Шырав

Шырав ĕçĕ:

Иваныч (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Ку аван, Михаил Иваныч: пӗлетӗп, Дмитрий Сергеич йӗркеллӗ ҫамрӑк ҫын, ҫапах кирек мӗнле ҫынна та асӑрхасах тӑрас пулать!
— Это хорошо, Михаил Иваныч; то-то я и знаю, что Дмитрий Сергеич солидный молодой человек, а все-таки нужен глаз да глаз за всяким человеком!

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Михаил Иваныч ерипен вуласа тухрӗ.
Михаил Иваныч медленно прочел.

— Михаил Иваныч темиҫе страница уҫрӗ.
— Михаил Иваныч перевернул несколько листов.

— Пӑхӑр-ха, Михаил Иваныч, французла кӗнекен ятне эпӗ хамах вуласа тухрӑм темелле: «Гостиная» — ҫынна светски обществӑра хӑйне мӗнле тыткаламаллине вӗрентекен кӗнеке ячӗ ӗнтӗ, нимӗҫлине пулсан, ӑнланаяс ҫукчӗ.
— Посмотрите-ко, Михаил Иваныч, французскую-то я сама почти что разобрала: «Гостиная» — значит, самоучитель светского обращения, а немецкую-то не пойму.

Коллежски секретарь Иванов коллежски советнике Иван Иваныча хӑй ӑна чунтан пӑрӑнса тӑни ҫинчен шантарса пӗлтерет пулсан, Иван Иваныч никамран та чунтан пӑрӑнса тӑрасса кӗтме ҫуккине хӑйӗнченех пӗлет, уйрӑм илсен, Иванов хӑйӗн ашшӗне чылаях хаклӑ хакпа пилӗк хут сутнине унтан та ытларах пӗлет, ку тӗлӗшпе Иванов ашшӗне виҫӗ хут кӑна сутма ӗлкӗрнӗ Иван Иванычран хӑйӗнчен те иртсе кайнӑ ӗнтӗ, ҫапах та Иван Иваныч ӑна Иванов парӑнса тӑнине ӗненет, урӑхла каласан та, ӗненсех мар ӗнтӗ, ӑна ҫавӑншӑн кӑмӑл тӑвать, ӗненмест пулин те, — ӑна хӑйне улталама ирӗк парать, апла пулсан, ӗненмест пулин те, ҫапах та ӗненетех.
Когда коллежский секретарь Иванов уверяет коллежского советника Ивана Иваныча, что предан ему душою и телом, Иван Иваныч знает по себе, что преданности душою и телом нельзя ждать ни от кого, а тем больше знает, что, в частности, Иванов пять раз продал отца родного за весьма сходную цену и тем даже превзошел его самого, Ивана Иваныча, который успел продать своего отца только три раза, а все-таки Иван Иваныч верит, что Иванов предан ему, то есть и не верит ему, а благоволит к нему за это, и хоть не верит, а дает ему дурачить себя, — значит, все-таки верит, хоть и не верит.

«Эпир сире, Дмитрий Сергеич, питӗ хисеплетпӗр, пирӗн сире хамӑр ҫемьен ҫывӑх пӗлӗшӗ тӑвас килет; эсӗ, Верочка, Дмитрий Сергеичран ан ютшӑн, эпӗ Михаил Иваныча Дмитрий Сергеичӑн ҫураҫнӑ хӗр пур, тесе калӑп, Михаил Иваныч вара ӑна кӗвӗҫмӗ».
«Мы вас очень уважаем, Дмитрий Сергеич, и желаем, чтобы вы были близким знакомым нашего семейства; а ты, Верочка, не дичись Дмитрия Сергеича, я скажу Михаилу Иванычу, что уж у него есть невеста, и Михаил Иваныч тебя к нему не будет ревновать».

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Лайӑх вӗт, чӑнах та? — терӗ Михаил Иваныч учителе, кӑна вӑл ахаль сасӑпа, нимӗн те тинкерсе пӑхмасӑр, каларӗ; ординарецсене допрос тӑвакан ҫынсемпе хирӗҫсе пурӑнма юрамасть-ҫке-ха, — учитель ан ҫиллентӗр тесен, мӗншӗн унпа кӑмӑллӑн калаҫас мар?
— Не правда ли, хорошо? — сказал Михаил Иваныч учителю уже простым голосом и без снимания мерки; ведь не нужно быть в дурных отношениях с такими людьми, которые допрашивают ординарцев, — почему же не заговорить без претензий с учителем, чтобы он не сердился?

III // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Тата, Вера Павловна, эсир мӗн те пулин юрласанччӗ, — хушса хурать Михаил Иваныч йӑпӑлти сасӑпа.
— И если бы вы спели что-нибудь, Вера Павловна, — прибавляет заискивающим тоном Михаил Иваныч.

— Ҫапла, эпӗ ҫав полкра служить тӑватӑп, — ответлет Михаил Иваныч.
— Да, я служу в таком-то полку, — отвечает Михаил Иваныч.

Вӑрҫӑ-харкашу хыҫҫӑн килӗшӳллӗн, лӑпкӑн пурӑнчӗҫ; анчах кашни кунах ҫиҫӗм ҫиҫсе аслати кӗмсӗртетсе кайма пултарнӑ, мӗн пулас-килессе кӗтнипе Верочка чӗри тапма чарӑнас патнех ҫитет, — паян мар пулсан, ыран ӗнтӗ е Михаил Иваныч, е Марья Алексевна килӗшме ыйтса калаҫма пуҫлаҫҫӗ, — ӗмӗр тӑршшӗпех чӑтса тӑрас ҫук вӗт вӗсем.
Было перемирие, было спокойствие, но с каждым днем могла разразиться гроза, и у Верочки замирало сердце от тяжелого ожидания — не нынче, так завтра или Михаил Иваныч, или Марья Алексевна приступят с требованием согласия, — ведь не век же они будут терпеть.

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Михаил Иваныч Верочка сӑмахне пӗчӗк ача пекех итлет; Верочка ӑна вулама хушать те, — вӑл вара экзамена хатӗрленнӗ пекех тӑрӑшса вулать; вуласа вӑл нумаях усӑ курайман, ҫапах та мӗн чухлӗ те пулин усӑ курнах; Верочка ӑна калаҫусемпе пулӑшма тӑрӑшнӑ, — калаҫусем ӑна кӗнеке вуланинчен ӑнланмалларах пулнӑ, вӑл кӑшт кӑна ҫитӗнӳсем тунӑ, ерипен питӗ пӗчӗк ҫитӗнӳсем тунӑ, ҫапах та тунӑ-тунах.
Михаил Иваныч был с Верочкою послушен, как ребенок; Верочка велела ему читать — он читал усердно, будто готовился к экзамену; толку из чтения извлекал мало, но все-таки кое-какой толк извлекал; Верочка старалась помогать ему разговорами — разговоры были ему понятнее книг, и он делал кое-какие успехи, медленные, очень маленькие, но все-таки делал.

Вара Михаил Иваныч амӑшне йӑвашлатас тесе хытӑрах та хытӑрах хӑваларӗ, — ҫак ӗҫ ӑна сахал мар савӑнтарчӗ.
И он с удвоенным усердием гонял на корде свою родительницу, — занятие, доставлявшее ему немало удовольствия.

Михаил Иваныч Верочка килӗшме шутланине ӗненчӗ — килӗшме шутламан пулсан, ун парнисене илес те ҫукчӗ вӑл; мӗншӗн вӑраха ярать-ха вӑл? — Мӗншӗн вӑраха янине Михаил Иваныч хӑй те ӑнланать, Марья Алексевна та каласа кӑтартать: Анна Петровна йӑлтах йӑвашланса ҫитессе кӗтет вӑл.
Михаил Иваныч видел и убеждался, что Верочка решилась согласиться — иначе не принимала бы его подарков; почему ж она медлит? — Михаил Иваныч сам понимал, и Марья Алексевна указывала почему: она ждет, пока совершенно объездится Анна Петровна…

Михаил Иваныч Верочкӑна парнесем пачӗ; вӗсене вӑл Марья Алексевна урлӑ пачӗ, вӗсем ӗнтӗ, Анна Петровна сехечӗ пекех, Марья Алексевна аллинче юлчӗҫ, анчах та пур парне те мар; хӑшпӗр йӳнӗрех парнесене Марья Алексевна Верочкӑна салукран илмен япаласем тесе пачӗ: Михаил Иванычӑн хӑйӗн япалисенчен хӑшне те пулин ҫураҫнӑ хӗр ҫинче курмалла пулнӑ-ҫке-ха.
Жених делал подарки Верочке: они делались через Марью Алексевну и, конечно, оставались у ней, подобно часам Анны Петровны, впрочем, не все; иные, которые подешевле, Марья Алексевна отдавала Верочке под именем вещей, оставшихся невыкупленными в залоге: надобно же было, чтобы жених видел хоть некоторые из своих вещей на невесте.

— Ҫук, Михаил Иваныч, ҫитет, чарӑнӑр.
— Нет, Михаил Иваныч, довольно; перестаньте.

Ҫакӑн пек кӗтмен ҫӗртен тытма хушнипе Петр ҫӑварне кӑна карса пӑрахрӗ; Михаил Иваныч пусма тӑрӑх чупса анса кайрӗ.
Петр разинул рот от такого чрезвычайного распоряжения, а Михаил Иваныч уже сбегал по лестнице.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах Михаил Иваныч пӳлӗмре тӑмасть ӗнтӗ, вӑл васкаса шинель тӑхӑнма пуҫларӗ.
Но Михаила Иваныча уже не было в комнате, он уже накидывал шинель.

Сирӗн еркӗнӗр, — паҫӑрхинче Анна Петровна унталла-кунталла пӑркаланса калаҫрӗ, халӗ ӗнтӗ нимӗн те пӑркаланма кирлӗ мар: тӑшман ӑна ҫӗнтерес ҫук, унран ҫӗнтерӳ хатӗрне туртса илнӗ ӗнтӗ, — сирӗн еркӗнӗр, — ан хирӗҫлӗр, Михаил Иваныч, вӑл сирӗн еркӗн пулни ҫинчен эсир хӑвӑр та ӑҫта ҫитнӗ унта каласа ҫӳренӗ, — ҫак хӗр вӑл чаплӑ ҫын хӗрӗ мар, ӑна питӗ начар вӗрентсе ӳстернӗ, хӑйне те вӑл питӗ начар тыткалать, — ҫак йӗрӗнчӗк хӗр…
Ваша любовница, — в прежнем разговоре Анна Петровна лавировала, теперь уж нечего было лавировать: у неприятеля отнято средство победить ее, — ваша любовница, — не возражайте, Михаил Иваныч, вы сами повсюду разглашали, что она ваша любовница, — это существо низкого происхождения, низкого воспитания, низкого поведения, даже это презренное существо…

Михаил Иваныч нимӗн те шухӑшласа илеймест, амӑшӗ хӑй ҫӗнтернипе киленсе ларать.
Михаил Иваныч теряется в недоумениях, мать наслаждается торжеством.

Амӑшӗ ларчӗ те: — Ларӑр, Михаил Иваныч, калаҫса илӗпӗр, — терӗ, нумайччен ун ҫине йӑл кулса пӑхрӗ; юлашкинчен: — Эпӗ, Михаил Иваныч, питӗ хавас; пӗлӗр, эпӗ мӗншӗн хавассине.
Она села, сказала: — Садитесь, Михаил Иваныч, и мы поговорим, — и долго смотрела на него с улыбкою; наконец произнесла: — Я очень довольна, Михаил Иваныч; отгадайте, чем я довольна?

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика