Шырав

Шырав ĕçĕ:

Алексей сăмах пирĕн базăра пур.

Алексей (тĕпĕ: Алексей) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Алексей Мересьев хӑйӗн калавне вӑл нимӗҫсен «Рихтгофен» текен сывлӑшри эскадринчи виҫӗ самолета ҫапса антарнӑ куна ҫитиччен, ҫавна пула хӑйне каллех ыттисемпе пӗр тан лётчик тесе шутлама тытӑнни патне илсе ҫитерчӗ.
Алексей Мересьев довел свой рассказ до того дня, когда сбил три самолета немецкой воздушной эскадрильи «Рихтгофен», и как с тех пор стал считать себя равным другим летчиком.

Юлашкинчен калани // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Алексей шухӑша кайрӗ.
Алексей задумался.

8 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Чӗрине хаваслӑ вӑй тулнине туйса, Алексей хӑй выртакан сак ҫинчен сиксе тӑчӗ, «сталинградкӑна» ҫутса ячӗ, тетрадьрен пӗр листа ҫурса илчӗ, унтан карандаша атӑ тӗпне сӑтӑркаласа шӗвӗртрӗ те ҫырма тытӑнчӗ.
Чувствуя прилив радостной энергии, Алексей вскочил с лежака, засветил «сталинградку», вырвал из тетради лист и, поточив о подошву конец карандаша, начал писать.

Хӗр ытла та уҫӑмлӑн курӑннипе, Алексей пӗр самантлӑха ҫӗкленсех илчӗ.
Это видение было настолько реальным, что он даже приподнялся.

Алексей ӑна ҫакӑн пек нихҫан та курманччӗ-ха.
Алексей никогда ее не видел такой.

Алексей ӑна ҫав тери уҫӑмлӑн курчӗ, хӗр чӑнах та ун умнех тухса тӑнӑ пек пулчӗ.
Алексей увидел его так ясно и четко, будто девушка действительно встала перед ним.

— Полковник Алексей ҫине сивӗрех куҫсемпе пӑхрӗ, ҫавӑнпа та ӑнланма пулмарӗ; шӳт тӑвать-и вӑл, е чӑнласах калаҫать?
— Полковник хмуро смотрел на Алексея, и трудно было понять, шутит ли он или сердится всерьез.

— Служу… — пӗтӗм формапа «каласа татасшӑнччӗ» Алексей, анчах командир, яланах устав йӗркисене ҫав тери ҫирӗппӗн пӑхӑнакан ҫын пулнӑ пулин те, ӑна килте калаҫнӑ чухнехи пек сасӑпа пӳлчӗ:
— Служу… — хотел было по форме «отрубать» Алексей, но командир, такой всегда придирчивый, преклонявшийся перед уставом, перебил его домашним голосом.

Лётчиксем шавларӗҫ, саламларӗҫ, унӑн аллисене чӑмӑртарӗҫ, Алексей хаваслӑрах кулса илчӗ:
Летчики шумели, поздравляли, жали руки, Алексей улыбался.

Аран кулкаласа, Алексей полковник ҫине вилесле ывӑннӑ куҫӗсемпе пӑхрӗ:
Слабо улыбаясь, он смотрел на полковника смертельно усталыми глазами.

Алексей Мересьев шлемсӑр, шап-шурӑ шуралса кайнӑскер, кӑвакарнӑ тутипе вӑйсӑррӑн кулса ларнӑ.
Алексей Мересьев сидел без шлема, бледный, как облако, и улыбался бескровными, зеленоватыми губами.

Неушлӗ вара вӑл, Алексей Мересьев, паянхи кун ҫунатлӑ турӑ пек пулса, шӑп Петровӑн пӗтмелли самант ҫитнӗ вӑхӑтра темле тӗлӗнмелле майпа сасартӑк нимӗҫ умне тухса тӑнӑскер, халӗ ӗнтӗ таҫта лере, снарядсем ҫӗмӗрсе, шӑтарса пӗтернӗ ҫӗр ҫинче ҫунса кайнӑ аш татӑкӗ пулса выртать пулӗ?
Неужели он, Алексей Мересьев, который сегодня, как крылатый бог, непостижимым образом возник вдруг перед немцем в тот самый момент, когда Петрову казалось, что все кончено, лежит теперь где-то там, на этой страшной, скальпированной и изорванной снарядами земле, комком бесформенного обгорелого мяса?

Вӑрман хӗррине Алексей курать те пулас ӗнтӗ.
Кромку леса Алексей, кажется, уже видит.

7 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Алексей ӑна тӳрех сисрӗ.
Алексей сразу уловил это.

— Асту, апла мар-и! — терӗ Алексей сасӑпах, хӑйне такам сӗннине тарӑхупах сирсе янӑ пек.
— Как бы не так! — вслух сказал Алексей, точно с сердцем отвергая сделанное ему кем-то предложение.

Унӑн боевой пахалӑхӗсем паян Алексей пурнӑҫне виҫӗ хут ҫӑлчӗҫ.
Ее боевые качества трижды за этот день спасли ему жизнь.

Алексей хӑйӗн чи кӗске ҫулне аса илчӗ.
Он мысленно вспомнил свою короткую трассу.

Алексей ҫавӑнтах «мертвая петля» турӗ, вара, ҫӗр унӑн пуҫӗ ҫийӗпе вӑркӑнса иртнӗ чух, тӑшман самолёчӗ ҫунат ҫинчен ҫунат ҫине ҫаврӑнкаласа ӳкнине курчӗ.
Алексей тотчас же сделал мертвую петлю и, когда земля проносилась у него над головой, увидел на ее фоне медленно и бессильно порхающий самолет.

Алексей умӗнче нимӗҫ самолёчӗн хӗвел ҫутатнӑ кӑвак хырӑмӗ йӑпӑртлӑх кӑна курӑнсан, вӑл пур гашеткӑсем ҫине те пӗр харӑс пусрӗ те, виҫӗ ярӑм вут сапса, нимӗҫ самолёчӗн хырӑмне ҫурса пӑрахрӗ.
И, когда впереди, как вспышка молнии, мелькнуло освещенное солнцем голубое брюхо, Алексей, нажав сразу все гашетки, распорол его тремя огненными струями.

— Тӳссе тӑр, «Рихтгофен!» — мӗкӗрсе илчӗ те Алексей шӑл витӗр, тутине юн тухичченех ҫыртса, пур шӑнӑрӗсене хытарса, пӗр чӑмӑр пулса ларса, хӑй ҫинелле ыткӑнса пыракан тӑшман машини ҫине пӗрре куҫ хупмасӑр пыма пӗтӗм вӑйне пухрӗ.
— Держись, «Рихтгофен»! — промычал сквозь зубы Алексей и, до крови закусив губу, сжавшись в комок твердых мускулов, впился в цель, всей своей волей заставляя себя не закрывать глаза перед несущейся на него вражеской машиной.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика