Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Ефимыч хӑй, салху сӑнланса кайнӑскер, ҫӗрӗмӗш хут ӗнтӗ хӑй сысна патӗнче мӗнле тӑни, «лешӗ ухлатни, шартлатни, ҫурӑлса кайни» ҫинчен, хӑй малтан ним илтми пулса тӑни, «хӑлхинче нумайччен янӑрани, унтан иртсе кайни» ҫинчен каласа панӑ.

Сам Ефимыч в горестном виде в сотый раз пересказывает, как он стоял около свиньи, как «оно ахнуло, треснуло, разорвалось» около него, как он сперва оглох и что то «долго пищало в ушах, а потом отлегнуло».

Балалайкӑллӑ Йӑкӑнат // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 84–108 с.

Ҫул ҫинче вӑл питӗ салху пынӑ, нимӗнле шухӑшсем те пулман, пуҫра пӗр кушаксӑр пуҫне урӑх нимӗн те вӗлтлетмен.

Ехал он сумрачный, мыслей никаких не было, и в голове ничего не мелькало, кроме одной кошки.

3 // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 41–83 с.

Хӑш чухне тата кӗнекеҫӗсем пыркалатчӗҫ: мӑн хырӑмлӑ та хӑрах куҫлӑ ҫын Пахомий, ҫуланса пӗтнӗ ваткӑллӑ сӑхманлӑскер, шӳсе кайнӑскер те нӑрӑклатса ҫӳрекенскер; шӑши пек яка, пӗчӗк старик Лукиан, ӑшӑ кӑмӑллӑскер те ҫивӗчскер, унпа пӗрле кучер йышши, пысӑк салху ҫын, хура сухаллӑскер пыратчӗ, кӑмӑла каймалла мар кичем, анчах та хитре сӑнлӑскер, пӗртте выляман куҫлӑскер.

Нередко приходили еще начетчики: Пахомий, человек с большим животом, в засаленной поддевке, кривой на один глаз, обрюзглый и хрюкающий; Лукиян, маленький старичок, гладкий, как мышь, ласковый и бойкий, а с ним большой мрачный человек, похожий на кучера, чернобородый, с мертвым лицом, неприятным, но красивым, с неподвижными глазами.

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Анчах тавар илекенсене астарса кӗртес тата сутӑ тӑвас тӗлӗшрен ман ӗҫ начар ӑнӑҫса пыратчӗ; ҫав калаҫма юраман салху мужиксем, йӗкехӳресем пек карчӑксем яланах темрен хӑраса та пуҫа усса ҫӳрекенскерсем, мана хӗрхенмелле пек туйӑнатчӗҫ, ман ҫирӗм пус ытлашширех ыйтмасӑр тавар илекене иконӑн чӑн хакне шӑппӑн калас килетчӗ.

Но я плохо преуспевал в заманивании покупателей и в торговле, — эти угрюмые мужики, скупые на слова, старухи, похожие на крыс, всегда чем-то испуганные, поникшие, вызывали у меня жалость к ним, хотелось сказать тихонько покупателю настоящую цену иконы, не запрашивая лишнего двугривенного.

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Пасар кунӗсенче, юнкунпа эрнекун, суту ӗҫӗ аван пыратчӗ, терассӑра пӗрмаях мужиксемпе карчӑксем, хаш чухне пӗтӗм ҫемьисемпе курӑна-курӑна каятчӗҫ, йӑлтах — Атӑл лешъенчи старообрядцӑсем ҫынна шанман, вӑрманти салху халӑх.

В базарные дни, среду и пятницу, торговля шла бойко, на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда целые семьи, всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый лесной народ.

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Ним ҫук ҫӗрпе, хурса тумпа, Вил шӑтӑк пек, шап та салху Пырать гун патши Аттилла.

В сталь закован, по безлюдью, Нем и мрачен, как могила, Едет гуннов царь, Аттила,

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Закройщикӗн пӗчӗк арӑмӗ килкартишӗнче ҫур ухмах вырӑнне шутланатчӗ, — кӗнекесемпе вӑл хӑй тӑн-пуҫне ҫухатнӑ, хуҫалӑх ӗҫне туса пыма пултарас ҫукки патнех ҫитнӗ тетчӗҫ, унӑн упӑшки хӑй пасара провизи илме ҫӳрет, хӑех кухаркине, яланах йӗпенсе ҫӳрекен хӑрах хӗрлӗ куҫлӑ, тепӗр куҫӗ вырӑнне шупка тӗслӗ хӗсӗк ҫурӑкла тем пысӑккӗш салху хӗрарӑма, вырӑс хӗрарӑмӗ марскере, кӑнтӑрлах апатпа каҫхи апат пӗҫерме хушать тетчӗҫ.

Маленькая закройщица считалась во дворе полоумной, говорили, что она потеряла разум в книгах, дошла до того, что не может заниматься хозяйством, её муж сам ходит на базар за провизией, сам заказывает обед и ужин кухарке, огромной, нерусской бабе, угрюмой, с одним красным глазом, всегда мокрым, и узенькой розовой щелью вместо другого.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Кукаҫей «хӗвеле пуҫҫапман Михаил Черниговски князе тата Феодор боярина» пит хисеплет, — ҫав ҫынсем мана, чыгансем пек, хура салху, усал ҫынсем пек, куҫӗсем вӗсен, чухӑн мӑкшӑсен пек, яланах пӑсӑлса ҫӳренӗ пек туйӑнаҫҫӗ.

Дедушка очень почитает «князь Михаила Черниговского и болярина Фёдора, не поклонившихся солнцу», — эти люди кажутся мне чёрными, как цыгане, угрюмыми, злыми, и у них всегда большие глаза, как у бедной мордвы.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Акӑ салху пьянцӑн, кимӗпе ҫӳрекен Фермановӑн ҫӳҫлӗ пуҫӗ чӳрече витӗр усӑнчӗ; вӑл кӳпчесе хӗсӗнсех кайнӑ куҫӗсемпе хӗвӗше пӑхать те, хир сысни пек нӑрӑклатать.

Вот высунулась из окна волосатая башка лодочника Ферманова, угрюмого пьяницы; он смотрит на солнце крошечными щёлками заплывших глаз и хрюкает, точно кабан.

III. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Тепӗр чухне тата, чушкӑлла вылянӑ чух йӑлтах намӑс курса чуркӑна выляса ярсан, Кострома бакалей лавки патӗнчи сӗлӗ ларӗ хыҫне пытанчӗ, унта кукленсе ларчӗ те, ним сассӑр макӑрса ячӗ, — ҫавӑнтан хӑрамалла пекех пулчӗ: вӑл шӑлӗсене хытӑ ҫыртса лартнӑччӗ, пит ҫӑмартинчи шӑммисем тухса кайнӑччӗ, шӑмӑллӑ пичӗ чулланса хытса кайнӑ пек туйӑнатчӗ, хура, салху куҫӗсенчен шултра куҫҫуль тумламӗсем юха-юха анатчӗҫ.

Другой раз Кострома, позорно проиграв Чурке партию в городки, спрятался за ларь с овсом у бакалейной лавки, сел там на корточки и молча заплакал, — это было почти страшно: он крепко стиснул зубы, скулы его высунулись, костлявое лицо окаменело, а из чёрных, угрюмых глаз выкатываются тяжёлые, крупные слёзы.

II. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Июньте ҫынсен салху сӑн-пичӗсем чӑнласах йӑл кулӑпа ҫуталсан, макӑрнӑ сасӑпа ӳпкелешсе калаҫнисем вырӑнне Хӗрлӗ Ҫар юррисем янӑраса кайсан, восстани юнӗ ҫӗнӗ шанчӑкпа вӗресе, сӑрталла кӗрлесе хӑпарсан, вӑл та халӑхпа пӗрле утать.

И когда в июне серые печальные лица людей осветились улыбками, и песни Красной Армии заглушили рыданья и ропот, и вместе с кровью восставших в горы хлынула новая вера, он был среди многих других.

20 // Александр Яндаш. Чосич, Д. Хӗвел инҫетре: роман / вырӑсларан А.Яндаш куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 352 с.

Ку шӑпах вӑл, унӑн кӑвакарнӑ ҫӳҫне тура витӗр касса янӑ, ҫӳҫне хырнӑ тӗлте пуҫӗ кӑн-кӑвак курӑнать, пичӗ яланхи пекех салху та сӳрӗк.

Это был он, с обстриженными под гребенку седыми волосами, выбритым синим лбом и с своим всегдашним мрачным и энергическим выражением лица.

ХLIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Володя та ҫаплах шухӑшларӗ пулас, вӑл ҫӳҫе кӑтралатнине пӑсма хушрӗ, апла тусан та ҫаплах япӑххине курсан, вӑл ман ҫине тек пӑхмарӗ, Корнаковсем патне ҫитичченех чӗмсӗррӗн те салху ларса пычӗ.

Володя, кажется, был того же мнения, потому что попросил меня разбить завивку, и когда я это сделал и все-таки было нехорошо, он больше не смотрел на меня и всю дорогу до Корнаковых был молчалив и печален.

XXXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫӗрле кӗрхи сивӗ ҫумӑр ҫурӗ, ун чухне сапӑнса пӗтеймен пӗлӗтсен юлашкисем халь тӳне тӑрӑх чупаҫҫӗ, чылаях ҫӳле хӑпарнӑ салху хӗвел ҫав пӗлӗтсем витӗр ҫутӑ ҫаврашка евӗрлӗ курӑнать.

Ночью был осенний холодный дождик, по небу бежали остатки вылившейся ночью тучи, сквозь которую неярко просвечивало обозначавшееся светлым кругом, довольно высоко уже стоявшее солнце.

XXXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫапла шухӑшлатӑп; атте тавлашӑва килӗшсе татӑлнипе пӗтерме сӗннине пӑхмасӑр, Петр Васильевич, хӑй чапа тухассине амӑшӗнчен парнене кӳнӗрен, атте унашкалли ним те туманран, салху та ҫиллес пулнӑ, ӑна ним те тӗлӗнтерме пултарайман; атте, ҫак салхулӑха асӑрхаман пек, сапаланчӑк кӑмӑллӑ, хаваслӑ пулнӑ тата унпа тӗлӗнмелле мыскараҫӑпа калаҫнӑ пек калаҫнӑ; ҫавӑн пек тунӑшӑн хӑшпӗр чухне Петр Васильевич аттене кӳрентерчӗ, тепӗр чух вара кӑмӑлӗ ҫук ҫӗртенех атте кустӑрми ҫине ларатчӗ.

Воображаю, как, несмотря на то, что папа предложил ему мировой окончить тяжбу, Петр Васильевич был мрачен и сердит за то, что пожертвовал своей карьерой матери, а папа подобного ничего не сделал, как ничто не удивляло его и как папа, будто не замечая этой мрачности, был игрив, весел и обращался с ним, как с удивительным шутником, чем иногда обижался Петр Васильевич и чему иногда против своего желания не мог не поддаваться.

XXXIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Акӑ куҫ умне хура та вӑрӑм ҫивӗтлӗ, чӑп-чӑмӑр кӑкӑрлӑ, чипер, анчах пӗрмаях салху сӑнлӑ, ҫара хуллӑ, вӗри туйӑмсемпе ыталакан леш хӗр тухса тӑрать.

И вот являлась она, с длинной черной косой, высокой грудью, всегда печальная и прекрасная, с обнаженными руками, с сладострастными объятиями.

XXXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Тепри — эпӗ ӑна халӗрех кӑна тӗшмӗртме пуҫларӑм тата ӑна калама ҫук пысӑка хурса хисеплетӗп — салху этем, хӑй тӗлӗшпе те, ыттисем тӗлӗшпе те хаяр, мӑнкӑмӑллӑ, турра мӗнпур чун хавалӗпе ӗненет, вак-тӗвекре те хӑйне йӗркеллӗ тытать.

Другой — которого я только теперь начинал узнавать и перед величавостью которого преклонялся — был человек холодный, строгий к себе и другим, гордый, религиозный до фанатизма и педантически нравственный.

XIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӗсем хӑйсене питӗ йӗркеллӗ тытаҫҫӗ, уйрӑммӑн лараҫҫӗ, сӑнӗсем питӗ салху.

Эти держали себя весьма серьезно, сидели уединенно и имели вид очень мрачный.

X сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Эсӗ мӗншӗн кунашкал салху паян?

— Отчего ты такая скучная?

III сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ ун ҫине ним чӗнмесӗр пӑхатӑп, унӑн илемлӗ пичӗ ачалла мар салху сӑнлӑ пулнине пӗрремӗш хут курса тӗлӗнетӗп.

Я молча смотрел на нее и удивлялся тому не детски грустному выражению, которое в первый раз встречал на ее розовеньком личике.

III сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.