Шырав

Шырав ĕçĕ:

шутланӑ (тĕпĕ: шутла) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вера Павловна медицинӑра ӗҫлеме шутланӑ тата хӑй унта ӗҫлеме пултарнине туйса илнӗ хыҫҫӑн — ун ятне яракан япаласем хыҫҫӑн — мана халӗ пурин ҫинчен те калама ҫӑмӑл ӗнтӗ: ыттисем ӑна халӑх умӗнче ҫав териех сиенлеме пултараймаҫҫӗ.
После той страшно компрометирующей вещи, что Вера Павловна вздумала и нашла себя способною заниматься медициною, мне уж легко говорить обо всем: все остальное уж не может так ужасно повредить ей во мнении публики.

XII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑтам ӗмӗрсенче пехота утлӑ ҫара хирӗҫ тӑма май ҫук, тесе шутланӑ, — вара чӑнах та хирӗҫ тӑрайман.
В средние века пехота воображала себе, что не может устоять против конницы, — и действительно никак не могла устоять.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Эпӗ те ҫаплах пулӗ тесе шутланӑ; пурпӗрех, эпӗ пӑртак ларам-ха. Эсир ӑна эпӗ кунти ҫинчен ан калӑр».
«Я и думала так; все равно, я посижу. Вы не говорите ему, что я здесь».

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Каярахпа вӑл вӗсен ҫырӑвӗсем ҫине пачах ответлеми пулчӗ; ҫакӑнтан вӑл Вера Павловнӑпа ун упӑшкине хӑйӗн малтанхи вӑрӑм ҫырӑвӗнче каласа панӑ Лопухов шухӑшӗсене ҫеҫ пӗлтересшӗн пулни сисӗнчӗ, ҫак ӗҫе тунӑ хыҫҫӑн вара малашне ҫырмасан та юрать, тесе шутланӑ пулас вӑл.
Потом он и вовсе перестал отвечать на их письма; по всему видно было, что он только хотел передать Вере Павловне и ее мужу те мысли Лопухова, из которых составилось такое длинное первое письмо его, а исполнив эту обязанность, почел дальнейшую переписку излишнею.

III // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсир мана кӑмӑлланӑ, юп курнӑ, хӑвӑрӑн вӑрӑм ҫырӑвӑра (маншӑн питӗ хаклӑ ҫырӑвӑра) ҫырма темиҫе сехет вӑхӑтӑра шеллемен; ҫакӑнтан эпӗ хам Дмитрий Сергеич пек е сирӗн пек дипломатла сӑмах ҫаврӑнӑшӗсемпе ҫырнине куратӑп, — Дмитрий Сергеич Мускава кайнӑ чух (унтан таврӑнсан вӑл вилме шутланӑ) сывпуллашнӑ хыҫҫӑн манпа мӗн пулнине сирӗн пӗлессӗр килнине ҫакӑнтан, шӑпах ҫакӑнтан куратӑп эпӗ.
Вы имели столько симпатии ко мне, что не пожалели потратить несколько часов времени на ваше длинное (и о, какое драгоценное для меня) письмо; из этого я вижу, как я дипломатически пишу точно такие обороты, как у Дмитрия Сергеича или у вас, — да, из этого, только из этого я вижу, что вам интересно будет узнать, что было со мною после того, как Дмитрий Сергеич простился со мною, уезжая в Москву, чтобы вернуться и погибнуть.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Общество ыйтнисене Дмитрий Сергеич сӗннӗ меслетпе лайӑхах ҫырлахтарма пулатчӗ; анчах общество ыйтӑвӗсем ман пата, хамӑн пӗчӗк ушкӑнта пурӑнаканскер патне, ҫитмен те, Анчах ман пурнӑҫ ҫаплах Дмитрий Сергеичран килмелле пулчӗ, вӑл унӑн пӗр ырӑ кӑмӑлӗ ҫинче ҫеҫ тытӑнса тӑчӗ, хам шутланӑ пек улӑштарма пулмарӗ ӑна — акӑ вӑл мӗншӗн йывӑр пулнин сӑлтавӗ.
Удовлетворить претензиям общества было бы легко тем способом, какой предлагал мне сам Дмитрий Сергеич; да претензии общества и не доходили до меня, живущей в своем маленьком кругу, который совершенно не имеет их, Но я оставалась в зависимости от Дмитрия Сергеича, мое положение имело своим основанием только его добрую волю, оно не было самостоятельно — вот причина того, что оно было тяжело.

Анчах, тусӑм, итлӗр-ха, ҫав шухӑш-кӑмӑл тӗрӗсех мар вӑл, пачах тӗрӗс мар: Дмитрий Сергеич хӑй питӗ йывӑр тесе шутланӑ япалана тӳссе ирттересси ман йӑнӑшран та, эпӗ хӑраса пурӑннинчен те килмен вӑл.
Но послушайте, мой друг, оно не совсем справедливо, оно вовсе несправедливо: не от моей ошибки, не от излишней моей тревоги произошла для Дмитрия Сергеича необходимость испытать то, что он сам называет очень тяжелым.

Тума шутланӑ, тума пулнӑ ӗҫ — чун туртӑмӗ пулсан аван вӑл.
Это легко, когда обязанность — влечение собственной натуры.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Манӑн малтанхи шухӑш-ӗмӗтӗмсем, хам шутланӑ тӑрӑх, ҫак сӑлтавпа ҫапла пулнӑ та ӗнтӗ, эпӗ: ҫак япаласем пӑртакран иртӗҫ те, пирӗн иксӗмӗрӗн пурнӑҫӑмӑр ӗлӗкхи пекех майлашса кайӗ, тесе шутлама тӑрӑшаттӑм, тата ҫаплах шутлаттӑм та.
В этом, по моему мнению, заключается объяснение первого моего предположения: мне хотелось думать, и думалось, что этот эпизод через несколько времени минуется, и тогда наши прежние отношения восстановятся.

Рахметов уншӑн кирлӗ пулман: Рахметов Вера Павловнӑпа Лопухов ҫинчен калакан шухӑшсенче, государьӑм, манӑн санран пытарса тӑмалли нимӗн те ҫук, Лопухов хӑй те хӑй ҫинчен ҫавӑн пекех шутланӑ, кӑшт вӑхӑт иртсен Вера Павловна та хӑйпе Лопухов ҫинчен ҫавӑн пекех шухӑшланӑ пулӗччӗ.
Не было такой надобности: в мыслях, которые Рахметов высказывает о Вере Павловне и Лопухове, нет ничего такого, чего бы я не мог сообщить тебе, государь мой, как мысли самого Лопухова о себе и как мысли, которые и без Рахметова имела бы через несколько времени Вера Павловна о себе и о Лопухове.

XXXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсир пӗртте эпӗ шутланӑ пек мар.
Вы совсем не такой, как мне казалось.

XXX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тумтиртен те, ахаль те вӑл Рахметова ҫук ҫын тесе шутланӑ, ҫавӑнпа Рахметов 11-мӗш кунне вырӑн ҫинчен тӑрса хӑй киле кайма пултарни ҫинчен пӗлтерсен, дама ӑна хӑй юратни ҫинчен пӗлтерсе венчете тӑма сӗннӗ.
Она, по платью и по всему, считала его человеком, не имеющим совершенно ничего, потому первая призналась и предложила ему венчаться, когда он, на одиннадцатый день, встал и сказал, что может ехать домой.

XXIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Унӑн йӑлисем пит тӗлӗнмелле пулнӑ пулин те, кашниех Рахметова питӗ ӑслӑ тесе шутланӑ; вӑл ҫынпа питӗ хыттӑн калаҫнӑ, анчах ҫавӑншӑн ӑна тӑнлӑ-пуҫлӑ пӗр ҫын та кӳренмен, тата хӑй питӗ йӗркесӗр пулин те, тӗпрен илсен, питех те ҫепӗҫ ҫын пулнӑ.
Да, при всей дикости его манеры, каждый оставался убежден, что Рахметов поступил именно так, как благоразумнее и проще всего было поступить, и свои страшные резкости, ужаснейшие укоризны он говорил так, что никакой рассудительный человек не мог ими обижаться, и, при всей своей феноменальной грубости, он был, в сущности, очень деликатен.

Ҫавӑнпа ӑна нимӗнле те Маколей ҫырнисене вулаттарма май килмен; пӗр вунпилӗк минут хушши тӗрлӗрен страницӑсем ҫине пӑхса ларсан, вӑл: «ку ҫӗтӗк-ҫурӑка мӗнрен пухнине пӗлетӗп эпӗ» тесе шутланӑ.
Поэтому никакими силами нельзя было заставить его читать Маколея; посмотрев четверть часа на разные страницы, он решил: «Я знаю все материи, из которых набраны эти лоскутья».

Хай ҫӗнӗрен ҫуралнӑ пек пулнӑ малтанхи уйӑхсене вӑл ялан тенӗ пекех килте кӗнеке вуласа ирттернӗ: анчах ку вӑл ҫур ҫул ытларах ҫеҫ ҫапла тӑсӑлнӑ: хӑйӗн шухӑшӗсем системӑна кӗрсе ҫитнине курсан (ҫав принципсене вӑл тӗрес принципсем тесе шутланӑ), вӑл ҫийӗнчех ҫапла каланӑ:
В первые месяцы своего перерождения он почти все время проводил в чтении; но это продолжалось лишь немного более полгода: когда он увидел, что приобрел систематический образ мыслей в том духе, принципы которого нашел справедливыми, он тотчас же сказал себе:

Вӑл шутсӑр нумай ӗҫ тума ӗлкӗрнӗ, мӗншӗн тесен вӑл хӑйӗн вӑхӑчӗпе те, ытти япаласене тыткаланӑ пекех, питӗ тирпейлӗ усӑ курма шутланӑ.
Он успевал делать страшно много, потому что и в распоряжении времени положил на себя точно такое же обуздание прихотей, как в материальных вещах.

Вунҫичче пуссан вӑл хӑйӗн вӑй-халне ҫирӗплетме шутланӑ та хӑйне хатӗрлеме тытӑннӑ.
Но на половине семнадцатого года он вздумал, что нужно приобресть физическое богатство, и начал работать над собою.

Пирӗн пӗлӗш Рахметов ҫулталӑкра 400 тенкӗпе пурӑннине пӗлнӗ эпир; студентшӑн пулсан, вӑл ун чухне сахал пулман, анчах Рахметовсен йӑхӗнчи ҫӗр улпучӗшӗн ытла та сахал пулнӑ ҫав; ҫавӑнпа та пирӗнтен кашниех хӑй ӑшӗнче пирӗн Рахметов Рахметовсен йӑхӗн мӗнле те пулин юхӑнса ҫӗрсӗр-мӗнсӗр тӑрса юлнӑ сыппинчен тухнӑ пуль, хысна палатинче ӗҫлекен мӗнле те пулин советникӗн, ачисене нумаях мар мул хӑварнӑскерӗн, ывӑлӗ пуль тесе шутланӑ, эпир ҫавна пӗлесшӗн пурте ытлашши тӑрӑшса кайман.
И знали мы, что наш знакомый Рахметов проживает в год рублей четыреста; для студента это было тогда очень немало; но для помещика из Рахметовых уж слишком: мало; потому каждый из нас, мало заботившихся о подобных справках, положил про себя без справок, что наш Рахметов из какой-нибудь захиревшей и обеспоместившейся ветви Рахметовых, сын какого-нибудь советника казенной палаты, оставившего детям небольшой капиталец.

Вӑл Вера Павловнӑпа пӗртте ҫывӑх пулман: Вера Павловна ӑна кичем ҫын тесе шутланӑ, Кирсанов хӑй нихҫан та ун ҫыннисемпе пӗрле пулма тӑрӑшман.
С Верою Павловною он был очень далек: она находила его очень скучным, он никогда не присоединялся к ее обществу.

Ҫавӑн пек сасӑсене итлесе, ҫавӑн пек пит-куҫ ҫине пӑхса, Вера Павловна пӗтӗмпех мар, кӑшт ҫеҫ, ҫук, кӑшт ҫеҫ те мар, пӗтӗмпех тенӗ пекех шухӑшлама пуҫларӗ: питӗ кирли нимех те ҫук, вӑл ахаль ӗмӗте ҫеҫ вӑйлӑ та хӗрӳллӗ ҫулӑм тесе шутланӑ иккен, ҫав ӗмӗт вӑл пӗр йӗр хӑвармасӑр темиҫе кун хушшинчех саланса кайӗ, е хӑй ун пек шухӑшламан, ун пек маррине туятӑп тесе шухӑшланӑ-и тата вӑл? — ҫапла, ку вӑл ун пек мар, ун пек мар, ун пек вӑл, хӑй ҫапла шухӑшлать пуль тесе, хытӑрах та хытӑрах шухӑшлама пуҫланӑ, — вӑл, чӑнах та, пӗтӗмпех ҫапла шухӑшлать иккен, — ҫак лӑпкӑ та пӗр пек илтӗнекен, нимех те пулман-ха текен сасса илтсессӗн, епле шухӑшламӑн-ха тата?
Вера Павловна, слушая такие звуки, смотря на такое лицо, стала думать, не вовсе, а несколько, нет, не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть просто мечту, которая рассеется в несколько дней, не оставив следа, или она думала, что нет, не думает этого, что чувствует, что это не так? да, это не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это, — да вот уж она и в самом деле вовсе думает это, да и как не думать, слушая этот тихий, ровный голос, все говорящий, что нет ничего важного?

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика