Шырав

Шырав ĕçĕ:

йывӑҫ сăмах пирĕн базăра пур.

йывӑҫ (тĕпĕ: йывӑҫ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Укҫа шутланӑ, суту-илӳ тунӑ, ҫӗр чавнӑ, йывӑҫ каснӑ, чул якатнӑ, тимӗр шӑтарнӑ е туптана — яра кунах алӑпа ӗҫленӗ.
Считали деньги, продавали, рыли землю, рубили дерево, тесали камни, сверлили и ковали - работали руками весь день.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Ӑна тимӗр пралук ҫине ҫакса янӑ та, вӑл, ылттӑн хутпа эрешленӗ йывӑҫ шӑхличне ҫӑварне хыпса, хайхи шӑтӑк тӑрӑх, сывлӑшра шуса ҫӳрет.
Он подвешен на проволоке и двигается в воздухе через всю пещеру, держа в зубах деревянную дудку, оклеенную золотой бумагой.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ҫутӑ куҫсем, йӑлтӑртатса тӑракан шурӑ йывӑҫ айӗнче юнне ҫухатса шурса кайнӑ пуҫ мими пек, тата ытларах ҫуталса каяҫҫӗ.
Светлые глаза становятся еще светлее, как будто мозг бледнеет, теряя кровь в странной суете белого, сверкающего дерева.

Йывӑҫ ҫуртсем вӗсем, хӑйпӑнса ӳкекен шурӑ сӑрпа сӑрланӑскерсем, пурте ӳт-тир чирӗпе асапланаҫҫӗ, тейӗн.
Они построены из дерева, намазаны облупившейся белой краской и все точно страдают однообразной болезнью кожи.

Инҫетрен пӑхсан юмахри пек курӑнакан хула халь ӗнтӗ кукӑр-макӑр йывӑҫ пек тухса тӑрать; ҫурчӗсем унӑн питӗ васкаса, йӳн хакпа тунӑ пек курӑнаҫҫӗ.
Призрачный издали, сказочный город встает теперь, как нелепая путаница прямых линий дерева, поспешная, дешевая постройка.

Унран ӗнтӗ хура сӑнӗ ҫеҫ тӑрса юлнӑ: чул, тимӗр, йывӑҫ, ҫынсен вараланчӑк ӳпкисем ҫӑтса янипе, таса сывлӑшӗпе ырӑ сулхӑнӗ ҫухалнӑ ун.
От нее осталась только тьма, — свежесть и прохлада исчезли, проглоченные камнем, железом, деревом, грязными легкими людей.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Тимӗр те, чул та, йывӑҫ та, вӗсемпе пӗрлех ӗнтӗ ҫутӑ та ҫынна хирӗҫ, пурте пӗр каварлӑ вӗсем.
Как все — железо, камень, дерево — огонь тоже в заговоре против человека.

Площадьсемпе пӗчӗк садсенче, тусанланнӑ йывӑҫ ҫулҫисем вилнӗ пек ҫакӑнса тӑнӑ ҫӗрте, — хура монументсем ҫӳлелле кармашнӑ.
На площадях и в маленьких скверах, где пыльные листья деревьев мертво висят на ветвях, — возвышаются темные монументы.

Вӑл куҫпа виҫейми ҫак пурнӑҫ машинине ялан хаяррӑн та пӗр евӗрлӗн тӗртсех тӑрать, унта карапсемпе доксем — пӗчӗк пайсем анчах, этем вара — армак-чармак вараланчӑк тимӗрпе йывӑҫ хушшинче, карапсемпе кимӗсем тата вагонсем тиенӗ темле лаптӑк кимӗсем хушшинче — кирлӗ-кирлӗ мар пӗчӗк винт пек, куҫа курӑнми пӑнчӑ пек кӑна.
Она сурово и однообразно дает толчки всей этой необъятной машине, в ней корабли и доки — только маленькие части, а человек — ничтожный винт, невидимая точка среди уродливых, грязных сплетений железа, дерева, в хаосе судов, лодок и каких-то плоских барок, нагруженных вагонами.

Ҫаксем пурте — хурҫӑ-тимӗр, чулсем, шыв, йывӑҫ — хӗвелсӗр, юрӑсӑр, телейсӗр пурнӑҫа хирӗҫ тӑраҫҫӗ пек, йывӑр ӗҫ тыткӑнӗнче пек.
И кажется, что все — железо, камни, вода, дерево — полно протеста против жизни без солнца, без песен и счастья, в плену тяжелого труда.

Пӗррехинче ҫапла тымарӗсемпе ҫӳлелле ӳсекен йывӑҫ куртӑм, — ҫулҫисем унӑн ҫӗр ҫинче, тымарӗсем пӗлӗтелле кармашса ӳсеҫҫӗ пек.
Раз видел дерево, так оно вверх корнями росло, — листья-то по земле, а корни в небо вытянулись.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Тусем ҫинчен чечек шӑрши ачашшӑн юхса килет, хӗвел тухайнӑ; йывӑҫ ҫулҫисемпе курӑк тунисем ҫинче сывлӑм йӑлтӑртатать-ха.
С гор ласково течет запах цветов, только что взошло солнце; на листьях деревьев, на стеблях трав еще блестит роса.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Ачи лайӑх ҫывӑрать, анчах, ман шутпа, вӑл ытти ачасенчен пӗртте лайӑхрах ҫывӑрмасть; уйрӑмлӑхӗ пулсан та, ӑҫта ҫывӑрнинче кӑна: вӑл Орёл кӗпӗрнинче ӳсмен йышши йывӑҫ тӗмӗ айӗнче, кӗрхи сарӑхнӑ ҫулҫӑ купи ҫинче выртать.
Спал он хорошо, но, на мой взгляд, ничем не лучше других детей, а если и была разница, так она падала на обстановку: он лежал на куче ярких осенних листьев, под кустом, — какие не растут в Орловской губернии.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Йывӑҫ тӗмисем ҫийӗн сар тутӑрлӑ пуҫ курӑнчӗ, тутӑрне чиперех ҫыхнӑ ӗнтӗ.
Над кустами поднялась голова в желтом платке, уже повязанном, как надобно.

Ҫул тинӗс хӗрринелле тухать, вӑл хумсем йӗпетекен хӑйӑрлӑ ҫыран патнех авкаланса ҫывхарать, — йывӑҫ тӗмӗсен те тинӗс хумӗсене ҫывӑхран курас килет, ҫавӑнпа вӗсем кӑвак тинӗсӗн аслӑ ирӗкне пуҫ тайнӑ пек, ҫул урлӑ тайӑлса кармашаҫҫӗ.
Дорогу тянет к морю, она, извиваясь, подползает ближе к песчаной полосе, куда вбегают волны, — кустам тоже хочется заглянуть в лицо волны, они наклоняются через ленту дороги, точно кивая синему простору водной пустыни.

Ҫӑва хыҫӗнче… ешӗл йывӑҫ тӗмӗсем хушшинче-ех.
За погостом… во зелены-их куста-ах.

… Манран сулахаялла, йывӑҫ тӗмӗсем ҫийӗн ҫын пуҫӗсем курӑнаҫҫӗ: тинӗс хумӗсен шавӗнче, юханшыв шӑнкӑртатнӑ хушӑра ҫын сассисем кӑшт илтӗнеҫҫӗ — кусем «выҫӑпа аптранисем» Сухумирен Очемчири хулине ӗҫ шырама каяҫҫӗ, — Сухумире вӗсем шоссе тунӑ.
…Над кустами, влево от меня, качаются темные головы: в шуме волн моря и ропоте реки чуть слышно звучат человечьи голоса — это «голодающие» идут на работу в Очемчиры из Сухума, где они строили шоссе.

Ҫырма леш енчи граб турачӗсем ҫаралса юлнӑ та сывлӑшра ҫӗтӗк тетел пек каркаланса тӑраҫҫӗ; тетеле ҫакланнӑ пекех, тусем ҫинче пурӑнакан улатакка ҫав туратсем хушшинче сиккелет, йывӑҫ тунине хура сӑмсипе таккаса, хурт-кӑпшанкӑсене хӑваласа кӑларать, — вӗсене ӳрӗк кӑсӑясемпе кӑвак кайӑксем — ҫурҫӗртен килнӗ хӑнасем — сӑха-сӑха ҫиеҫҫӗ.
Ветви граба на том берегу уже голые и висят в воздухе разорванной сетью; в ней, точно пойманный, прыгает желто-красный горный дятел-расудук, стучит черным носом по коре ствола, выгоняя насекомых, а ловкие синицы и сизые поползни — гости с далекого севера — клюют их.

Пӗр рота салтак, хӑрах флангӗпе ҫурт стени ҫумне, теприпе йывӑҫ пахчин тимӗр решетки ҫумне тӗренсе, дворец патне тухмалли ҫула картласа илнӗ.
Рота солдат опиралась одним флангом о стену здания на углу Невского проспекта, другим о железную решётку сада, преграждая дорогу на площадь ко дворцу.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Стена пек пулса тӑракан салтаксем хумханса илнӗ те, ҫав стена икӗ еннелле уҫӑлакан йывӑҫ хапха пек уҫӑлса кайнӑ; ун хушшипе, ташласа та хартлатса утсем юртса тухнӑ та, офицер кӑшкӑрни илтӗннӗ, утлӑ ҫар ҫинче, сывлӑша ҫурса, хӗҫсем вылянса илнӗ, кӗмӗл лентӑсем пек йӑлтӑртатса кайнӑ, пурте пӗр еннелле хӑмсарнӑ.
Стена солдат вздрогнула и растворилась, как две половины деревянных ворот, танцуя и фыркая, между ними проехали лошади, раздался крик офицера, над головами конницы взвились, разрезав воздух, сабли, серебряными лентами сверкнули, замахнулись все в одну сторону.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика