Шырав

Шырав ĕçĕ:

пулса (тĕпĕ: пул) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Циркра лаша пӑхакан пулса ӗҫлеттӗм, ҫавӑн чухне куҫ хывнӑ вӑл мана.
Конюхом я был в цирке, она меня и выглядела.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

— Вуласа пар-ха, мӗнле пулса тухрӗ? — терӗ Коновалов тӳсеймесӗр.
— Ну-ка почитай, как оно вышло? — с нетерпением спросил Коновалов.

Каҫ пулса килет; урамра пӑчӑ, шӑв-шав, тусан, ҫул ҫине пӳрт мӗлкисем ӳкнӗ.
Вечер наступал; на улице было душно, шумно, пыльно, от домов на дорогу ложились тени.

Ҫакӑн пек харкашусем кашни кун тенӗ пекех пулса иртетчӗҫ.
Такие сцены разыгрывались почти ежедневно.

Ун чухне эпӗ ҫӑкӑр пекарнинче пекаре пулӑшакан пулса ӗҫлеттӗм.
В то время я работал в хлебопекарне как «подручный» пекаря.

Мефодий Иванович, хальччен нихӑш кӳршипе те урлӑ пулса курманскер, хирӗҫӗве кӗме тумарӗ, хӑйне ҫылӑхласа ятлаҫакан пенсионерка ҫине лӑпланать-и-ха ку тенӗ пекрех куларах пӑхса тӑчӗ.
Мефодий Иванович, до сего момента ни разу не ссорившийся с соседями, улыбаясь смотрел на разошедшую в обвинениях пенсионерку и ждал когда та успокоится.

Ванчӑк чӳрече // Денис Гордеев. «Халӑх шкулӗ – Народная школа» №5/2019 стр. 56-60

Эп — пӗлӗтре пулса куртӑм.
Я — видел небо…

Сокол ҫинчен хывнӑ юрӑ // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–74 стр.

Вӑл ӗҫ, ҫӑтмаха кайтӑр та, виле пирки пулса тӑчӗ.
Всё это дело вышло из-за, царствие ему небесное, мертвого трупа.

Унтер Пришибеев // Иван Юркин. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 81–88 стр.

Вӑл вара, хӗлхем пулса, вӗҫсе сапаланса кайнӑ та, сӳннӗ…»
И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло…»

III сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Ҫынсем, ҫакна курсан: «ку ҫиленмеллипех ҫиленсе кайрӗ, ҫавӑнпа унан куҫӗсем ялкӑшаҫҫӗ» тесе шухӑшланӑ та, хӑйсем ҫине сиксе ӳкесрен хӑраса, тытӑҫас-тӑвас пулсан Данкона хӑйне тытса вӗлересшӗн пулса, кашкӑрсем пек ӑна хупӑрласшӑн ун ҫумнерех ҫывхарнӑ.
А они, увидав это, подумали, что он рассвирепел, отчего так ярко и разгорелись очи, и они насторожились, как волки, ожидая, что он будет бороться с ними, и стали плотнее окружать его, чтобы легче им было схватить и убить Данко.

Вӑрманта вара, тӗнче пуҫланнӑранпа пулнӑ мӗнпур каҫсем сасартӑк пӗр ҫӗре пухӑннӑ пек, ҫав тери тӗттӗм пулса ҫитнӗ.
И стало тогда в лесу так темно, точно в нем собрались сразу все ночи, сколько их было на свете с той поры, как он родился.

Йӗри-тавра сӗм-тӗттӗм пулнӑ, йӳҫӗ шурлӑх хӑйӗн тӑранми, ҫӗрӗк ҫӑварне карса пӑрахнӑ, вӑл кашни пусӑмрах ҫынсене ҫӑта-ҫӑта янӑ, йывӑҫсем, хӳме пек пулса, ҫула картласа тӑнӑ.
Темно было, и на каждом шагу болото разевало свою жадную гнилую пасть, глотая людей, и деревья заступали дорогу могучей стеной.

Ӗнтӗ тӑшман патне кайса, ӑна хӑйсен ирӗклӗхне пама та хатӗр пулнӑ; ӗнтӗ пурте, вилӗмрен хӑраса, чура пулса пурӑнасран хӑрами пулса ҫитнӗ…
Уже хотели идти к врагу и принести ему в дар волю свою, и никто уже, испуганный смертью, не боялся рабской жизни…

Вӑл, тӗлӗрнӗ пек пулса, пуҫне пӑркаласа, тем пӑшӑлтатать… кӗлтӑвать-и, тен.
Она же дремала, качая головой, и тихо шептала что-то… может быть, молилась.