Шырав

Шырав ĕçĕ:

йӑлтах сăмах пирĕн базăра пур.

йӑлтах (тĕпĕ: йӑлтах) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Сирӗн йӑлтах ҫавнашкал ҫав: шӑлмасан та, тусан пуҫтармасан та, кавирсенчен тусан шаккаса кӑлармасан та юрать.
— Вот у вас все так: можно и не мести, и пыли не стирать, и ковров не выколачивать.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ларма шутлатӑн — ниҫта лармалли ҫук; кирек мӗн тытсан та — лапӑртанатӑн: йӑлтах тусанлӑ; ҫӑвӑнмалли те, нимӗн те ҫук, ҫӳре вара, сан пек, хура алӑсемпех…
Хочешь сесть, да не на что; до чего ни дотронулся — выпачкался, все в пыли; вымыться нечем, и ходи вон с этакими руками, как у тебя…

Ан ҫухатчӑр, ан ҫӗмӗрччӗр тесе, йӑлтах астӑвас пулать… ҫурри кунта, тепӗр ҫурри е ҫӗнӗ хваттерте, е лав ҫинче: туртас тесе чӗлӗм тытатӑн та, табакӗ ҫук…
Смотри за всем, чтоб не растеряли да не переломали… половина тут, другая на возу или на новой квартире: захочется покурить, возьмешь трубку, а табак уж уехал…

Юсас пирки йӑлтах…
Насчет переделки-то всё…

Ҫак асапа йӑлтах турӑ хамӑр ҫылӑхсемшӗн тӳсме пӳрнӗ тесе шутланӑ вӑл.
Все это вообще считал он за наказание, ниспосланное небом за наши грехи.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫӑвар ман йӑлтах типнӗ, пӗтӗм ӳт-пӳ тӑрӑх кашни минутрах анаслаттарас та карӑнтарас килтерекен темле ӳркевлӗ ӗшенчӗк пӗр вӗҫӗмсӗр сӑрласа тӑрать.
Во рту у меня пересохло, и по всему телу постоянно разливалась какая-то ленивая, томная слабость, от которой каждую минуту хотелось зевать и тянуться.

IX сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Вӑл ӑна иккӗмӗш ашшӗ вырӑнне хунӑ; ӗҫлесен те, ӗҫлемесен те, начальник пурпӗрех наградӑсем парасса, мӗн кирлине йӑлтах туса парасса шансах тӑнӑ Обломов.
Он его представлял себе чем-то вроде второго отца, который только и дышит тем, как бы за дело и не за дело, сплошь да рядом, награждать своих подчиненных и заботиться не только о их нуждах, но и об удовольствиях.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫаксем ӑна йӑлтах сехӗрлентернӗ, кичемлентернӗ.
Все это навело на него страх и скуку великую.

— Эсӗ ху каяс тенӗ ҫӗре кай, эпӗ Иван Алексеевичпа ҫав ҫырусене пурне те ҫыратӑп та хӑвӑртрах план ҫырса хума тӑрӑшатӑп: пӗрре ҫырнӑ чух йӑлтах тӑвас пулать ӗнтӗ.
— Ты иди с Богом, куда хотел, а я вот с Иваном Алексеевичем напишу все эти письма да постараюсь поскорей набросать на бумагу план-то свой: уж кстати заодно делать…

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Вӑл йӑлтах майлаштарнӑ пулӗччӗ…
— Он бы все уладил…

— Ну, тӑванӑм Илья Ильич, йӑлтах пӗтсе лартӑн эсӗ.
— Ну, брат Илья Ильич, совсем пропадешь ты.

Мӗнле эсӗ йӑлтах ытлашши чӑрсӑр ӗҫсем тума хушатӑн! — килӗшмесӗр каларӗ Обломов.
Какие ты все отчаянные меры предлагаешь! — с неудовольствием сказал Обломов.

Йӑлтах — эпӗ те эпӗ!
Все я да я!

