Шырав

Шырав ĕçĕ:

Куна (тĕпĕ: кун) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ку ҫаплах пулсан, Штольц киле мӑнкӑмӑллӑн, хаваслӑн хумханса таврӑнать, ҫӗрле вара вӑрттӑн ыранхи куна чылайччен хатӗрленет.
Если это подтверждалось, он шел домой с гордостью, с трепетным волнением и долго ночью втайне готовил себя на завтра.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ҫапла, тӗпсӗр шӑтӑк ҫакӑнта, ура айӗнче пулсассӑн, эсӗ сикӗттӗн, — терӗ Ольга, — анчах ку ӗҫе виҫӗ куна хӑварсассӑн, эсӗ урӑхла шухӑшланӑ пулӑттӑн, хӑранипе, уйрӑмах, Захар е Анисья йӗкӗлтеме пуҫласан, эсӗ сикмен пулӑттӑн».
— Да, если б бездна была вон тут, под ногами, сию минуту, — перебила она, — а если б отложили на три дня, ты бы передумал, испугался, особенно если б Захар или Анисья стали болтать об этом…

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ҫук-ха, — теҫҫӗ ӑна, вӑл вара сехет шакканине, кофе авӑртмалли арман ҫатӑртатнине, саркайӑксем юрланине итлесе, куна лӑпкӑн ирттерет.
— Нет еще, — говорили ему, и он мирно проводил день, слушая постукиванье маятника, треск кофейной мельницы и пение канареек.

Ҫак йӑлӑхтармӑш куна мӗнле те пулин ҫӑмӑлтарах ирттерес тесе, вӑл Иван Герасимович патне кайса апатланма шут тытрӗ.
Он решился поехать к Ивану Герасимовичу и отобедать у него, чтоб как можно менее заметить этот несносный день.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унтан виҫминехи вӑрӑм та йӑлӑхтармӑш куна мӗнле ирттересси ҫинчен шухӑшлама пуҫларӗ: Ольгӑпа пӗрле чухне ҫав кун сисӗнмесӗр иртетчӗ, икӗ чун пӗр-пӗринпе калаҫатчӗҫ, Ольга юрлатчӗ.
Затем стал размышлять, как употребить это длинное, несносное послезавтра, которое было бы так наполнено присутствием Ольги, невидимой беседой их душ, ее пением.

«Ах, мӗншӗн парнелерӗн эсӗ мана, кашкӑр, ҫак виҫӗ куна!
«Ах, зачем ты мне, волк, эти три дня подарил!

XIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Парать ӑна кашкӑр ҫав виҫӗ куна, ҫимест, куҫ илмесӗр сыхлать ҫеҫ.
Дал ему волк эти три дня, не ест его, а только все стережет.

Мӗншӗн кӑна итлемерӗм эпӗ ҫавӑн чух чӗрен тӗтреллӗ туртӑмне, хӑйӗн хӑвӑрттӑн пулса иртекен вӑрттӑн сисчӗвлӗхӗсем тӗлӗшпе — пӗр иккӗленмесӗрех ӗненетӗп куна эп халӗ! — нихӑҫан та йӑнӑшмасть-ҫке вӑл.
Зачем я не послушался тогда смутного влечения сердца, которое — я теперь, безусловно, верю в это! — никогда не ошибается в своих быстрых тайных предчувствиях?

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Пач та кӗтменччӗ эпӗ куна, ман сӑмахсем Олеҫҫӑна ним те тӗлӗнтермерӗҫ темелле.
Совсем неожиданно для меня, Олесю почти не удивили мои слова.

— Куна вӑл ман пирки ҫапла-и?
— Это она про меня так?

Тӑкӑрлӑк вӗҫӗнче темӗнле якалса кайнӑ, кивӗ пальтоллӑ вӑтам ҫулхи ҫын курӑнса кайрӗ, вӑл хул хушшине пысӑк хут пакет хӗстернӗ, аллине пысӑк туя тытнӑ, уяр та шӑрӑх куна пӑхмасӑрах калуш тӑхӑннӑ.
В конце его показался какой-то одетый в поношенное пальто человек средних лет, с большим бумажным пакетом под мышкой, с толстой палкой и в резиновых калошах, несмотря на сухой и жаркий день.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл яра куна Ольга инкӗшӗпе ларса ирттерчӗ; Ольга инкӗшӗ питӗ ӑслӑ, йӗркеллӗ хӗрарӑм, яланах лайӑх тумланать, яланах ҫӗнӗ пурҫӑн платьйӑпа ҫӳрет, платьи ҫав тери капӑр, чӗнтӗр ҫухавиллӗ; платьи ӑна питӗ юравлӑ; чепецне пӗлсе ҫӗленӗ; унӑн пӗркеленме ӗлкӗреймен аллӑ ҫулхи сӑнне лентӑсем илӗртӳллӗн илемлетеҫҫӗ.
Он провел его с теткой Ольги, женщиной очень умной, приличной, одетой всегда прекрасно, всегда в новом шелковом платье, которое сидит на ней отлично, всегда в таких изящных кружевных воротничках; чепец тоже со вкусом сделан, и ленты прибраны кокетливо к ее почти пятидесятилетнему, но еще свежему лицу.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӗр илемлӗ ирхине унӑн япалисене пӗтӗмпех Тарантьев хӑйӗн кумӑшӗ патне, Выборг Енчи тӑкӑрлӑка тиесе кайрӗ, Обломов вара тахҫантанпах пурӑнса курман пек виҫӗ куна яхӑн вырӑнсӑр, дивансӑр ирттерчӗ, Ольга инкӗшӗ патӗнче апатланчӗ.
В одно прекрасное утро Тарантьев перевез весь его дом к своей куме, в переулок, на Выборгскую сторону, и Обломов дня три провел, как давно не проводил: без постели, без дивана, обедал у Ольгиной тетки.

Вӑл ҫапла каланӑ: «Ҫыннӑн виҫеллӗ тӗллевӗ — ҫутҫанталӑкӑн тӑватӑ вӑхӑтне, тепӗр майлӑ каласан, тӑватӑ ӗмӗтне ытлашши иртӗнмесӗр пурӑнса ирттересси, пурнӑҫӑн савӑтне пӗр тумлам ахаль тӑккаламасӑр юлашки куна илсе ҫитересси пулать, алхасакан пушарсен ҫулӑмӗ кирек мӗнле ялкӑшсан та, пӗр майлӑ та хуллен ҫунни авантарах», тенӗ.
Он говорил, что «нормальное назначение человека — прожить четыре времени года, то есть четыре возраста, без скачков, и донести сосуд жизни до последнего дня, не пролив ни одной капли напрасно, и что ровное и медленное горение огня лучше бурных пожаров, какая бы поэзия ни пылала в них».

Вӑл ҫирӗппӗн те хавхалануллӑн утать; малтанах палӑртса хунӑ йӗрпе пурӑнать, кулленхи куна, вӑхӑта, чунпа чӗре вӑйне мӗн чухлӗ хунине нихҫан манмасӑр, укҫине шутласа тӑкакланӑ пек, минутсерен тӗрӗслесе ӗҫре усӑ курма тӑрӑшать.
Он шел твердо, бодро; жил по бюджету, стараясь тратить каждый день, как каждый рубль, с ежеминутным, никогда не дремлющим контролем издержанного времени, труда, сил души и сердца.

Истори те ӑна кичемлентернӗ: пӗрмай инкеклӗ ҫулсем ҫитни, этем телейсӗр пулни ҫинчен вуламалла, вӗренмелле; акӑ ҫын вӑй пухать, ӗҫлет, тӑрмашать, тем те пӗр тӳсет, ырӑ куна ҫывхартма тӑрӑшать.
И сама история только в тоску повергает: учишь, читаешь, что вот-де настала година бедствий, несчастлив человек; вот собирается с силами, работает, гомозится, страшно терпит и трудится, все готовит ясные дни.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хам тӑвасшӑн пулман эпӗ куна! — хӗрӳленсе, хастаррӑн тавӑрчӗ вӑл.
Сама я этого не хотела! — горячо, с задором воскликнула она.

X сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Манар куна, — сассипе ҫеҫ ҫемҫен каҫару ыйтса, тархасларӗ Олеся.
Забудьте это, — с мягким извинением в голосе попросила Олеся.

— Тархасшӑн, куна ан та пӑхӑр эсир.
— Пожалуйста, не обращайте на это внимания.

Пӗррехинче эпӗ Олеся таврашӗнче ҫакнашкал яра куна ирттертӗм.
Однажды я провел таким образом около Олеси целый день.

IX сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика