Шырав

Шырав ĕçĕ:

пулса (тĕпĕ: пул) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗтӗмпе ҫавӑн пек пулса тӑчӗ..
Так уж все сошлось.

VII. Паттӑрлӑх // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Вӑл вӗҫне ҫити аптранӑ пек пулса кайрӗ.
Казалось, его охватило безнадежное отчаяние.

— Чӑн та, ун ҫырӑвӗ! — тӗлӗнчӗ Ганко, леш мӗн каласса кӗтнӗ пек пулса Марко еннелле ҫаврӑнчӗ.
— И правда, его письмо! — вскрикнул удивленный Ганко и вопросительно посмотрел на Марко, словно ожидая, что тот скажет.

VI. Ҫыру // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Кофейнӑй тытакансем пит япшар чӗлхеллӗ; Ганко та, хӑй патне пыракансене кашнине тенӗ пек пӗр евӗр сӑмахпа култарма пӑхаканскер, Маркона та тем-тем каланӑ хыҫҫӑн, кофе тултарса лартнӑ хушӑра, Петканчово урамӗнче ҫӗрле тухтӑр мӗн хӑтланса ҫӳрени ҫинчен, унтан кайран мӗн пулса тухни ҫинчен хыпар ҫитерме те ӗлкӗрчӗ.
Содержатели кофеен — словоохотливые люди, и Ганко, отпустив несколько острот, которые он неизменно повторял всем посетителям, подавая кофе, поспешил сообщить Марко о происшествии с доктором на Петканчовой улице и о том, к каким последствиям оно привело.

Ҫӗрле мӗн пулса иртни ун ӑшне калама ҫук вӑркатрӗ.
События этой ночи отняли у него душевный покой.

Анчах эп Петканчово урамӗнче пулса та курман.
Но на Петканчовой улице я не был!

V. Каҫ тӑсӑлать-ха // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Сӑмах чӗнменни те сӑнран шурса кайни мӗн пулса иртнине пӗтӗмпех пӗлтерет.
Это смущение, это молчание были красноречивее исповеди.

Тухтӑр хӗп-хӗрлӗ пулса тӑчӗ, сасси хӑйӗн ҫапах та чипер илтӗнчӗ:
Доктор густо покраснел от смущения, но ответил уверенным тоном:

Эпӗ нихҫан та револьверпе ҫӳреместӗп, Петканчово урамӗнче ӗнер эп пулса та курман.
Я никогда не ношу револьвера, а по Петканчовой улице вчера даже и не проходил.

Тухтӑр аллине ҫӗклерӗ те, Клеопатра, кӑмӑлсӑр пулса, чӑланалла утрӗ.
Доктор сделал знак рукой Клеопатре, и медведица, недовольно урча, ушла в чулан.

Клеопатрине чарасшӑн пулса тӗксе ячӗ.
И толкнул Клеопатру, чтобы она умолкла.

Ҫавӑнпа та, йытӑ пекех, пӳлӗмре хурал тӑрать, хӑш чух вара усси те унран, чӑн та, «упа усси» пекрех пулса тухать, мӗншӗн тесен вӑл ҫуртра пурӑнни килекен чирлӗ ҫынсене хӑратать.
Она, как собака, сторожила комнату, хотя это было, что называется, «медвежьей услугой», так как ее присутствие в доме отпугивало больных.

Тухтӑр ҫак упа ҫурине пит артакласа пӑхнӑ, ӑна ӳстересшӗн пулса нимӗн те хӗрхенсе тӑман.
Доктор привязался к медвежонку и ничего не жалел, чтобы его вырастить.

Ҫакӑн евӗр калаҫу хуҫа кӑмӑлне каймарӗ, сӑмаха урӑх еннелле ҫавӑрасшӑн пулса, вӑл Соколовран ак мӗн ыйтрӗ:
Хозяину этот разговор был но по душе и, желая переменить тему, он обратился к Соколову:

IV. Каллех Марко патӗнче // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Ҫав ҫын ман пата ҫитрӗ те: ырӑ ҫыннӑм, тет, эс мана калаймӑн-ши, Марко Иванов ӑҫтарах пурӑнать, тет, эп ӑна курасшӑнччӗ, тет, ку таврара эпӗ ҫӗнӗ ҫын, нихҫан та пулса курман, тет…
— Догнал и спрашивает вежливо: «Вы не можете мне сказать, сударь, далеко ли отсюда живет Марко Иванов?.. Хочу его разыскать, говорит, а в этих местах я впервые…»

— Тем, пӗлместӗп, ман пата никам та килмерӗ, — терӗ Марко бай, хӑй ҫав хушӑрах темле иккӗленнӗ пек пулса кайрӗ, ҫавна, юрать-ха, хӑнисем асӑрхамарӗҫ.
— Не знаю, меня никто не спрашивал, — отозвался Марко, заметно смутившись, на что его гости, впрочем, не обратили внимания.

Чи малтан кунта сӑмах каҫ пулса иртнӗ ҫуйхашу ҫинчен пулчӗ.
Несколько минут разговор вертелся вокруг вечернего происшествия.

Марко сехетне ӗҫлеттересшӗн пулса сӑнчӑрне туртса хӑпартсан «ӳслӗкпе аптраканӑн» кӑкӑрӗнчен иленчӗклӗн хӑйӑлтатни-хӑрӑлтатни илтӗнсе каять те, вара кушак та сехрине хӑпартса пӳлӗмрен тухса тарать.
Когда Марко брался за цепи, чтобы завести часы, из груди «чахоточного» вырывались такие громкие и сердитые хрипы, что кошка убегала вон из комнаты.

Вӑл ӑна кирек хӑҫан та хӑй тӳрлетет: сӳтсе тӑкать, сиктӗрмине хытарать, тӗк вӗҫҫӗн йывӑҫ ҫӑвӗ сӗрет, чӑтӑмлӑрах ӗҫлеттересшӗн пулса, пӗчӗк кустӑрми тӗнӗлӗсене хут татӑкӗсем чӗркет — сехет вӑхӑтлӑха каллех чӗрӗлет, кӑшт ӗҫлекелет те татах чарӑнать.
Он всегда сам чинил их: разбирал, заводил, смазывал, окунув перо в деревянное масло, обматывал бумажками оси колесиков — для большей сохранности — и таким образом оживлял часы на некоторое время, после чего они опять останавливались.

— Мӗн пулса иртнӗ кунта, Марко чорбаджи? — ыйтрӗ Онбаши.
— Что здесь произошло, чорбаджи Марко? — спросил онбаши.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика