Шырав

Листницкий

— Тӑхтӑр-ха эсир, Листницкий!..
— Подождите, Листницкий!..

Пируска ҫавӑрнӑ хушӑра Листницкий пӗрре Бунчук ҫине, тепре Чубов ҫине йӳҫҫӗн кулса пӑхса илчӗ.
Сворачивая папиросу, едко улыбаясь, Листницкий посматривал то на Бунчука, то на Чубова.

— Эсӗ ырлатӑн-и вӗсен шухӑшне, Бунчук? — ыйтрӗ Листницкий.
— Ты разделяешь, Бунчук, их точку зрения? — задал вопрос Листницкий.

Бунчука тӑнланӑ хушӑра Листницкий, хорунжие ҫур сӑмахран ҫапса хуҫас пек, тӗлсӗррӗн аллипе хӑлаҫланса илчӗ, унтан ура ҫине сиксе тӑчӗ те ҫӗр пӳртре ҫиллессӗн каллӗ-маллӗ кумса ҫӳреме пуҫларӗ.
Листницкий, слушая Бунчука, сделал неопределенный жест, словно пытаясь прервать хорунжего на полуфразе, потом встал и зашагал по землянке, хмурясь.

Сан шутпа, ун чухне казаксен мӗн тумалла пулать? — хирӗҫлерӗ Листницкий.
Тогда какую роль ты отводишь казачеству? — возразил Листницкий.

— Унтан? — ыйтрӗ Листницкий, шахмата пуҫтарса.
— А потом? — спросил Листницкий, убирая шахматы.

Листницкий, урисене ҫӗрелле усса, шыҫмак кӑкрине вӑрахчен ҫемҫешке хӗрлӗ ал тупанӗпе шӑлкаласа ларчӗ.
Листницкий свесил ноги, долго растирал розовой мягкой подушечкой ладони пухлую грудь.

— Ну? — чавси ҫине тӑрса ларчӗ Листницкий.
— Ну? — Листницкий приподнялся на локте.

Листницкий ӑҫта тата?
Где же Листницкий?

— Тепӗр виҫӗ эрнерен Евгений Листницкий киле отпуска килме тухни ҫинчен телеграмма парса пӗлтерчӗ.
Через три недели Евгений Листницкий прислал телеграмму, извещая о том, что получил отпуск и выехал домой.

Листницкий Варшаври госпитальрен, сурансем сывалса ҫитсен Ягоднӑйне отпуск ирттерме пыратӑп, тесе, ашшӗ патне ҫырса пӗлтерчӗ.
Из варшавского госпиталя Листницкий сообщил отцу о том, что по излечении приедет к нему в Ягодное использовать отпуск.

Листницкий сотня командирӗ ҫине ҫаврӑнса пӑхрӗ: есаулӑн питӗнче — чӗмсӗр ӑншӑртлӑх…
Листницкий оглянулся на сотенного командира: на лице есаула — глухое отчаяние…

Листницкий хӑйӗн юратнӑ лашине сиккипе кайма памасӑр, чӗлпӗрне кӑрӑн-кӑрӑн тытса пырать.
Листницкий, удерживая своего кровного коня, не давал ему срываться на галоп.

Листницкий хӑйӗн сотнинчен пӗр ҫухрӑмра пӑрахса хӑварнӑ окопсен хура шӑтӑкӗсем курӑннине асӑрхарӗ; окопсем хыҫӗнче ыраш уйӗ пуҫланать тата ҫилпе хускалса кайнӑ ирхи тӗтре кӑвакӑн-симӗсӗн чӗтренсе тӑрать.
В версте от своей сотни Листницкий видел черные брошенные логова окопов, за ними бугрились жита и сизел предрассветный, взбитый ветерком туман.

Асӑннӑ района нихҫанхинчен те нумай утлӑ ҫар илсе пычӗҫ, ытти утлӑ ҫар полкӗсемпе пӗрлех ҫак участока Листницкий сотник тӑракан казаксен полкне те куҫарчӗҫ.
Небывалое количество конницы было стянуто к указанному району; в числе остальных кавалерийских полков был переброшен на этот участок и казачий полк, в котором служил сотник Листницкий.

Листницкий хулпуҫҫийӗсене кӑлт сиклентерсе илчӗ те ун хыҫӗнчен пӑхса юлчӗ.
Пожимая плечами, Листницкий долго провожал его взглядом.

— Вӑрҫӑ хыҫҫӑн мӗн тума шутлатӑн эсӗ? — тесе ыйтрӗ Листницкий, вольноопределяющийӗн лаша тӗкӗ пек ҫӑмпа витӗннӗ аллисем ҫине пӑхса.
— Что вы думаете делать после войны? — почему-то спросил Листницкий, глядя на волосатые руки вольноопределяющегося.

— Ну, епле, вӑрҫӑ йӗркисене вӗренетӗн-и? — хӑйӗнчен кӑшт хыҫаларахра утса пыракан Бунчук ҫине чалӑшшӑн пӑхса, ыйтрӗ Листницкий.
— Ну как, изучаете войну? — косо глянув на шагавшего чуть позади Бунчука, спросил Листницкий.

— Ӑҫта каятӑн? — ыйтрӗ Листницкий.
— Куда вы идете? — спросил Листницкий.