Шырав

Кондратьев

Кондратьев чӗнмен, ун витӗр пӑхакан куҫӗсем ҫапла каланӑнах туйӑннӑ: «Акӑ мӗн иккен… Мӗнле апла?..»
А Кондратьев молчал, и только суровый его взгляд точно говорил: «Так вот оно что… Как же это так?

Сергей каласа пӗтереймерӗ, хурлӑхлӑн, айӑпа кӗнӗ ача пек, Кондратьев ҫине пӑхрӗ.
Сергей не договорил и с грустью, как провинившийся подросток, посмотрел на Кондратьева.

— Эпӗ санӑн аҫу пулма юрӑхлӑ ҫын, — шухӑшлӑн каларӗ Кондратьев, — эсӗ ман канаша итле: Ирина сан кӑмӑлна каять пулсан, эсӗ ӑна чӑнахах юрататӑн пулсан — авлан.
— Я гожусь тебе в отцы, — проговорил Кондратьев, — и ты послушай моего совета; если Ирина тебе так нравится и ты ее по-настоящему любишь — женись.

Кайма тӑрсан, Кондратьев Сергее питрен пӑхрӗ, ун кӑмӑллӑ куҫӗсенче ырӑ кулӑ йӑлтӑртатрӗ.
Собираясь уходить, Кондратьев посмотрел в лицо Сергея, и в его ласковых глазах засияла добрая улыбка.

— Кондратьев шухӑша кайрӗ.
— Кондратьев задумался.

Кондратьев чей ӗҫсе пӗтерчӗ, стаканне сиктерсе лартрӗ, куҫӗсене савӑнӑҫлӑн хӗссе каларӗ:
Кондратьев допил чай, отодвинул стакан и, жмуря повеселевшие глаза, сказал:

Кондратьев шухӑша кайса ларчӗ.
Кондратьев задумался.

Кондратьев йӑл кулчӗ.
Кондратьев улыбнулся.

Кондратьев чей кашӑкӗпе стаканра чӑнкӑртаттарчӗ те Сергей ҫине тинкерсе пӑхрӗ.
Кондратьев позвенел ложечкой в стакане и внимательно посмотрел на Сергея.

— Акӑ мӗн, Сережа, — пуҫларӗ Кондратьев, — ыран эпӗ крайком пленумне каятӑп.
— Вот что, Сергей… — начал Кондратьев, — завтра я еду на пленум крайкома.

— Эсӗ килнӗ ҫынсене йышӑнатӑн ҫеҫ мар, ӑсатса та яратӑн иккен? — ыйтрӗ Кондратьев, ӑслӑ куҫӗсене чеен хӗссе.
— Оказывается, ты посетителей не только принимаешь, но и провожаешь? — спросил Кондратьев, сощурив глаза.

Кондратьев, тумтирне хывса, Сергей пӳлӗмне кӗчӗ, Паша аппа ун хыҫӗнчен чейник илсе пычӗ.
Кондратьев разделся и пошел в комнату Сергея, а тетя Паша следом за ним понесла чайник.

Ҫав вӑхӑтра Паша аппа килне Кондратьев пырса кӗчӗ, ҫӳллӗ кӑҫатӑпа, хӑлхаллӑ ҫӗлӗкпе, пӗрӗмлӗ кӗрӗкпе хӑй.
В это время в дом тети Паши вошел Кондратьев в высоких валенках, в шапке-ушанке и в шубе со сборками на поясе.

Эпӗ Кондратьев патне каятӑп.
Я пойду к Кондратьеву.

— Кондратьев тӗрӗс турӗ, эпир пурте пӗрле ӗҫленӗ, хамӑр йӑнӑшсене те пӗрле пӑхса тухмалла».
— Правильно поступил Кондратьев, мы все вместе работали и вместе должны обсудить свои ошибки».

«Паллах ӗнтӗ, Кондратьев аван ҫын, Тутаринов мар, — шухӑшланӑ вӑл, пухӑва хатӗрленсе.
«Конечно, Кондратьев человек хороший, не то что Тутаринов, — думал он, готовясь к собранию.

— Лар, каласа пар, — йӑл кулса каларӗ Кондратьев.
— Ну, садись, рассказывай, — сказал Кондратьев.

— Пӗтрӗ-и? — хытӑрах каларӗ Кондратьев, пукан хыҫӗ ҫине таянса.
— Все! — строго сказал Кондратьев и откинулся на спинку стула.

— Пӗтрӗ-и? — ыйтрӗ куҫне хупса ларакан Кондратьев.
— И это все? — спросил Кондратьев, сидя за столом с закрытыми глазами.