Лере вара ху мар, йӑлтах хӗрарӑм пӑхса усрать…
А там женщина будет хозяйничать: ни тебе, ни твоему дураку, Захару…

Вӗсем яланах ҫынсем хушшинче ҫӳреҫҫӗ; пурнӑҫа кашниех хӑйсен майлӑ ӑнланаҫҫӗ, Обломов вара пурнӑҫа вӗсем пек ӑнланасшӑн мар, вӗсем ӑна хӑйне те, унӑн шухӑшне те пӑтратса яраҫҫӗ: ҫакӑ йӑлтах ӑна килӗшмест, кӑмӑла каймасть, чуна пистерет.
Они купались в людской толпе; всякий понимал жизнь по-своему, как не хотел понимать ее Обломов, а они путали в нее и его: все это не нравилось ему, отталкивало его, было ему не по душе.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тарантьев пур япала ҫине те кӑмӑлсӑррӑн, ҫурма йӗрӗнсе, ниме те ырӑ суймасӑр пӑхать, вӑл тӗнчере пурне те, йӑлтах вӑрҫма хатӗр; вӑл мӗнле те пулин тӗрӗс мар кӳрентернӗ ҫын, е хӑйӗн темле тивӗҫлӗ хакне тупайман ҫын тейӗн, е тата, вӑл ҫирӗп кӑмӑллӑ ӑнӑҫсӑр ҫын, хӑй шӑпине ирӗксӗррӗн те кулянмасӑр пурӑннӑскер пулӗ, тейӗн.
Тарантьев смотрел на все угрюмо, с полупрезрением, с явным недоброжелательством ко всему окружающему, готовый бранить все и всех на свете, как будто какой-нибудь обиженный несправедливостью или непризнанный в каком-то достоинстве, наконец как гонимый судьбою сильный характер, который недобровольно, неуныло покоряется ей.

Укҫа пуҫтарса пӗтермен: кӑҫалхи ҫул тупӑшне, пирӗн аттемӗр, ырӑ тӑваканӑмӑр, иртнӗ ҫулхинчен икӗ пин кая ярса паратпӑр, анчах усал шӑрӑх йӑлтах пӗтерсе ан хутӑрччӗ, ун пек пулмасан, укҫа яратпӑрах, ҫакӑн ҫинчен сана пӗлтеретпӗр.
В недоимках недобор: нынешний год пошлем доходцу, будет, батюшка ты наш, благодетель, тысящи яко две помене против того года, что прошел, только бы засуха не разорила вконец, а то вышлем, о чем твоей милости и предлагаем.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Авӑ, мачча ҫирӗп мар пек курӑнать: штукатурки йӑлтах хӑпӑннӑ, — ҫапах та ишӗлсе анмасть.
Вон потолок, кажется, и непрочен: штукатурка совсем отстала, — а все не валится.

Алексеев пӳлӗм тарӑх каллӗ-маллӗ уткаласа ҫӳреме пуҫларӗ, унтан пин хут та курнӑ картина умӗнче чарӑнса тӑчӗ, кӑштах чӳречерен пӑхса илчӗ, этажерка ҫинчен темле япала илсе аллинче ҫавӑркаларӗ, ӑна пур енчен те пӑхкаласа тухрӗ те каллех вырӑнне хучӗ, унтан шӑхӑркаласа ҫӳреме тытӑнчӗ, — ҫакна йӑлтах вӑл Обломова тӑрса ҫӑвӑнма кансӗрлес мар тесе турӗ.
Алексеев стал ходить взад и вперед по комнате, потом остановился перед картиной, которую видел тысячу раз прежде, взглянул мельком в окно, взял какую-то вещь с этажерки, повертел в руках, посмотрел со всех сторон и положил опять, а там пошел опять ходить, посвистывая, — это все, чтоб не мешать Обломову встать и умыться.

Ҫав лайӑх та, эсир хӑварах каларӑр: ҫак вӗресе тӑракан хаярлӑх — кӑлтӑксене ҫилӗллӗн питлени, пӑсӑлнӑ ҫынран йӗрӗнсе кулни… кунта йӑлтах пур!
И прекрасно, вы сами высказались: это кипучая злость — желчное гонение на порок, смех презрения над падшим человеком… тут все!

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика