Чӑваш чӗлхи корпусӗ

— Ҫук, вӑл темӗнле хыта чӗреллӗ ҫын.

— Да нет, черствый он какой-то.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Корытова итленӗҫемӗн, Воропаев хӑй ӗҫӗпе килсе Корытов умӗнче мӗн тери илемсӗр те тӗлӗнтермӗшлӗ йӗр хӑварма пултарассине майӗпен ӑнланса илме пуҫларӗ; чӑлах та, ҫав хисеплӗ коммунист тӑватӑ хутчен аманнӑ, унӑн сулахай ури татӑк тата ӳпкинче те туберкулез, ҫапах та вӑл нумай ӗҫе тума пултарать, анчах ун вырӑнне вӑл темӗнле ухмахла хутор пурнӑҫӗ ҫинчен шутлать.

Слушая Корытова, Воропаев постепенно начал понимать, какое нелепое, странное и даже обидное впечатление должен был произвести на Корытова приезд по личным делам заслуженного коммуниста — правда, четырежды раненного, с обрубком левой ноги и с туберкулезом легких, но все-таки способного еще многое сделать, а вместо того мечтающего о какой-то дурацкой хуторской жизни.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Унӑн шуранка, анчах ӳкерчӗк ҫинчи пекех вӑйлӑ та темӗнле ӑнлантарма ҫук илемлӗ пит-куҫӗшӗн секретарь калавӗ пурпӗрех пулнӑ.

Ее бледное, но по рисунку энергичное и чем-то необъяснимо обаятельное лицо было равнодушно к рассказу.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Центртан, вӑл тупикрен тухасса кӗтмесӗрех, ун ҫине урӑх ӗҫсем тиенӗ, вӗсене пурнӑҫласси ҫав малтанхи ӗҫсене пурнӑҫланинчен килнӗ; паян мар-тӑк ыран ун хулпуҫҫийӗ ҫине татах темӗнле виҫҫӗмӗш, пиллӗкмӗш, вунсаккӑрмӗш проблемӑсем татӑлса анассине тата вӗсене пурнӑҫласси иккӗмӗш, тӑваттӑмӗш, вунҫиччӗмӗш проблемӑсенчен килнине вӑл опыт тӑрӑх пӗлнӗ, тата ҫав проблемӑсене кая хӑварма та, хӑйсӗр пуҫне, кама та пулин урӑх ҫынна шанса пама та май пулман; ҫакна вӑл лайӑх ӑнланнӑ.

Из центра, не ожидая, пока он выйдет из тупика, уже взваливали на него другие дела, решение которых зависело от решения первых (еще не решенных), и он по опыту знал, что не сегодня завтра на его плечи свалятся еще какие-то третьи, пятые, восемнадцатые проблемы, зависящие от проблем вторых, четвертых и семнадцатых, и понимал, что ни отдалить их, ни взвалить на кого-нибудь другого он не имеет права.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Темӗнле, цыганланни пулать!

Цыганство какое-то!

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Госпитальтен вӑрах сроклӑ отпуска пӳрт илес шухӑшпа килни ҫинчен калама темӗнле лайӑх маррӑн туйӑнчӗ, анчах ун пеккисем, костыльлисем, вӑрҫӑра аманнине пӗлтерекен ылттӑн та хӗрлӗ нашивкӑллисем, пӑрахут ҫинче темиҫе ҫын пулнӑ; ӑна вӑл ӗнерех асӑрханӑччӗ-ха.

Сказать, что приехал из госпиталя в долгосрочный отпуск с намерением получить домишко, показалось как-то неудобно, хотя таких, как он, с костылями, с золотыми и красными нашивками за ранения, на пароходе было, как он заметил еще вчера, несколько человек.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Пӗчӗк бухтӑри ҫутӑ шыв ҫине йӑлтӑркка кӑвак тусемпе пӗлӗтӗн чечен мӗлки ӳкет, тата таҫта шыв тӗлӗнче темле ытармалла мар илемлӗ мӗлке курӑнса тӑрать, вӑл ҫинҫерех кӑна та чечен, — тен, вӑл инҫетрен, ҫуртсенчен илтӗнекен музыка пулӗ, тен, вӑрмансен шыв ҫине йӑсланса анакан шӑрши, е радиопа юрлакан майран ирӗклӗ те вӑйлӑ сасси мар-ши, — ҫав сасӑ ҫӗрпе тинӗс ҫийӗн вӗҫӗ-хӗррисӗр ирӗклӗн янӑрать, пейзажпа пӗр тӑван пек пулать, вӑл ҫавӑнпа та таҫта ҫакӑнта, тусем хушшинче пурӑнакан темӗнле чӗрчунӑн сасси пек туйӑнать.

Эмалевая вода маленькой бухты отражала в себе и синюю — в переливах — тучу гор, и нежный цвет неба, и еще что-то глубокое, тонкое и прекрасное, что незримо глядело в море сверху, — может быть, музыку, доносившуюся из дальних домов, может быть, запах лесов, душно ниспадающий на воду, или просторный и могучий голос поющей по радио женщины, который так вольно реял над землею и морем и был так родственен пейзажу, что, казалось, принадлежит существу, обитающему где-то здесь, между гор.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Эпӗ темӗнле тӑрӑшса сӑнасан та вӗсен сӑн-сӑпатӗнче ӑшшӑн кулкаласа пӑхнине тӗл пулаймарӑм; вӗсен кулнӑ пек вӑхӑт пулсан та, пит-куҫ тирӗсем ирӗксӗртен турткаланса пӗрӗнкеленӗ пирки ҫеҫ ҫапла курӑнать, ку ӗнтӗ пӗрре те вӗсен хаваслӑ ҫутӑ кӑмӑлне кӑтартса палӑртмасть…

Я тщетно старался подметить улыбку на их лице; они улыбались порою в силу непроизвольного сокращения лицевых мускулов, но они никогда по-настоящему не смеялись.

IX сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Куратӑп, вӑл ҫынсем хушшинче темӗн кӑшкӑрашса хушса тӑрать, носильщиксем коридорта темӗнле ҫыхӑсемпе тӗрлӗ тӗркӗсем пӑрахса купалаҫҫӗ; ватӑ Марта нимӗн тума аптӑранӑ.

Он суетился, окруженный целой толпой носильщиков, которые сваливали в коридоре всевозможные свертки и тюки; по всему дому раздавались его хозяйские окрики, старая служанка совсем потеряла голову.

VII сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Уншӑн темӗнле пӗлӗт уҫӑлса кайнӑ пекех пулчӗ; вӑл йӑлтах улшӑнса кайрӗ.

Словно откровение снизошло на него; он совершенно преобразился.

V сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Ҫав вӑхӑтра эпир чӗлхесӗрсем пек калаҫнине курса тӑракан пулсан, темӗнле лӑпкӑ ҫын та интересленнӗ пулӗччӗ.

Этот немой разговор при таких обстоятельствах заинтересовал бы самого апатичного человека.

V сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Профессор ман ҫине ҫӳлтен куҫлӑхӗ урлӑ пӑхрӗ; вӑл манӑн пит-куҫ темӗнле улшӑннине асӑрхарӗ пулмалла, мӗншӗн тесен ҫавӑнтах мана алӑран ярса тытрӗ те, калаҫма вӑйӗ ҫитейменнипе темӗн ыйтнӑ пек пӑхса тӑчӗ.

Профессор поглядел на меня поверх очков; он заметил, вероятно, что-нибудь необыкновенное в моей физиономии, потому что живо схватил меня за руку и устремил на меня вопросительный взгляд, не имея силы говорить.

V сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Анчах эпӗ ҫапах та тӳсетӗп, чӑтӑмлӑх маншӑн темӗнле мухтавлӑ ӗҫ пек пулса тӑчӗ.

Но все-таки я стойко держался; это стало для меня своего, рода делом чести.

V сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Эпӗ пӗр иккӗленмесӗрех ҫапла шутлатӑп: малтанхи сӑмахӗсене тӗрӗсех ҫырнӑ, анчах кайран ӑна эпир пӗлмен темӗнле принцип тӑрӑх урӑхлатса ҫырнӑ.

Я считаю несомненным, что первоначальная фраза была написана правильно, но затем по какому-то принципу, который надо найти, подверглась преобразованию.

III сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

— Мӗнле япала-ха ку? — терӗ те, сӗтел ҫине тӑрӑшшӗ пилӗк дюймлӑ, сарлакӑшӗ виҫӗ дюймлӑ пергамент хутне тӳрлетсе сарса хучӗ: ун ҫинче урлӑ йӗрсемпе темӗнле ӑнланмалла мар кукӑр-макӑр паллӑсемпе ҫырнӑ.

— Что это такое? — воскликнул дядюшка, и он бережно развернул на столе клочок пергамента в пять дюймов длиной, в три шириной, на котором были начертаны поперечными строчками какие-то знаки, достойные чернокнижия.

II сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Эпӗ ҫав наукӑна пӗрре те хурласшӑн мар, чӑнах мӗн пытармалли пултӑр унта, ҫакӑн йышши сӑмахсене: ромбоэдрла кристализаци, раймиасфальтлӑ сӑмала, галенитсем, фангазитсем, молибденсем, тунгтатсем, титанитсем тата циконсем текен сӑмахсене каланӑ чухне темӗнле чӗлхе-ҫӑвар та ҫыхланса такӑнма пултарӗ.

Я вовсе не хочу хулить эту науку, но право, самому гибкому языку позволительно заплетаться, когда ему приходится произносить такие, например, названия, как ромбоэдрическая кристаллизация, ретинасфальтовая смола, гелениты, фангазиты, молибдаты свинца, тунгстаты марганца, титанаты циркония.

I сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Амӑшӗ сасартӑк темӗнле нимӗне хӗрхенмен, этемле мар хаяр япала ҫывхарса килнине туйрӗ.

Она вдруг почувствовала приближение чего-то неумолимого, нечеловечески строгого.

XXII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Пӳлӗмре калама ҫук йӗркесӗрлӗхчӗ, темӗнле вӑйлӑ ҫын, тискеррӗн ашкӑнса кайса, ҫурт стенисене тул енчен тӗртсе, шалти япаласене пӑтраштарса пӗтеричченех лӑсканӑ тейӗн.

Комната имела такой вид, точно кто-то сильный, в глупом припадке озорства, толкал с улицы в стены дома, пока не растряс все внутри его.

XIX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Халӑх ҫавӑн пек кӑшкӑрни йӑлӑнса ыйтнӑ пек, лӑплантармалла янӑрарӗ, ку сасӑсем, пурте пӗр кӗвве пӗрлешсе, темӗнле уҫӑмсӑр, анчах пуринчен ытларах шанӑҫсӑр та хурлӑ шухӑшлӑн тухрӗҫ.

Крики толпы звучали умиротворяюще, просительно, они сливались в неясную суету, и все было в ней безнадежно, жалобно.

XVI // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Ҫынсем ним чӗнмесӗр, куҫ айӗн, салхуллӑн пӑхса тӑчӗҫ, пурин ҫинче те куҫа курӑнман, темӗнле йывӑр япала выртнӑ пек пулчӗ.

Люди стояли молчаливо, смотрели исподлобья, сумрачно, на всех как будто лежало что-то невидимое, но тяжелое.

XV // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.