Шырав

Степанида сăмах пирĕн базăра пур.

Степанида

Степанида

— Черккемҫӗм ман кӗмӗл-ҫке, Ылттӑн тирӗк ҫине лартнӑскер — тесе кӗтмен ҫӗртенех юрласа янӑ Степанида Егоровна; хӑй йӑл-йӑл кулса Курганова пӗрле шаклаттарса ӗҫме сӗннӗ.
Чарочка моя серебряная, На златом-то блюдечке постав темная! вдруг запела Степанида Егоровна, с улыбкой предлагая Курганову чокнуться.

— Ҫын ҫинче йӗрсе ярӗ тата, — тенӗ кӑмӑлсӑрланса Степанида Егоровна.
— Еще расплачется на людях-то, — с неудовольствием добавила Степанида Егоровна.

Ҫитменнине Степанида Егоровна таврӑннӑ, ун хыҫҫӑн Емельяниха та кӗнӗ.
К тому же вернулась Степанида Егоровна, а за нею вошла и сама Емельяниха.

Степанида Егоровна шарламасӑр гитарне хунӑ та, хулпуҫҫисене ҫӗклесе, кӑмӑлсӑррӑн тухса кайнӑ.
Степанида Егоровна молча положила гитару и, пожав плечами, недовольная, вышла из комнаты.

Эрех ӗҫме сӗнсе, гитаре ҫинчен калаҫса, хӑй выляма маннишӗн кулянкаласа, Степанида Егоровна Курганов хӗлӗхсене сыпса ӗнерсе пӗтеричченех ӑна сӑмах хушма тӑрӑшнӑ.
То поднося вина, то рассказывая о гитаре, то жалуясь, что разучилась играть, Степанида Егоровна все время, пока Курганов подвязывал и пробовал струны, переговаривалась с ним.

Степанида, хӑйне куҫран пӑхнипе, именнӗ пек пулнӑ; вӑл ӳпкевлӗ сӑмахпа тавӑрасшӑн пулнӑ, анчах шухӑшланӑ та — алхасуллӑн каласа хунӑ:
Степанида чуть было не смутилась под его взглядом; она хотела ответить упреком, но раздумала и сказала игриво:

— Ну, ӗҫсе парӑр, Степанида Егоровна!
— Ну, выпейте, Степанида Егоровна!

Степанида инке-ӑрӑм шутланнӑ, анчах упӑшки ҫуккишӗн хуйхӑрман пулас.
Степанида считалась вдовою, но о вдовстве своем, кажется, не печалилась.

— Телейлӗ ҫитнӗшӗн пултӑр, Степанида Егоровна!
— За счастливый приезд, Степанида Егоровна!

Тӗлӗнмелле ӑнланатӑр вара эсир ман кӑмӑла, Степанида Егоровна!
Удивительно вы понимаете мой характер, Степанида Егоровна!

Степанида савӑннипе хӗрелсе кайнӑ, юри именем пек тунӑ; ҫыхха тытса, ним калама аптӑраса, шӑппӑн кулса тӑнӑ.
Степанида раскраснелась от удовольствия, притворно смутилась и, принимая сверток, молча улыбалась, не зная, что сказать.

— Малтан ҫак кучченеҫе илӗр, Степанида Егоровна, — тенӗ вӑл, ҫыххине парса.
— Сначала возьмите гостинец, Степанида Егоровна, — сказал он, передавая подарок.

Чӑнах та, Степанида аялалла пӑхса тӑнӑ мӗн, анчах, хӑна ӳпкелешнине илтсен, вӑл хӑвӑрт кӑна пӑхса илнӗ те ӑна — йӑл кулса каллех пуҫне уснӑ.
Действительно, Степанида потупила перед ним глаза, но, услышав упрек, быстро окинула его взглядом, улыбнулась и опять опустила голову.

— Сывах-и, Степанида Егоровна! — тенӗ вӑл йӑл кулса, кӑштах шӳт тунӑ пек сасӑпа.
— Здравствуйте, Степанида Егоровна! — проговорил он с улыбкой, слегка заигрывающим тоном.

Калинккерен ӑна хирӗҫ икӗ хӗрарӑм — Емельянихӑпа Степанида Егоровна, кӗрӗкӗсене пӗркенсе, чупса тухнӑ та мӗн.
Оттуда навстречу ему уже выбежали из дома две женщины, Емельяниха и Степанида Егоровна, обе в накинутых наскоро шубенках.