Шырав

Шырав ĕçĕ:

ывӑлне (тĕпĕ: ывӑл) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Дун аслӑ ывӑлне шыраса тупас та, унран ыйтса тӗпчес, — ӑс пачӗ ватӑ Тянь.
— Давай разыщем старшего сына Ду и расспросим его, — посоветовал старик Тянь.

VIII // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

— Чим… путсӗр! — амӑшӗ ывӑлне ҫӳҫӗнчен ярса тытнӑ, темиҫе хутчен питӗнчен ҫупа-ҫупа янӑ.
— Тс… проклятый! — зашипела на него мать, схватила за волосы и несколько раз ударила по лицу.

VI // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Ывӑлне, Виталие те, шӑл ҫавӑншӑнах тӗп тӑвасшӑн пулнӑ иккен вӑл: чун илтерес темене хӑйӗнчен чун илнӗшӗн…
Куҫарса пулӑш

8 // Хветӗр Агивер. Агивер Ф.Г. Сар ачапа сарӑ хӗр: Повесть. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1980. — 256 с.

Ку тӗлте старик хреснай ывӑлне мухтанчӑклӑн куҫ хӗссе илнӗ.
И старик хвастливо подмигнул крестнику.

VII // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Киле таврӑннӑ чух ҫул ҫинче вӑл Ли Чжэнь-цзянӑн аслӑ ывӑлне тӗл пулчӗ.
По дороге домой он повстречал старшего сына Ли Чжэнь-цзяна.

XVIII // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Ли Чжэнь-цзян кӗҫӗн ывӑлне хапхи патне хурала тӑратрӗ, хӑй, аслӑ ывӑлӗпе тата кинӗпе пӗрле, сыснине чиксе майлаштарчӗ.
На всякий случай Ли Чжэнь-цзян все же поставил младшего сына караулить у ворот, а сам со старшим сыном и невесткой прикончил свинью.

Пӗр каҫхине вӑл аслӑ ывӑлне михӗпе кантра илме хушрӗ.
Как-то вечером он велел старшему сыну взять мешок и веревку.

Хӑйӗн туйӑмӗсене пытара пӗлмен Фома час-часах Маякина тӳрккес сӑмахсем каланӑ, анчах старик, ун тӳрккеслӗхне туйман пекех, хреснай ывӑлне самантлӑха та куҫран вӗҫермен, унӑн кашни утӑмнех майлаштарса ертсе пынӑ.
Не умея скрывать своих чувств, Фома часто и очень грубо высказывал их Маякину, но старик как бы не замечал грубости и, не спуская глаз с крестника, руководил каждым его шагом.

V // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл, атӑ кӗлисемпе ҫирӗппӗн шаклаттарса, пӳлӗмсем тӑрӑх васкавлӑн, йӗррӗн чупса ҫӳренӗ, тарҫӑ-тӗрҫӗсене, хуҫа пек кӑшкӑрашса, хушусем панӑ, хреснай ывӑлне ҫурӑмран лӑпкаса йӑпатнӑ:
Он спешно и бодро бегал по комнатам, твердо постукивая каблуками сапог, хозяйственно покрикивал на прислугу, хлопал крестника по плечу и утешал его:

IV // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Укҫа мӗн чул пӗтертӗн кутить туса? — кӗрленӗ Игнат, тин ҫеҫ Медынская тӑрса кайнӑ кресло ҫине ывӑлне тӗксе.
Много ли денег прокутил? — гудел Игнат, толкая сына в то кресло, в котором только что сидела Медынская.

III // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Пӳрт патне кӗмсӗртетсе чарӑннӑ пролетка сассине илтсе, Игнат урамалла ҫаврӑнса пӑхнӑ, унтан ывӑлне курса, хаваслӑн: — А-а! Ҫитрӗн-им? — тесе пӳртренех кӑшкӑрнӑ.
Шум пролетки, подъехавшей к дому, заставил Игната выглянуть в окно, и при виде сына он радостно крикнул: — А-а! Явился…

Анчах хӑш чухне унра урӑхла туйӑм та — амӑшӗ хӑйӗн ывӑлне йӑнӑшсенчен упрас, пурнӑҫ ӑс-тӑнлӑхне вӗрентес тесе тӑрӑшакан кӑмӑл майлӑрах туйӑм та вӑраннӑ, ку вӑл, унӑн малтанхи туйӑмӗ пекех, вӑйлӑн палӑрнӑ.
Но порой в ней пробуждалось иное чувство, — чувство, сходное со стремлением матери оберечь своего любимого сына от ошибок, научить его мудрости жить.

Ҫапла вара, ҫуркунне Игнат хӑйӗн ывӑлне Кама ҫине, икӗ парӑш тырӑпа янӑ.
И вот весной Игнат отправил сына с двумя баржами хлеба на Каму.

Ашшӗ ӑна суту-илӳ ӗҫӗсен ҫаврӑмне чӑтӑмлӑн, асӑрхануллӑн кӗртсе пынӑ, хӑйпеле пӗрле биржӑна илсе ҫӳренӗ, хӑй йышши путретсем, поставкӑсем ҫинчен ӑнлантарнӑ, хӑй ӗҫӗн юлташӗсем ҫинчен каласа панӑ, вӗсем мӗнле «ҫын ӑшне кӗни» ҫинчен, камӑн мӗн чухлӗ пурлӑх, камӑн мӗнле характер — ҫавсем ҫинчен ывӑлне майӗпен паллаштарнӑ.
Отец терпеливо и осторожно вводил его в круг торговых дел, брал с собой на биржу, рассказывал о взятых поставках и подрядах, о своих сотоварищах, описывал ему, как они «вышли в люди», какие имеют состояния теперь, каковы их характеры.

Виҫӗ кун хушши вӗсем пӗр-пӗринпе сӑмах хушман, — ку япала вӗрентекеншӗн те кӳренӳллӗ пулнӑ, мӗншӗн тесен, унӑн ҫак кунсенче хисеплӗ Игнат Гордеев ывӑлне пӗрмаях пӗрресемпе иккӗсем лартма тӗл килнӗ.
Дня три они не разговаривали друг с другом, к огорчению учителя, который должен был в эти дни ставить единицы и двойки сыну всеми уважаемого Игната Гордеева.

Ик сехет калаҫнӑ ачипе Игнат хӑйӗн ҫамрӑклӑхӗ ҫинчен, хӑйӗн терчӗсем ҫинчен, ҫынсем ҫинчен, тата вӗсен начарлӑхӗн хӑрушӑ вӑйӗ ҫинчен, епле ҫав ҫынсем, мӗскӗннӗн курӑнса, теприсен шучӗпе пурӑнма юратни ҫинчен, унтан каллех хӑй ҫинчен — епле ахаль ҫеҫ тарҫӑранах пысӑк ӗҫӗн хуҫи пулса кайни ҫинчен ывӑлне каласа кӑтартнӑ.
Часа два говорил Игнат сыну о своей молодости, о трудах своих, о людях и страшной силе их слабости, о том, как они любят и умеют притворяться несчастными для того, чтобы жить на счет других, и снова о себе, — о том, как из простого работника он сделался хозяином большого дела.