Шырав

Шырав ĕçĕ:

кил сăмах пирĕн базăра пур.

кил (тĕпĕ: кил) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кил те кунта, чӗрӳнте мӗн пуррине йӑлтах каласа кӑтарт.
Поди сюда и скажи все, что у тебя на душе.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Чуп, мӗн вӑй ҫитнӗ таран унталла, — кӑшкӑрса юлчӗ Обломов ун хыҫӗнчен, — каялла та ҫаврӑнса ан пӑх, каялла таврӑннӑ чух питӗ хуллен кил, икӗ сехет ҫитмесӗр кунта сӑмсуна та ан кӑтарт.
— Беги что есть мочи туда, — кричал он ей вслед, — и не оглядывайся, а оттуда как можно тише иди, раньше двух часов и носа не показывай.

— Кайса спаржа та пулин илсе кил… — каласа хучӗ Обломов, мӗн илме хушса ямаллине шухӑшласа кӑлараймасӑр.
— Купи… хоть спаржи… — договорил он, придумывая и не зная, за чем послать ее.

Кил хуҫи арӑмӗ тухса кайрӗ.
Хозяйка ушла.

Тунтикун ирхине кил хуҫи арӑмӗ Обломов пӳлӗмне кӗчӗ те: — Сире темӗнле хӗр курасшӑн, — терӗ.
В понедельник утром хозяйка заглянула к Обломову в кабинет и сказала: — Вас какая-то девушка спрашивает.

Кил хуҫи арӑмӗн пиччӗшне ҫеҫ вӑл пӗрре те кураймасть е курсан та чӳрече витӗр унӑн папкине ҫеҫ курса юлать, хӑй вӑл килте ҫукпа пӗрех, шӑп пурӑнать.
Только братца одного не видит он совсем или видит, как мелькает большой пакет мимо окон, а самого его будто и не слыхать в доме.

Кил хуҫи арӑмӗ ҫӑнӑх алать-и, кофе авӑртать-и, кӗпесем якатать-и — Обломов вӑл мӗн тунине унӑн чавсисем мӗнле хускалкаланинченех чухла пуҫларӗ.
Он уже, по движению локтей, привык распознавать, что делает хозяйка, сеет, мелет или гладит.

Обломов, алӑк хушӑкӗ витӗр кил хуҫи арӑмӗн чавсисене курсанах, вӗҫӗмсӗр унпа калаҫать.
С хозяйкой он беседовал беспрестанно, лишь только завидит ее локти в полуотворенную дверь.

Ун вырӑнне вӑл час-часах кил хуҫи арӑмӗн ачисемпе вӑхӑта ирттерет.
Зато он чаще занимается с детьми хозяйки.

Обломов кил хуҫи арӑмне кӗнеке вулама парасшӑнччӗ, анчах лешӗ, тутине хуллен мӑкӑртаттарса, кӗнеке ятне хӑй ӑшӗнче вуласа тухрӗ те каялла тавӑрса пачӗ: светка ҫитсен илетӗп те Ваньӑна сасӑпа вулаттаратӑп, ун чухне асанне те итлӗ, халӗ вӑхӑт ҫук, терӗ.
Он хотел было дать ей книгу прочесть. Она, медленно шевеля губами, прочла про себя заглавие и возвратила книгу, сказав, что когда придут Святки, так она возьмет ее у него и заставит Ваню прочесть вслух, тогда и бабушка послушает, а теперь некогда.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Илья Ильич тунсӑхларӗ, вуларӗ, урамра утса ҫӳрекелерӗ, килте чухне, тунсӑхран, пӗр-икӗ сӑмах калаҫса илес тесе, кил хуҫи арӑмӗн алӑкне уҫса пӑхкаларӗ.
Илья Ильич скучал, читал, ходил по улице, а дома заглядывал в дверь к хозяйке, чтоб от скуки перемолвить слова два.

Вырсарникун Обломов кил хуҫи арӑмӗ патӗнче хӑнара пулчӗ, кофе ӗҫрӗ, вӗри кукӑль ҫире; кӑнтӑрлахи апат тӗлне Захара ачасем валли канфет, мороженӑй илме Нева тепӗр енне ячӗ.
В воскресенье он был с визитом у хозяйки, пил кофе, ел горячий пирог и к обеду посылал Захара на ту сторону за мороженым и конфектами для детей.

Ҫӗр тӗпне халех анса кайсан та, ку хыпара этем ывӑл-хӗрӗн тӑшманӗ шухӑшласа кӑларнӑ, кил хуҫи арӑмӗ те турӑш умӗнче тупӑшма пултарать: вӑл Ильинскисен хӗрӗ ҫинчен илтмен те, калаҫсан та урӑх хӗр ҫинчен калаҫнӑ…
Это выдумал, должно быть, враг рода человеческого, хоть сейчас сквозь землю провалиться, и что хозяйка тоже готова снять образ со стены, что она про Ильинскую барышню и не слыхивала, а разумела какую-нибудь другую невесту…».

Каллех Обломов Захара «мӗскӗн» сӑмахсемпе ятлама пуҫларӗ, Анисья каллех сӑмсапа калаҫма тытӑнчӗ: вӑл пӗрремӗш хут кил хуҫи арӑмӗнчен туй ҫинчен илтет, унпа калаҫнӑ чух туй пирки асӑнман та, туйӗ те ҫук, ӗҫӗ те килӗшӳллӗскер-и вӑл?
Опять полились на Захара «жалкие» слова, опять Анисья заговорила носом, что «она в первый раз от хозяйки слышит о свадьбе, что в разговорах с ней даже помину не было, да и свадьбы нет, и статочное ли дело?

— Эсир тӗлӗнмелле ҫын, кил хуҫи арӑмӗ мар! — терӗ Обломов, хӗрарӑмӑн мӑйӗпе кӑкӑрӗ ҫине пӑхса.
— Вы чудо, а не хозяйка! — говорил он, останавливая глаза на ее горле и на груди.

Икӗ сехет тӗлнелле кил хуҫи арӑмӗ унран алӑк хыҫӗнченех: ҫырткалас килмест-и? — тесе ыйтрӗ: вӑл икерчӗ пӗҫернӗ иккен.
Часу во втором хозяйка из-за двери спросила, не хочет ли он закусить: у них пекли ватрушки.

Унӑн тетрачӗ ҫине тӳрӗ йӗрсем ӳкерчӗ, вара пысӑк саспаллисем ҫырса пачӗ, унтан саркайӑксем чӗвӗлтетнине итлерӗ, кил хуҫи арӑмӗн чавсисем мӗнле хускалкаланине ҫурма уҫӑ алӑк витӗр сӑнарӗ.
Маше налиневал тетрадь и написал большие азы, потом слушал, как трещат канарейки, и смотрел в полуотворенную дверь, как мелькали и двигались локти хозяйки.

Кил хуҫи арӑмӗпе хуҫалӑх ҫинчен ҫеҫ калаҫатпӑр; кинемейпе калаҫма май ҫук: ӳсӗрет тата хӑлхи витӗрех мар; Акулина тӑр ухмах вӑл, дворник ялан ӳсӗр; ачасемпе ҫеҫ калаҫмалли юлать: вӗсемпе мӗн калаҫан?
С хозяйкой только и разговору, что о хозяйстве; с бабушкой говорить нельзя: та кашляет да и на ухо крепка; Акулина дура набитая, а дворник пьяница; остаются ребятишки только: с теми что говорить?

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Кил, теҫҫӗ сана, — хаяррӑн каларӗ Обломов.
— Подойди, тебе говорят! — грозно произнес Обломов.

— Кил кунта! — вӑрттӑн сасӑпа каларӗ Обломов, Захара ӑҫта тӑмаллине кӑтартса.
— Подойди сюда! — торжественно-таинственным голосом говорил Обломов, указывая Захару, куда стать,

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика