Шырав

Шырав ĕçĕ:

хыҫӗнче (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Пуп каҫкӑҫӗ хыҫӗнче виҫҫӗн ҫапӑҫнӑ, тӗнче, — чиркӳ хӑвӑртлӑхӗпе васкаваррӑн такмакларӗ Веткин, — пуп, тияккӑн, пӑнамарь, кӗпӗрнери секретарь.
— За поповым перелазом подралися трое разом, — зачастил Веткин церковной скороговоркой, — поп, дьяк, пономарь та ще губернский секретарь.

XIX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Картишӗнче, чӳречесен хыҫӗнче шӑп-шӑпӑрт пулса кайрӗ, — ҫав тери шӑпӑрт, ҫакна пулах-тӑр ӗнтӗ, пӗр-ик утӑмра ҫех, тӗттӗмре, шӑпчӑк ним шутсӑр ирӗлӳпе сасартӑк хыттӑн тӗрлеттерсе, шӑрантарса ячӗ.
На дворе за окнами стало тихо, — так тихо, что где-то в двух шагах, в темноте, соловей вдруг залился громкой, беззаботной трелью.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫӗрле, урампа пынӑ чух, вӑл такам хӳми хыҫӗнче, пахчара, нарциссен питӗ техӗмлӗ те хӗрӳ шӑршине уйӑрса илчӗ.
Ночью, идя по улице, он услышал за чьим-то забором, из палисадника, пряный и страстный запах нарциссов.

XVII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫак хушӑк хыҫӗнче, самаях аякра, хир варринче, шӗвӗр тӑрӑллӑ палаткӑсен тӗп-тӗрӗс йӗркисем ҫуралаҫҫӗ.
Далеко за выемкой белели среди поля правильные ряды остроконечных палаток.

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫӑтӑ, тӗттӗм-хӗрлӗ карӑсем хыҫӗнче, пысӑк, ӑшӑ пайӑрка пулса, лампа ҫутатать, «Чунӑмҫӑм, мана мӗнлерех кичем иккенне, эпӗ тарӑхса тертленнине, хӑвна мӗнле хытӑ юратнине нивушлӗ туймастӑн эсӗ!» — питне йӗнӗ чухнехи пеклӗн чалӑштаркаласа та ик аллине кӑкӑрӗ ҫумне хыттӑн хӗссе лартса, пӑшӑлтатрӗ Ромашов.
За темно-красными плотными занавесками большим теплым пятном просвечивал свет лампы, «Милая, неужели ты не чувствуешь, как мне грустно, как я страдаю, как я люблю тебя!» — прошептал Ромашов, делая плачущее лицо и крепко прижимая обе руки к груди.

Халӗ подпоручик хӑйӗнчен малта та сылтӑмра сӑрӑ лаши ҫинче ларакан генералӑн йывӑр кӗлеткине, ун хыҫӗнче тӑракан ним хускалми свитине, унтан та леререхре хӗрарӑм кӗписен тӗрлӗ тӗслӗ ушкӑнне, куҫа шартакан кӑнтӑр ҫутинче темле юмахрилле ҫунса хӗмленекен чечексем евӗр туйӑнаканскере, питӗ те уҫӑммӑн курать.
Теперь подпоручик совсем отчетливо видит впереди и справа от себя грузную фигуру генерала на серой лошади, неподвижную свиту сзади него, а еще дальше разноцветную группу дамских платьев, которые в ослепительном полуденном свете кажутся какими-то сказочными, горящими цветами.

XV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Йывӑҫсем хыҫӗнче кӑвайт ҫулӑмӗ курӑнчӗ.
Из-за деревьев было видно пламя костра.

XIV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ун хыҫӗнче туратсем ҫӑмӑллӑн чӑлтлатса хуҫӑлни, унтан хӑвӑрттӑн тӑплатакан ура сассипе аялти пурҫӑн юбка чӑштӑртатни илтӗнчӗ.
Сзади него послышался легкий треск веток, потом быстрые шаги и шелест шелковой нижней юбки.

Ӑҫталла ҫак эсир? — янарарӗ ун хыҫӗнче Александра Петровнӑн хаваслӑ та уҫӑ сасси.
Куда же это вы? — раздался сзади него веселый, звонкий голос Александры Петровны.

XIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Е, калам сире, тинӗс кушакӗ: шутласамӑр, ак ҫакнашкал икерчӗ, диаметрӗ аршӑн ҫурӑсем, хӗррисене хускаткалать, ӑнланатӑр-и, ҫапларах акӑ, хумлӑн-хумлӑн, хыҫӗнче вара, сӑнӑ евӗр, хӳре…
Или, некоторым образом, морской кот: представьте себе этакий блин, аршина полтора в диаметре, и шевелит краями, понимаете, этак волнообразно, а сзади хвост, как стрела…

XII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Рафальский подполковник, тӑваттӑмӗш батальон командирӗ, питех те тӗлӗнтермӗшле ват хусахчӗ, полкра ӑна шӳтлесе, паллах, тата куҫ хыҫӗнче ӗнтӗ, Брем полковник, тетчӗҫ.
Подполковник Рафальский, командир четвертого батальона, был старый причудливый холостяк, которого в полку, шутя и, конечно, за глаза, звали полковником Бремом.

Ӑна тытса илме ҫук, ӑна тавҫӑрса та илейместӗн, анчах вӑл таҫта шалта, ӑстӑн хыҫӗнче пурри яланах ним йӑнӑшсӑр сисӗнсе, палӑрса тӑрать.
Это неуловимо, это непостижимо, но оно всегда безошибочно чувствуется где-то в глубине, за сознанием.

Анчах пуринчен начарри, киревсӗрри Ромашовшӑн урӑххиччӗ — вӑл, полкри мӗнпур ҫын пекех, кашни балӑн, кашни платьӗн, кашни ейкеленчӗклӗ пуплев таранчченех темӗлле, кулис тепӗр енчи историне пӗлсе тӑратчӗ; темӗн те, темӗн те пытарӑннӑччӗ вара вӗсем хыҫӗнче: мӗскӗн чухӑнлӑх, тармаклану, чееленеслӗх, элек, пӗр-пӗрне курайманлӑх, провинцири хевтесӗр аристократлӑх вӑййи, юлашкинчен тата кичем, йӗрӗнчӗк ҫыхӑнусем…
Но неприятнее всего было для Ромашова то, что он, как и все в полку, знал закулисные истории каждого бала, каждого платья, чуть ли не каждой кокетливой фразы; он знал, как за ними скрывались: жалкая бедность, усилия, ухищрения, сплетни, взаимная ненависть, бессильная провинциальная игра в светскость и, наконец, скучные, пошлые связи…

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах карт е бильярд пӳлӗмӗнче, вылякансен ҫурӑмӗ хыҫӗнче, е столовӑйра, ӗҫкӗ-ҫикӗ уйрӑмах хӗрсе кайнӑ вӑхӑтсенче, юпа пек хытса ирттересси уншӑн, — ыттисемшӗн ку пач ӑнланмалла мар, — питех те пысӑк киленӗҫ.
Но ему доставляло странное, непонятное другим удовольствие торчать в карточной, или в бильярдной комнате за спинами игроков, или в столовой, когда там особенно кутили.

Полк валли казармӑсем местечко хӗрринче, чукун ҫул хыҫӗнче, кӗтӳ ҫӳретмелли ҫерем текен вырӑнта, тин ҫеҫ тума пуҫланӑ-ха, унчченлӗхе вара, вӗсене вӗҫлесе пӗтериччен, вӑл хӑйӗн мӗнпур учрежденийӗсемпех уйрӑм ҫынсем патне хваттере вырнаҫнӑ.
Казармы для помещения полка только что начали строить на окраине местечка, за железной дорогой, на так называемом выгоне, а до их окончания полк со всеми своими учреждениями был расквартирован по частным квартирам.

Ӑнӑҫра каллех купаланчӑк, йывӑр, кӑвак пӗлӗтсем ӑшӗнче хӗрлӗ-сарӑ шуҫӑм ялкӑшса ҫунчӗ, Ромашова вара каллех те каллех горизонт йӗрӗнчен инҫетре-инҫетре, ҫуртсемпе уйсем хыҫӗнче, илемпе, чеченлӗхпе те телейпе тулӑх пурнӑҫлӑ, фантастикӑлла капӑр хула пур пекех курӑна-курӑна кайрӗ.
Опять горела на западе в сизых нагроможденных тяжелых тучах красно-янтарная заря, и опять Ромашову чудился далеко за чертой горизонта, за домами и полями, прекрасный фантастический город с жизнью, полной красоты, изящества и счастья.

VII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Адьютантпа чыспа-чыс ылмашӑнтарса илнӗ хыҫҫӑн, вӑл ҫавӑнтах, лешӗн ҫурӑмӗ хыҫӗнче, каялла ҫаврӑннӑ Ромашова аллисемпе уйрӑм, сӑмахпа каласа пама ҫук кулӑшла выляту туса кӑтартрӗ: «Мӗн, тӑванӑм, ҫурса таткалама сӗтӗрсе кайрӗҫ-им сана?» — тенине пӗлтерчӗ пулас ку.
Он обменялся с адъютантом честью, но тотчас же за спиной его сделал обернувшемуся Ромашову особый, непередаваемый юмористический жест, который как будто говорил: «Что, брат, поволокли тебя на расправу?»

— Сана! — терӗ вӑл ним именӳ-ҫӳҫенӳсӗр те ӑшшӑн; лешӗ хӑй хыҫӗнче юлташла кулса тӑнине Ромашов курмасӑрах туйрӗ.
— Тебе! — сказал он фамильярно и ласково, и Ромашов почувствовал, что он дружески улыбается за его спиной.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Буфет хыҫӗнче хӗр тӑрать, пӗр вунсаккӑртаччӗ пулӗ, — пӗлетӗр-и, темле илемлӗ мар, чечче шатриллӗ, анчах вӑр-вар, тӗм-хура куҫлӑ, кулли ҫав тери лайӑх, пӗр сӑмахла каласан, питӗ кӑмӑллӑскер.
А за буфетом стояла девушка, так лет восемнадцати, — такая, знаете ли, некрасивая, в оспинках, по бойкая такая, черноглазая, с чудесной улыбкой и в конце концов премилая.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кил-ҫуртри кайӑк-кӗшӗкне тӗрлӗ чир-чӗр пуҫӗпеленех хире-хире тухатчӗ, пӳлӗмӗсем пуш-пушах тӑра-тӑра юлатчӗҫ, апатланма ҫӳрекенсем начар ӗҫме-ҫимешӗн ятлаҫатчӗҫ те укҫине тӳлеместчӗҫ, ҫаксене пула вара сухаллӑ, ырханкка, вӑрӑм Зеагржтӑн вӑхӑтран вӑхӑта, ҫулталӑкне пӗр тӑватӑ хутчен, ӑҫта та пулин укҫа тупма май килмест-и тесе, тара ӳкнӗ арпашӑнчӑк сӑнпала хула тӑрӑх чупса хӑшкӑлма тиветчӗ, ҫитменнине, икерчӗ евӗр карттусӗн сӑмси унӑн айккинелле пӑрӑнса ларнӑ, вӑрҫӑчченех, Микулай вӑхӑтӗнчех, ҫӗленӗ авалхи шинелӗ хулпуҫҫийӗсем хыҫӗнче ҫунат евӗрлӗн пӑлтӑртата-пӑлтӑртата вӗлкӗшет.
Домашняя птица дохла от повальных болезней, комнаты пустовали, нахлебники ругались из-за плохого стола и не платили денег, и периодически, раза четыре в год, можно было видеть, как худой, длинный, бородатый Зегржт с растерянным потным лицом носился по городу в чаянии перехватить где-нибудь денег, причем его блинообразная фуражка сидела козырьком на боку, а древняя николаевская шинель, сшитая еще до войны, трепетала и развевалась у него за плечами наподобие крыльев.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика