗ унпа питех те ҫывӑх туслашрӑм, вӑл та мана чӗререн юратакан пулчӗ, тен, вӑл ун пек никама та хытӑ юратман пулӗ.
Мало-помалу я привязался к нему, да и он, со своей стороны, так полюбил меня, как, должно быть, не любил до сих пор никого.

Ҫирӗм иккӗмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Малтанхи вӑхӑтра вӑл пӑшала пырса тӗкӗнме те хӑратчӗ, унпа чӗрчунпа калаҫнӑ пекех калаҫатчӗ, хӑй калаҫнине эпӗ илтместӗп тесе тата хӑйпе пӑшал калаҫать тесе шухӑшлатчӗ пулмалла.
Первое время он не решался дотронуться до ружья, но зато разговаривал с ним, как с живым существом, когда думал, что я не слышу.

Унӑн чи паха енӗ ҫакӑччӗ: вал шутсӑр тӑрӑшса вӗренетчӗ, эпӗ каланисене пурне те хаваслансах итлетчӗ, мӗн каланисене ӑнланса илсен савӑнмаллипех савӑнатчӗ; ӑна вӗрентни, унпа калаҫни мана хама та чӑннипех килентеретчӗ.
Но самое ценное было в нем то, что он учился так прилежно, с такой радостной готовностью слушал меня, так был счастлив, когда понимал, чего я от него добиваюсь, что для меня оказалось большим удовольствием давать ему уроки и беседовать с ним.

Ҫирӗм пӗрремӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Эпӗ паллӑсем туса, унпа килӗшнине пӗлтертӗм, вӑл вара хӑй каланӑ ӗҫе тума пуҫларӗ.
Я выразил свое согласие (тоже при помощи знаков), и он сейчас же принялся за работу.

Вӑл мана юлташӑм, тусӑм пулӗччӗ, эпӗ унпа пӗрле савӑннӑ, пӗрле хурланнӑ пулӑттӑм».
Он был бы мне товарищем, другом, и я мог бы делить с ним и горе и радость».

Вунтӑххӑрмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика