Шырав

Шырав ĕçĕ:

пысӑк сăмах пирĕн базăра пур.

пысӑк (тĕпĕ: пысӑк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӗсем пысӑк залсенчен чи пысӑккине кӗреҫҫӗ.
Они входят в самый большой из огромных зал.

8 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тата мӗнле ансат тунӑ вӗсем хӑйсемшӗн; кунӗ шӑрӑх тӑрать, анчах ку, паллах, вӗсемшӗн ним те мар; хӑйсем ӗҫлекен тӗле вӗсем ҫав тери пысӑк шӑналӑк карса хунӑ; ӗҫ куҫса пынӑ май, шӑналӑкӗ те куҫса пырать, — вӑт мӗнле сулхӑн тунӑ вӗсем хӑйсем валли!
И как они удобно устроили себе; день зноен, но им, конечно, ничего: над тою частью нивы, где они работают, раскинут огромный полог; как подвигается работа, подвигается и он, — как они устроили себе прохладу!

Пур ҫӗрте те вара кӑнтӑрта ӳсекен йывӑҫсемпе чечексем; пӗтӗм ҫурт ҫав тери пысӑк хӗллехи сад пулса тӑрать.
И повсюду южные деревья и цветы; весь дом — громадный зимний сад.

Пур ҫӗрте те алюмини те алюмини, кашни чӳрече хушшине вара пысӑк куҫкӗскисем лартнӑ.
Везде алюминий и алюминий, и все промежутки окон одеты огромными зеркалами.

Шалти ҫурчӗн архитектури мӗнле ҫӑмӑл, чӳрече эрешшисем мӗнле ансӑр, — чӳречисем вара ҫав тери пысӑк, анлӑ, ҫӳллӗ — аялти хутӗнчен пуҫласа ҫӳлти хучӗсене ҫитиех.
Какая легкая архитектура этого внутреннего дома, какие маленькие простенки между окнами, а окна огромные, широкие, во всю вышину этажей!

Ҫук, вӑл ҫеҫ мар: вӗсем ҫуртӑн хупӑлчи, унӑн тул енчи стенисем кӑна; лере вара, — шалта, — чӑн-чӑн ҫурт, калама ҫук пысӑк ҫурт: ҫиелтен ӑна ҫак чугунпа хрустальтен тунӑ ҫурт хупӑлча пек витсе тӑрать, вал ҫак ҫуртӑн кашни хутӗнчех йӗри-тавра анлӑ галерейӑсем туса ҫаврӑнать.
Нет, не только: это лишь оболочка здания, это его наружные стены; а там, внутри, уж настоящий дом, громаднейший дом: он покрыт этим чугунно-хрустальным зданием, как футляром; оно образует вокруг него широкие галереи по всем этажам.

Уй-хир — пирӗн тырпул вӑл, анчах хальхи пек мар вӑл, ҫара, питӗ ҫӑра, тухӑҫӗ те унӑн пысӑк, питӗ пысӑк.
Нивы — это наши хлеба, только не такие, как у нас, а густые, густые, изобильные, изобильные.

Ҫурт, ҫав тери, калама ҫук пысӑк ҫурт, ун пек ҫуртсем халӗ чи пысӑк столицӑсенче те сайра ҫеҫ тӗл пулаҫҫӗ — ҫук, халӗ ун пеккисем пӗрре те ҫук-ха!
Здание, громадное, громадное здание, каких теперь лишь по нескольку в самых больших столицах, — или нет, теперь ни одного такого!

Анчах ман ҫӗнӗ шухӑш-кӑмӑлӑмсем эп ларичченхи хӗрарӑм-патшасен пулман япаласене пушшех те пысӑк хӑват, илем параҫҫӗ.
Но больше, еще гораздо больше могущества и прелести дается каждой из этих сил во мне тем новым, что есть во мне, чего не было ни в одной из прежних цариц.

6 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Хӑйӗн этем тивӗҫлӗхӗ пулмалли ҫинчен вӑйсӑр кӑна та пулин шухӑш палӑрма пуҫласан мӗн тери пысӑк хурлӑх пусса хумаллаччӗ ӑна!
Какая скорбь должна была обнять ее и при самом слабом появлении в ней мысли о своем человеческом достоинстве!

4 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Халӗ акӑ суд умне пурте питӗ пысӑк айӑп тунӑ тесе шутлакан хӗрарӑм тӑмалла: унӑн, Афинӑна пӗтерекенӗн, вилмеллех, судьясенчен ӗнтӗ кашниех хӑйсен ӑшӗнче ҫапла шутласа хунӑ; ак вӗсен умне хайхи айӑплӑ хӗрарӑм, Аспазия тухса тӑрать, судьясем вара пурте ун умне ҫӗре ӳкеҫҫӗ те: «Сана суд тума май ҫук, эсӗ ытла та чипер!» теҫҫӗ.
И вот должна явиться перед ним женщина, которую все считают виновной в страшных преступлениях: она должна умереть, губительница Афин, каждый из судей уже решил это в душе; является перед ними Аспазия, эта обвиненная, и они все падают перед нею на землю и говорят: «Ты не можешь быть судима, ты слишком прекрасна!»

2 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫурчӗсем тултан пӑхма чаплах мар ӗнтӗ — анчах шалта вара мӗнле пуян иккенне, пысӑк ӑсталӑхпа мӗн тери киленме пӗлнине питӗ аван кӑтартаҫҫӗ: кашни сӗтел-пукана, кашни тирӗк-чашӑка ытарса тухма ҫук.
Эти домы, не роскошные снаружи, — какое богатство изящества и высокого уменья наслаждаться показывают они внутри: на каждую вещь из мебели и посуды можно залюбоваться.

Уйрӑмах калама ҫук илемлӗ те пысӑк алӑклӑ пусма илсе улӑхакан сӑрт ҫинче: вӑл пӗтӗмпех храмсемпе, обществӑллӑ ҫуртсемпе тулса ларнӑ, халь пулсан, чи чаплӑ столицӑсенчен пӗрин илемлӗхӗпе чапне ӳстерме пӗри те ҫитнӗ пулӗччӗ.
Особенно на холме, куда ведет лестница с воротами удивительного величия и красоты: весь холм занят храмами и общественными зданиями, из которых каждого одного было бы довольно ныне, чтобы увеличить красоту и славу великолепнейшей из столиц.

Унти ҫуртсем пысӑк мар, тултан пӑхсан вӗсем чаплӑ та мар.
Не велики в нем домы и не роскошны снаружи.

Ҫакна эсир пурне те пӗлетӗр, мӗншӗн тесен, мана вагона кӗртсен, Рахметов сире ӑсатма кайрӗ; ҫав усӑллӑ япалана туса пӗтерес тесен, унӑн Петербургран тухса каймаллах, тесе ӗнентерсе, Дмитрий Сергеичпа вӑл тӗрӗс тунӑ, — ҫав ӗҫе тӑвас тесе тухса кайса вара вӑл мана кунӗпех питӗ асапланмалла туса хӑварчӗ — ҫакӑн пек хӗрхенӳсӗр пулнӑшӑн пысӑк тав ӑна!
Вы знаете все это, потому что Рахметов отправился провожать вас, посадивши меня в вагон; Дмитрий Сергеич и он были правы, говоря, что все-таки надобно было уехать из Петербурга для довершения того эффекта, ради которого Дмитрий Сергеич не пожалел оставлять меня на страшные мученья целый день, — как я благодарна ему за эту безжалостность!

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ку вара вӑл пысӑк ҫитӗнӳ.
Это уж большой успех.

Чӑнах та ӗнтӗ, хамӑр хушӑри пурнӑҫ улшӑнни ҫине капла тарӑннӑн пӑхман пулсан, Рязане кайса ҫӳрени те кирлӗ пулмастчӗ; анчах вӑл: унта кайса килни уншӑн йывӑр пулман, тет, ҫапла, кунта эпӗ тӗнче ҫине питӗ савӑнса, хавхаланса пӑхнинчен пысӑк инкекех пулман.
Правда, если бы я не придавала чрезмерной важности перемене отношений, можно было бы обойтись без поездки в Рязань; но он говорит, что она не была тяжела для него; итак, тут еще не было большой беды от моего экзальтированного взгляда.

Анчах та, чи пысӑк хӗпӗртӳ ҫакӑ пулнӑ, тесе шутлани тӗрӗс мар; ҫук, ман туйӑм кунта пур япаларан та пысӑкрах пулнӑ: эпӗ хам чун туртман ӗҫе тӑвассинчен хӑтӑлассине курса тӑнӑ.
Но напрасно было бы думать, что в этом заключалась главная приятность; нет, личное чувство опять было гораздо важнее: я видел, что становлюсь совершенно свободным от принуждения.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫакӑ мана пысӑк савӑнӑҫ кӳчӗ.
Это было источником большой радости.

Чӑнах та, малтанлӑха йывӑр пулчӗ: кашни пысӑк улшӑнӑвах мӗнле те пулин хуйхӑпа ҫыхӑннӑ.
Правда, впрочем, что первое впечатление было тяжело: всякая важная перемена соединена с некоторою скорбью.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика