Шырав

Шырав ĕçĕ:

епле сăмах пирĕн базăра пур.

епле (тĕпĕ: епле) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Наукӑсем валли, вӑл вӗсене епле ӑнланни тӑрӑх калас-тӑк, унӑн пултарулӑхӗн вуннӑмӗш пайӗ ҫеҫ кирлӗ.
Науки, как он понимал их, не занимали десятой доли его способностей.

ХLIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Пурнӑҫ илемӗпе пӗлтерӗшне епле ӑнланассинче маншӑн пӗр тӗрлӗ, вӗсемшӗн пачах урӑхла уйрӑмлӑхсем акӑш-макӑш нумай.
Была бездна оттенков, составлявших для меня всю прелесть и весь смысл жизни, совершенно непонятных для них, и наоборот.

ХLIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫул ҫинче Оперов мана Зухин кӑмӑлӗ тата вӑл епле пурӑнни ҫинчен пайтах каласа кӑтартрӗ, киле ҫитсен, хам пӗлме пуҫланӑ ҫӗнӗ ҫынсем ҫинчен шухӑшланипе, манӑн вӑрахчен ыйхӑ килмерӗ.
Дорогой Оперов рассказал мне многое про характер и образ жизни Зухина, и, приехав домой, я долго не спал, думая об этих новых, узнанных мною людях.

Эпӗ ӑна тав турӑм та килӗшрӗм, пӗрле вӗренме килӗшнине эпӗ ӑна хисеп тунӑ вырӑнне хурса, хампа ун хушшинче тухнӑ хирӗҫӳшӗн вӑл каҫарасса шантӑм, анчах эпӗ: ман хваттер лайӑх, кирек епле пулсан та кашни хутрах пурте ман патӑма пуҫтарӑнччӑр, терӗм.
Я поблагодарил его и согласился, надеясь этой честью совершенно загладить свою бывшую размолвку с ним, но просил только, чтоб непременно все собирались у меня всякий раз, так как у меня квартира хорошая.

Хӑм пысӑкланнипе тата «comme il faut» пулнипе хытӑ савӑннӑран, эпӗ хӗл каҫичченех тӗтре ӑшӗнчи пек ҫӳрерӗм, ҫавӑнпа: экзамена епле парӑп? текен ыйту пуҫа пырса кӗрес пулсан та, хама юлташӑмсемпе танлаштарса, ҫапла шухӑшларӑм: «Вӗсен те экзамен тытмалла-ҫке, вӗсенчен ытларахӑшӗ пачах «comme il faut» мар, эппин эпӗ ыттисенчен лайӑх енпе уйрӑлса тӑратӑп, ҫавӑнпа экзамен тытма та пултарӑп».
Но я был всю зиму эту в таком тумане, происходившем от наслаждения тем, что я большой и что я comme il faut, что когда мне и приходило в голову: как же держать экзамен? — я сравнивал себя с своими товарищами и думал: «Они же будут держать, а большая часть их еще не comme il faut, стало быть, у меня еще лишнее перед ними преимущество, и я должен выдержать».

Тӗлӗнмелле: экзамена епле парӑп? текен уҫӑмлӑ ыйту ҫак таранччен ман пуҫа мӗншӗн пӗрре те пырса кӗмен-ха?
Странно, как такой ясный вопрос: как же держать экзамен? — ни разу мне не представился.

Авдотья Васильевна хӑйне хӗрхенмесӗр ҫапла та, урӑхла та хӑтланнине пула, атте хӑйӗн арӑмӗ ҫине епле пӑхассинче ку хӑйӗн юлашки уйӑхӗсенче, вӑл нумай выляса янипе час-часах ҫилӗллӗ ҫӳренӗ вӑхӑтра, хуллен тӗлкӗшекен курайманлӑх туйӑмӗ тапхӑрӑн-тапхӑрӑн палӑрма тытӑнчӗ, кӑмӑл юратнӑ ҫынран ҫакнашкал майӗпен писсе пыни ӗнтӗ ун чӗрине ыраттармалли вак-тӗвек киревсӗрлӗхсем ытларах та ытларах тӑвас килтерет.
Вследствие этих и многих других беспрестанных жертв в обращении папа с его женою в последние месяцы этой зимы, в которые он много проигрывал и оттого был большей частью не в духе, стало уже заметно перемежающееся чувство тихой ненависти, того сдержанного отвращения к предмету привязанности, которое выражается бессознательным стремлением делать все возможные мелкие моральные неприятности этому предмету.

ХLII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Атте ку хӗл нумай вылярӗ, юлашки вӑхӑтра пайтах выляса ячӗ, анчах, ытти чухнехи пекех, картла выляссине ҫемье пурнӑҫӗпе пӑтраштарасшӑн мар пулса, хӑйӗн выляс ӗҫӗ епле пынине килтисенчен пуринчен те пытарать.
Он играл много в эту зиму, под конец много проигрывал и, как всегда, не желая смешивать игру с семейною жизнию, скрывал свои игорные дела от всех домашних.

— Пач урӑхла, — кӑшкӑрса ятӑм эпӗ, кресло ҫинчен сиксе тӑрса, теветкелле хӑюлӑхпа ӑна куҫӗнчен пӑхса, — вӑт эс капла калани чӑнах та аван мар; эсӗ мана пичче ҫинчен каламанччӗ-и вара, — эпӗ сана ун ҫинчен аса илтерместӗп, унашкал туни аван мар пулӗччӗ, — эсӗ мана каламанччӗ-и вара… сана халь эпӗ епле ӑнланма пуҫлани ҫинчен калам…
— Напротив, — вскричал я, вскакивая с кресел и с отчаянной храбростью глядя ему в глаза, — это нехорошо, что ты говоришь; разве ты мне не говорил про брата, — я тебе про это не поминаю, потому что это бы было нечестно, — разве ты мне не говорил… а я тебе скажу, как я тебя теперь понимаю.

ХLI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Вӑл шӑл йӗрсе ҫӳреме епле хӑять-ха?» — шухӑшларӑм эпӗ.
«Как он смеет ходить и улыбаться?» — думал я.

Унӑн алли те, кӗлеткине епле тытни те, мӑйӗ те, тата уйрӑмах ӗнсипе чӗркуҫҫийӗсем мана ытла та йӗрӗнмелле тата кӳренмелле туйӑннӑран, ҫав минутра эпӗ ӑна мӗнле те пулин пысӑк киревсӗрлӗх савӑнсах тунӑ пулӑттӑм.
И рука его, и поза, и шея, и в особенности затылок и коленки казались мне до того противны и оскорбительны, что я бы с наслаждением в эту минуту сделал ему какую-нибудь, даже большую, неприятность.

Анчах хӗрӳллӗ юратӑвӑн тӗтри хуллен-хулленех сирӗлме пуҫласан е кӗтмен ҫӗртен ун витӗр ӑс-хакӑлӑн таса пайӑркисем ҫул хывсан, хамӑр чунтан юратакан ҫын пирӗн куҫ умне хӑйӗн мӗнпур паха енӗсемпе, ҫитменлӗхӗсемпе, чӑннипе вӑл епле, шӑп ҫавӑн пек тухса тӑрать, — пӗр йышши ҫитменлӗхсем пире сасартӑках уҫӑмлӑн, темиҫе хут пысӑкланса курӑнса каяҫҫӗ, чун ҫӗнни патне туртӑнни, пӗр кӑлтӑксӑр ҫынсем ҫук маррине шанни пире халиччен хамӑр юратнӑ ҫынран писме кӑна мар, йӗрӗнме хӗтӗртет, вара эпир ӑна пӗр хӗрхенмесӗр пӑрахатпӑр та пӗр кӑлтӑксӑр ҫӗнӗ ҫын шырама малалла вӗҫтеретпӗр.
Но как скоро начинает мало-помалу уменьшаться туман страсти или сквозь него невольно начинают пробивать ясные лучи рассудка, и мы видим предмет нашей страсти в его настоящем виде с достоинствами и недостатками, — одни недостатки, как неожиданность, ярко, преувеличенно бросаются нам в глаза, чувства влечения к новизне и надежды на то, что не невозможно совершенство в другом человеке, поощряют нас не только к охлаждению, но к отвращению к прежнему предмету страсти, и мы, не жалея, бросаем его и бежим вперед, искать нового совершенства.

Кирек епле пулсан та, маншӑн Дмитрипе пӗрле ун амӑшӗн пӳлӗмӗнче ларасси унпа хӑйпе кӑна куҫа-куҫӑн ларассинчен савӑнӑҫлӑрах.
Как бы то ни было, я начинал находить больше удовольствия быть с Дмитрием в гостиной его матери, чем с ним одним с глазу на глаз.

ХL сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫакнашкал туслашрӑм пулин те, эпӗ хамӑн чӑн-чӑн туйӑмсемпе-туртӑмсене Нехлюдовсен пӗтӗм ҫемйинчен, уйрӑмах Варенькӑран пытарассине ман умри чи пирвайхи тивӗҫ тесе шутларӑм; хама чӑннипе епле пулнӑ пек мар, пачах урӑхла йышши йӗкӗт пек, унтан та ытларах, чӑн пурнӑҫра сайра тӗл пулакан ҫын пек кӑтартма тӑрӑшрӑм.
Несмотря, однако, на это сближение, я продолжал считать своею непременною обязанностью скрывать от всего общества Нехлюдовых, и в особенности от Вареньки, свои настоящие чувства и наклонности и старался выказывать себя совершенно другим молодым человеком от того, каким я был в действительности, и даже таким, какого не могло быть в действительности.

Эпӗ ку ҫемьери ҫынсене тата вӗсем тӗрлӗ кӑмӑллӑ пулассине хӑнӑхса ҫитрӗм, вӗсем пӗр-пӗрин ҫине епле пӑхнине аванах ӑнлантӑм, пӳлӗмсемпе сӗтел-пукана та хӑнӑхрӑм, пӳлӗмре Варенькӑпа иксӗмӗр кӑна тӑрса юлнӑ вӑхӑтсене шутламасан, хӑнасем ҫук чухне хама питӗ ирӗккӗн тытрӑм.
Я привык к лицам этого семейства, к различным их настроениям, сделал себе уже ясное понятие о их взаимных отношениях, привык к комнатам и мебели и, когда гостей не было, чувствовал себя совершенно свободным, исключая тех случаев, когда оставался один в комнате с Варенькой.

Эпӗ ҫаплах ихӗлтетрӗм, анчах хам айван пулнине туйса ҫав тери хытӑ асапланнипе ҫӗр тӗпне анса кайма та хатӗр пултӑм, хам айванла тӑрассинчен хӑтӑлмашкӑн ман кирек епле пулсан та вырӑнтан хускалса, мӗн те пулин калас килчӗ.
Я все-таки улыбался, но так страдал в эту минуту сознанием своей глупости, что готов был провалиться сквозь землю и что во что бы то ни стало чувствовал потребность шевелиться и говорить что-нибудь, чтобы как-нибудь изменить свое положение.

XXXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл мана кирек епле пулсан та лакланӑ аттах тӑхӑнма хистерӗ, эпӗ замша перчетке тӑхӑнма шутланине пӗлсен, сехӗрленсе ӳкрӗ, сехете хӑйне манер тӑхӑнтартрӗ те мана Кузнецки кӗпер ҫывӑхӗнчи парикмахер патне лартса кайрӗ.
Он велел мне непременно надеть лаковые сапоги, пришел в ужас, когда я хотел надеть замшевые перчатки, надел мне часы как-то особенным манером и повез на Кузнецкий мост к парикмахеру.

Унта каяс умӗн Володя ман пӳлӗме кӗчӗ те эпӗ епле тумланнине пӑхасшӑн пулчӗ.
Володя, перед тем как ехать, пришел ко мне в комнату и желал видеть, как я оденусь.

Чӑнах та, эхер леш амазонка эпӗ ун ҫине тарҫӑсем хыҫӗнчен пӑхнӑ чух ӑна яла вӑрласа каясси, унта епле пурӑнасси тата унпа мӗн тӑвасси пирки хам ӑсра мӗн шухӑшланине тӗплӗн пӗлсен, тивӗҫлипех питӗ кӳреннӗ пулӗччӗ ӗнтӗ.
И в самом деле, ежели бы эта амазонка знала подробно, как я, глядя на нее из-за лакеев, воображал, похитив ее, увезти в деревню и как с ней жить там и что с ней делать, может быть, она справедливо бы очень оскорбилась.

XXXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӗсен калаҫӑвӗнчен илтнӗ кашни сӑмах мана тӑрлавсӑрла пек ҫеҫ мар, тӗрӗс те мар, французла та мар пек туйӑнать (ce n`est pas Frangais, терӗм эпӗ хам ӑшра), Семенов, Илинька тата ыттисем хӑйсене епле тыткалани, калаҫни, хӑтланкалани ырӑ йӑхран тухнӑ ҫынсенни пек пулманнӑн, йӗркесӗррӗн, «comme il faut» мар пек туйӑнчӗ.
Всякое слово, которое я слышал из их разговора, не только казалось мне бессмысленно, но неправильно, просто не по-французски (ce n’est pas Franҫais, говорил я себе мысленно), а позы, речи и поступки Семенова, Иленьки и других казались мне неблагородны, непорядочны, не comme il faut.

XXXVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика