Шырав

Шырав ĕçĕ:

унта сăмах пирĕн базăра пур.

унта (тĕпĕ: унт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Авӑ, ав унта!
— Вона, вон!

II // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Кӗр, унта мӗнле пурӑнмаллине ху курӑн.
Вступай, а там смотри сам, как жить надо.

Хӗрарӑмсем кӗпӗрленсе ҫул ҫинелле утрӗҫ, унта хӑш-пӗрисем ҫирӗпленсе ларнӑ юра йывӑҫ кӗреҫесемпе каса-каса аяккалла, ҫул хӗрринчи канавсен тепӗр енне, йӑтма тытӑннӑ та ӗнтӗ.
Женщины двинулись гурьбой к дороге, где некоторые уже разрезали деревянными лопатами плотные гребни снега на куски и относили их далеко за кюветы.

Кӗреҫҫӗ полицайсем пӳрте — хӗрарӑмсем лӑпкӑн пӗр хирӗҫмесӗр ӗҫе кайма хатӗрленеҫҫӗ, полицайсем хапхаран тухсанах — ӑҫта килнӗ унта саланса пӗтеҫҫӗ: мачча ҫине, тӗпсакайне, сарайсене, нӳхрепсене…
Зайдут полицаи в дом — женщины покорно и смиренно собираются в путь, а только полицаи за ворота — они кто куда: на чердаки, в подполья, в сараи и погреба…

Унта ҫунапа та иртме ҫук шӑлса лартнӑ теҫҫӗ.
Там, говорят, ни проехать ни пройти…

I // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

— Лар, ав унта…
Садись вот тут…

— Ӑҫта унта сирӗн шӑпӑрӑр?
— А где он там, веник-то?

— Мӗн ирӗ пултӑр унта!
— Что там рано!

— Аҫу куҫне уҫрӗ те ман ҫине пӑхса: «Куратӑн-и, Анфиса, вӗлересшӗн пулчӗҫ. Айвансем! Пире ҫӗре пытарасшӑн-и? Эпир унта вӑрлӑх вырӑнне пулатпӑр!» терӗ.
— И вот он открыл глаза, взглянул на меня и говорит: «Убить захотели, Фиса, видишь? Глупые людишки! В землю нас? А мы в ней как зерна!»

— Кӑтарт-ха, мӗн палӑртнӑ эсӗ унта.
— Покажи, что ты там наметил.

XVIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Сережа, мӗн эсӗ унта пӗрмай ҫыратӑн? — ыйтрӗ Ирина, чылайччен чӗнмен хыҫҫӑн.
— Сережа, что ты там все пишешь? — спросила Ирина после долгого молчания.

Эсӗ те пултарас ҫук, эпӗ те пултарас ҫук, унта та, ют ҫӗршывра ҫаплах, нумай ҫынсем пултараймаҫҫӗ…
И ты не сможешь, и я не смогу, и там, за границей, много людей все также не могут…

— Унта вӗт-ха чӑн-чӑн ҫынсем те пур? — пӑлханса ыйтрӗ Ирина.
— Там ведь есть и четсные люди? — с волнением спросила Ирина.

Унта ҫӗре тӑп-тӑваткалӑн сарӑ чатӑрсем кара-кара илнӗ, — ку пиҫсе ҫитекен тулӑ пусси; ҫав чатӑрсем хушшинче ҫулсен ансӑр йӗрӗсем выртаҫҫӗ, ҫав ҫулсем тӑрӑх, хыҫне хӑю пек тусан хӑварса, тетте пек грузовиксем чупаҫҫӗ; акӑ ӗнтӗ сарӑ хир те, тусан мӑкӑрлантаракан автомашинӑсем те ҫук, тӗлӗнмелле сип-симӗс улӑх тӑсӑлса выртать, кӗтӳсем ҫӳреҫҫӗ — сӑрӑ та хӗрлӗ ӗнесем сурӑх пысӑкӑш курӑнаҫҫӗ.
Там расстилаются желтые, строго квадратные полотнища, — очевидно, это была созревающая пшеница, а между этими полотнищами узенькие ленточки дорог, и движутся по ним игрушечные грузовики, оставляя, как кайму, серую полоску пыли; и вот уже нет ни желтого поля, ни пылящих автомашин, а тянется удивительно свежая зелень, пасутся стада — серые и красные коровы кажутся величиной с овцу.

XVII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Унта симӗс талкишне ҫурмаран касса юханшыв кукӑр-макӑррӑн юхса выртать, хӗвел ҫинче унӑн ҫийӗ ирӗлтернӗ кантӑк пек йӑлтӑртатать; мӗнле шыв вӑл, ӑҫталла юхать вӑл — ӑнланма ҫук; Иринӑна вӑл Кубань пек туйӑнать, — авӑ темле станицӑн ҫурчӗсем ҫыран тӑрӑх сапаланса выртаҫҫӗ, тен вӑл Усть-Невински?
Там, разрезая зеленый плющ кустарника, изгибалась и петляла река, и под солнцем блеск ее напоминал расплавленное стекло; что за река и куда она текла, нельзя было понять; Ирине казалось, что это была Кубань — вот и домики какой-то станицы, рассыпаны по берегу, может, это Усть-Невинская?

Ҫак халиччен туйман савӑнӑҫа та шиклӗхе вӑл, Сергей аллинчен тытса, авӑнса тӑракан пусма тӑрӑх самолет ӑшне утса кӗрсен тата ытларах туйса илчӗ; унта вӑл тӗксӗмрех ҫутӑра юнашар ларакан шурӑ креслӑсене курчӗ, ҫакӑнтах, креслӑсем патӗнчех, — пӗчӗк чатӑрпа карнӑ пӗчӗк чӳречесем.
Еще с большей силой ощутила она эту непривычную, странную тревогу, когда вошла по шаткой лесенке в самолет и увидела в неярком свете белые, рядами стоявшие кресла и тут же, возле кресел — крохотные оконца с такими же крохотными занавесками.

— Ну, эпӗ сире хӑваратӑп, исполкома кайса килетӗп — унта мана ҫынсем кӗтеҫҫӗ…
— Ну, я вас оставлю, схожу в исполком… — меня там люди ждут.

XVI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Пӗр Рагулин кӑна унта уйра темскер тӑвать, итем ҫине пралуксем карнӑ, молотилкӑна электричествӑпа ӗҫлемелле тӑвать…
Один Рагулин что-то там в поле выстраивает, проволоку протянул на ток, молотилку к электричеству приспосабливает…

— Сана, старике, ҫамрӑккисемпе танлашма ӑҫта унта.
— Куда тебе, старому, до молодых равняться.

Машинӑсем мӗн чухлӗ унта!
А сколько машин!

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика