Шырав

Шырав ĕçĕ:

еннелле сăмах пирĕн базăра пур.

еннелле (тĕпĕ: еннелле) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Аллисем патшан чӗркуҫҫисем ҫинче ним хускалми выртаҫҫӗ, куҫӗсем хӑйӗн, тарӑн шухӑшпа тӗксӗмленнӗскерсем, тухӑҫалла, Вилӗ тинӗс еннелле тинкернӗ, — унта, шуҫӑмӑн ялтӑр ҫулӑмӗнче, Аназен ҫавра тӑрри хыҫӗнчен хӗвел хӗрелсе тухать.
Руки царя лежат неподвижно на коленях, а глаза, затененные глубокой мыслью, не мигая, устремлены на восток, в сторону Мертвого моря — туда, где из-за круглой вершины Аназе восходит в пламени зари солнце.

IV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Анчах эп ҫакна ӑнланаймастӑп: мӗнле ҫыртма пултарнӑ-ха вӑл сана? — тесе илчӗ Очумелов, Хрюкин еннелле пӑхса.
Одного только я не понимаю: как она могла тебя укусить? — обращается Очумелов к Хрюкину.

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

… Урампа кам та пулин иртсе пырать пулсан, вӑл мӗнпе те пулин ытти ҫынсем пек мар пулсан, е урӑхларах тумланӑ, е вӑл ахаль ҫын пек мар, хӑвӑртрах утать пулсан, — «Мов», хӑйӗн ҫӗршер пуҫне ун еннелле ҫавӑрса, ӑна ҫисе ярас пек куҫпа хыпашласа ӑсатса ярать.
Когда по улице проходит некто, чем-либо непохожий на людей, одетый как-то иначе или идущий слишком быстро для обыкновенного человека,- «Mob» следит за ним, повертывая в его сторону сотни своих голов и щупая его всеобнимающим взглядом.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

… Ман пӳлӗм чӳречи площадь еннелле тухать, ҫав площаде пилӗк урам, михӗсенчен паранкӑ тӑкнӑ пек, кунӗпех ҫынсене кӑлара-кӑлара тӑкать, ҫынсем кӗпӗрленеҫҫӗ, чупаҫҫӗ, унтан вӗсене каллех урамсем карланкӑ пек ҫӑтса яраҫҫӗ.
Окно моей комнаты выходит на площадь, пять улиц целый день высыпают на нее людей, точно картофель из мешков, люди толпятся, бегут, и снова улицы втягивают их в свои пищеводы.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Хутран-ситрен музыкантсенчен пӗри хӑйӗн йӗс трубин ухмахла карса пӑрахнӑ ҫӑварне упӑте еннелле ҫавӑрать те, ун ҫине кӗмсӗртетекен сасӑ кӑларса ярать, — упӑте хутланса илет, шӑлне йӗрет те музыканта ҫивӗч куҫӗпе пӑхать…
Порой один из музыкантов наводит медный глупый зев своей трубы на обезьяну и обливает ее трескучим звуком — она сжимается, скалит зубы и смотрит на музыканта острым взглядом…

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ҫутӑсен йӑлтӑрккипе суккӑрланнӑ халӑх, ҫиҫсе тӑракан йӳнӗ те ӗлккен сӑнсем илӗртнипе, шӑв-шавпа ӳсӗрӗлнӗскер, кичем пусса илнӗ ташӑ-вӑйӑра ӳркевлӗн ҫаврӑнкалать те, суккӑрскер, икӗ пая уйрӑлса, хаваслансах е сулахая — ҫылӑх енне, е сылтӑмалла — «тасалӑх» тӗлӗшпе проповедь пыракан ҫуртсем еннелле каять.
Ослепленный блеском огней, соблазняемый дешевой, но сверкающей роскошью, пьяный от шума, он кружится в медленной пляске томящей скуки и охотно, слепо идет налево — ко греху, направо — в дома, где ему проповедуют святость.

Ун сивӗ пичӗ, хӗвеле кӗтнӗ пек, ҫав хӗвел ҫути суккӑр куҫне уҫасса шаннӑн, тӗтре витӗр вӗҫсӗр-хӗрсӗр океан еннелле пӑхать.
Холодное лицо слепо смотрит сквозь туман в пустыню океана, точно бронза ждет солнца, чтобы оно оживило ее мертвые глаза.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

— Кам вӑл? — шӑппӑн ыйтрӗ поляк хӗрӗ, «Ирӗклӗх» статуйи еннелле тӗлӗнсе пӑхса.
— Это кто? — тихо спросила девушка полька, изумленно указывая на статую Свободы.

Унӑн вӑрӑм мӑйлӑ илемлӗ пуҫӗ, темле тӗлӗнмелле чечек евӗр, енчен енне сулланать, куҫӗсем хавасланнӑҫемӗн хавасланса йӑлкӑшаҫҫӗ, — ҫӗнтерейми вӑйпа хӑйсем еннелле туртаҫҫӗ.
Его красивая головка покачивалась на тонкой шее, точно странный какой-то цветок, а глаза все более разгорались оживлением, притягивая меня с необоримою силой.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Аттене хальхи пекех куратӑп: вӑл, чир ернӗ аллисене саркаласа, пӳрнисемпе кимӗ хӗрринчен ҫатӑрласа тытса, кимӗ тӗпӗнче ларать, шлепкине ҫил хывса ывӑтнӑ, пӗр сулахайран, пӗр сылтӑмран ун пуҫӗпе хулпуҫҫине хум пыра-пыра ҫапать, хум ӑна кӑкӑрӗнчен, ҫурӑмӗнчен ҫапать, хӑй вӑл пуҫне сулла-сулла илет, тулхӑрать те вӑхӑчӗ-вӑхӑчӗпе ман еннелле пӑхса кӑшкӑрать.
— Как теперь вижу родителя: он сидит на дне барки, раскинув больные руки, вцепившись в борта пальцами, шляпу смыло с него, волны кидаются на голову и на плечи ему то справа, то слева, бьют сзади и спереди, он встряхивает головою, фыркает и время от времени кричит мне.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Чуллӑ ҫырана пӗр вӗҫӗмсӗр хум пыра-пыра ҫапать; тинӗс — шурӑ кӑпӑкпа вӗрет, унӑн сенкер тӳремӗ ҫине вӗҫӗ-хӗррисӗр ушкӑн вӗҫен кайӑк аннӑ тейӗн, вӗсем пурте пӗр еннелле вӗҫеҫҫӗ, шыва чӑмса куҫран ҫухалаҫҫӗ, унтан каллех ҫиеле тухаҫҫӗ те аран ҫеҫ илтӗнмелле нӑйкӑшаҫҫӗ пек.
О прибрежные камни равномерно и глухо бьет волна; море — всё в живых белых пятнах, словно бесчисленные стаи птиц опустились на его синюю равнину, все они плывут в одном направлении, исчезают, ныряя в глубину, снова являются и звенят чуть слышно.

Тата ҫакна курнӑ: ҫурма ҫула ҫитсен вӑл чарӑннӑ та, пуҫӗнчен плащ, капюшонне сирсе, вӑрахчен хула еннелле пӑхса тӑнӑ; лерен, тӑшман лагерӗнчен те, уйра пӗр пӗччен тӑракана асӑрханӑ, вара хӑй пекех хура кӗлеткесем ун патнелле васкамасӑр, асӑрханса ҫывхарнӑ.
Видели, как она на полпути остановилась и, сбросив с головы капюшон плаща, долго смотрела на город, а там, в лагере врагов, заметили ее, одну среди поля, и, не спеша, осторожно, к ней приближались черные, как она, фигуры.

— Унтан тинӗс еннелле пӑхрӗ.
— Потом поглядела в сторону моря.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Ҫынсем, ҫав сасӑ илтӗннӗ еннелле ҫаврӑна-ҫаврӑна пӑхса, мӑкӑртатса утнӑ.
Люди шли, оглядываясь в сторону голоса, ворчали.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

— Мӗн хӑтланаҫҫӗ? — тесе, хӑраса кӑшкӑрнӑ пӗр лайӑх тумланнӑ хисеплӗ господин; хӑй сехри хӑпнӑран улшӑннӑ пичӗпе пур еннелле те ҫаврӑна-ҫаврӑна пӑхнӑ…
— Что делают? — в страхе кричал почтенный, прилично одетый господин, обращая во все стороны искажённое лицо.

Кусенчен пур еннелле те тара-тара ӳкнӗ, пӗрне-пӗри таптанӑ, стенасем ҫине хӑпара-хӑпара кайнӑ.
От них отскакивали во все стороны, давя друг друга и налезая на стены.

Халӑх горнист еннелле пӑхнӑ — питҫӑмартисене лешӗ темле ытлах та тӗлӗнмелле хӑпартса янӑ, куҫне-пуҫне чарса пӑрахнӑ, ун аллинчи горн чӗтрене-чӗтрене ытла нумайччен кӑшкӑрнӑ.
Публика смотрела на горниста он так странно надул щёки и выкатил глаза, что казалось — лицо его сейчас лопнет, рожок дрожал в его руке и пел слишком долго.

Ҫамрӑксем пӗчӗк-пӗчӗк ушкӑнӑн саланнӑ, вӗсем пурте пӗр еннелле, каллех ҫырманалла утнӑ.
Молодёжь расходилась небольшими группами, все они шли в одну сторону, снова к реке.

Унтан, халӑх еннелле ҫаврӑнса пӑхса, ҫилленсе хыттӑн каланӑ:
И, обращаясь к толпе, громко, злобно продолжал:

Ҫӗлӗкӗпе сулкаласа, вӑл халӑх пуҫӗнче пынӑ, унӑн ҫара пуҫчашкийӗ тӗксӗммӗн ҫуталнӑ, ҫын куҫӗ умӗнче ярӑна-ярӑна хӑй еннелле пӑхтарнӑ.
Размахивая шапкой, он шёл во главе толпы, и его голый череп тускло блестел, качался в глазах людей, притягивая к себе их внимание.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика