Шырав

Лорх

Лорх Иванӗ питӗнчи тарне ҫӗлӗкӗпе шӑлса илчӗ, тарӑннӑн сывларӗ, пиншакне силлекелерӗ.
Иван Лорх вытер пот шапкой, задышал глубоко, вытряхнул пиджак.

Куратӑп: Лорх Иванӗ хӗп-хӗрлӗ хӗрелнӗ, тӑнлавӗсем йӗпеннӗ.
Вижу: Иван Лорх покраснел и висок стал мокрым.

Эпир, Лорх Иванӗпе иксӗмӗр, чупкаласа кӑна ҫӳретпӗр.
Мы, вдвоем с Иваном Лорхом, только бегая и работаем.

— Ҫакна-и? — ал сулчӗ Лорх Иванӗ.
— Эго-то? — отмахнулся Иван Лорх.

Лорх Иванӗ, аллӑ латне ҫывхарнӑ пулин те, тӗреклӗ, правур.
Иван Лорх, хоть и приблизился к пятидесяти годам, крепкий, проворный.

Кунтарах! — алне тӑсса кӑтартрӗ Лорх Иванӗ.
Сюда! — показал протянув руку Иван Лорх.

— Да-а, темле ҫын эпӗ, — малалла калаҫрӗ Лорх Иванӗ.
— Да, не знаю какой человек, — продолжал Иван Лорх.

Лорх Иванӗн чунӗ сисӗмлӗ те вӗри.
У Ивана Лорха душа чуткая и горячая.

— Теплерех пулчӗ-ха вӑл, — терӗ Лорх Иванӗ.
— Как-то случилось так, — сказал Иван Лорх .

Ҫакна ыйтса пӗлем-ха: сана ҫӗрулште чапа тухнӑшан Лорх тесе чӗнеҫҫӗ-и? — ыйтрам эп хам сисмесӗрех.
Я хочу узнать: прозвище Лорх, конечно, у вас из-за картошки, которая сделала знаменитым? — спросил я, неожиданно для себя.

Калаҫасси те Лорх Иванӗн хамӑр ял ҫыннисенчен уйрӑм мар.
И говор у Ивана Лорха не отличался от других жителей нашей деревни.

Лорх Иванӗ тӑхӑнасса та, ытти ҫынсем пекех, кивӗрех пиншак, тӗсӗ кайнӑ шӑлавар тӑхӑнса ҫӳрет.
Иван Лорх, как и другие люди, ходит в поношенном пиджаке и в отцветавших шароварах.

Лорх Иванӗ пирӗн ялти Кӗркури Иванӗнчен те, Ничӗк Иванӗнчен те ним чухлӗ у те уйрӑлса тӑмасть.
Иван Лорх нисколько не отличается ни от Иван Григорьевича, ни от Ивана Ничека из нашей деревни.

— Ҫак ҫанталӑкра ахаль тӑрас килмест-ҫке, — сапаланарах выртакан ҫӗрулмисене купа тӑррине ывӑта пуҫларӗ Лорх Иванӗ.
— В такую погоду не хочется просто так стоять, — начал кидать на вершину кучи разбросанную картошку Иван Лорх.