Чӑваш чӗлхи корпусӗ

— Ҫапла… — калама пуҫласшӑнччӗ Семушкин, анчах Маша ҫак сӑмахсене каланӑшӑн хӑй те ӳкӗнчӗ, Семушкина чавсинчен тӗртрӗ, Андрей Иванӑча ҫатан валли хӑва касакан Санькӑпа юлташӗсем еннелле кӑтартрӗ.

— А такой… — начал было Семушкин, но Маша уже пожалела о своих словах, дернула Семушкина за локоть и показала Андрею Иванычу в сторону реки, где Санька с приятелями резал в лозняке прутья для корзин.

23-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эх, юратмасть те вӑл ют ҫынсене, — пӑшӑлтатрӗ те Маша хупах хушшинчен тӑрса Санькӑпа иккӗшӗ те Семушкина хирӗҫ утрӗҫ.

Ой, не любит, когда чужие здесь! — шепнула Маша и, приподнявшись из лопухов, вместе с Санькой пошла навстречу Семушкину.

18-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Анчах ку сӑмахсем кама пырса тӗкӗнни паллӑ пулмарӗ: те Семушкина, те Федьӑна.

И неизвестно было, к кому относились эти слова: к Семушкину или к Феде.

8-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Анчах хальхинче ачасем, Федя Черкашин килни кӗтмен ҫӗртен пулнипе, Семушкина ӗненсех итлесе тӑчӗҫ.

Но появление Феди Черкашина было так необычно, что ребята на этот раз слушали Семушкина охотно и доверчиво.

8-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951